Война. Часть 4
Шрифт:
Хлопает дверь, в кафе быстро высокая дама в прорезиненном плаще и складным английским зонтом в руках. Кузнецов, скользнув по ней быстрым взглядом, отворачивается к окну и украдкой выливает вино в цветок.
– Джин с тоником,- пискляво кричит дама, бросая зонт в корзину у вешалки, аккуратно вешает мокрый плащ и, распрямившись, неторопливо обводит посетителей кафе внимательным взглядом.
'Смотрит какое впечатление производит на публику,- Оля демонстративно рассматривает вошедшую,- остроносые кожаные туфли, капроновые чулки, длинные до локтей перчатки, шёлковое платье в цветочек - явно не по сезону- три нитки
– Официант, вина,- кричит Кузнецов, взгляд дамы, не дойдя до Оли, намертво прилипает к его атлетичной фигуре.
... 'Лет сорок, вместо груди - складки от лифчика, дряблая шея... кадык... цвет глаз, нос, высокий лоб - соответствует... попался дружок. Кто молодец? Я - молодец'!- девушка легонько пару раз стучит по 'пуговице', давая знак мокнущей под дождём 'наружке'.
– Это он,- поднимается из-за стола Оля,- я на квартиру, Григулевич со своими страхуют тебя. Всё.
* * *
– Почему так долго?- девушка отступает в сторону, пропуская своих товарищей, которые заталкивают в дверь что-то мычащего англичанина.
– Да... этот гад нажрался, как свинья,- Кузнецов даёт сильного пинка по тощей заднице Кларка,- стал буянить в баре, хозяин вызвал милицию, в общем, загремел в отделение. Пока следователь составлял протокол, пока его фотографировали, дожидались консула... Уже под утро его отпустили.
– Вы не засветились?
– Нет, точно, там безлюдно было. Мы неподалёку ждали. Тормознули, значит, посольскую машину на перекрёстке недалеко от отделения, типа как патруль, вырубили всех сразу. Аккуратно, без членовредительства.
– Ясно. Он говорить-то может?
– Протрезвел вроде в конце,- Григулевич сажает пленника на сул посреди пустой комнаты и с опаской вытаскивает измазанный красной губной помадой кляп из его рта.
– Развяжите меня,- Кларк озирается по сторонам, затравленно глядит на стоящую перед ним работающую кинокамеру, затем его взгляд останавливается на Оле,- а я ведь тебя знаю, ты - русская, бодигард того шишки из Москвы, что встречался с нашим премьером и тем американцем.
– Всё верно, значит память вам, мистер Кларк, мои люди не отшибли. Если обещаете не буянить, то мы вас развяжем, напоим чаем и немного побеседуем, а затем отвезём в ваше посольство.
– О чём это побеседуем?- Кларк развязно закидывает ногу на ногу, оголив бледное бедро.
Оля кивает головой, Кузнецов подходит к пленному и отмыкает двое наручников: обычные
– с запястьев и малые - с указательных пальцев.
– О том, что, например, произошло в Исландии,- безразличным тоном замечает девушка, подавая Кларку чашечку чая с молоком.
– Хороший чай, цейлонский, где вы его здесь в Испании берёте? Вкус немного странный, вы что хотите меня отравить?
– Пейте чай, полковник, если б я хотела вас убить, то не стала бы тащить сюда,- Оля внимательно следит за зрачками Кларка,- у молока есть привкус.
– Понятно,- смакует он напиток,- вы, дорогая, видимо считаете, что я как-то причастен к смерти Баруха. Смею вас заверить, что это не так. Да даже если бы это было правдой, то никто в здравом уме в этом не сознался бы, если, конечно, он не самоубийца.
– Что ж так и сгинет втуне ваш подвиг, который вы возложили на алтарь отечества?
Губы
Кларка расплываются в горделивой улыбке:– Когда-нибудь, не скоро, придёт и его время...
'Как покраснел, надеюсь, сердце у него выдержит'.
* * *
– Вы уверены, что Кларк не будет ничего помнить?- Игнатьев подходит к киноаппарату и вынимает из него плёнку.
– Без всякого сомнения,- отвечает Оля, собирая чашки с кофейного столика,- я, кажется, немного переусердствовала с 'сывороткой', дала большую чем надо дозу, или у него плохая переносимость особенно с большой долей алкоголя. В любом случае, в момент, когда Кузнецов оставлял полковника в парке тот в себя ещё не пришёл: глаза не могли ни на чём сфокусироваться, что-то бормотал бессвязное.
– Хорошо. Позвольте поздравить вас, Анечка, с большим успехом, хотя, положа руку на сердце, я в него не очень верил. Хорошо,- повторяет он, подходя к двери,- а теперь я вас покидаю. Вы переходите в распоряжение товарища Пабло...
'Эйтингон здесь',- не может сдержать улыбку Оля.
– ... Насколько я понимаю, вы с ним знакомы,- Игнатьев с тревогой глядит на девушку,- надеюсь, что вам будет сопутствовать удача. Идите по этой аллее, он ждёт вас в беседке, в конце её.
– Не беспокойтесь, Алексей Алексеевич,- Оля на прощанье обнимает Игнатьева.
'Неплохо наши дипломаты устроились в Мадриде,- девушка напрягает зрение,- апельсиновая роща в центре города'.
– А вот и наша Олечка,- из темноты раздаётся знакомый голос Эйтингона,- Каридад, это и есть твоя напарница.
– Вот ты какая, Ольга,- в глубине беседки зажигается керосиновая лампа, освещая своим неровным светом высоколобое женское лицо, обрамлённое жидкими седыми волосами,- много хорошего о тебе слышала. Я - 'Мать'...
'Мать Рамона Меркадера... вместе охотились за Троцким, но нашей группе повезло больше'.
– ... Как же ты похожа на мою дочь Монсеррат.
Глава 3.
Испания, порт Виго,
7 февраля 1941 года, 14:00.
– Цель приезда?- молодой офицер паспортного контроля открывает паспорт пожилой пассажирки, но при этом косит глазами на её молодую симпатичную спутницу.
– Мы здесь с моей дочерью по личному приглашению сеньора Примо де Ривера,- ледяным голосом отвечает та.
– Вы - мать Рамона Меркадера? О, простите, сеньора,- испуганно зачастил офицер,- это ваш багаж? Стюард, не надо нести его на таможню, оставьте багаж здесь. Прошу вас, присаживайтесь в эти кресла. Я сейчас же свяжусь с начальником порта.
Через несколько минут к женщинам подбегает обливающийся потом коротышка в парадной морской форме:
– Сеньора, нэви-капитан де Марина, рад вас приветствовать у себя в порту. Каудильо Примо де Ривера, поручил мне встретить вас. Он прислал за вами свой самолёт, который сейчас ждёт вас на аэродроме Виго.
Возле угловатого двухмоторного французского бомбардировщика 'Блох', переделанного в пассажирский самолёт суетится обслуга.
– Шевелитесь быстрее,- франтоватый пилот покрикивает на механиков,- Саламанка даёт нам на весь полёт полтора часа или придётся отложить его до завтра.