Война. Часть 4

– Коба, ты слышал, что американцы определились с кандидатурой нового посла?- Молотов возвращается к столу и садится напротив меня и по правую руку от Сталина,- им будет Джозеф Кеннеди, бывший посол в Англии.

– Что о нём известно?- Сталин отправляет в рот ложку горячего супа.

– Ничего примечательного. Кеннеди - миллионер, разбогатевший на контрабанде алкоголя во время 'сухого закона', ирландец, член Демократической партии, друг президента Рузвельта, который и назначил его в 1938 году послом в Англии. На этом посту ничем себя не проявил, отметился несколькими скандалами.

– Как считаете, товарищ Чаганов,- вождь поворачивает голову ко мне,- Кеннеди не будет вставлять палки в колёса нашей торговле с Америкой?

– Мне кажется, товарищ Сталин, что Кеннеди будет выполнять всё что ему прикажет президент Рузвельт,- замечаю, что Молотов снисходительно улыбается,- особенно сейчас, после смерти Баруха.

– Баруха?- вождь застывает с ложкою в руках.

– Перед второй встречей с ним в Исландии я с вашего разрешения, товарищ Сталин, изучил все материалы по Баруху, что были у Иностранного отдела и НКИД, а также иностранную прессу периода 'Великой депрессии'. Есть все основания полагать, что Кеннеди свой капитал получил не контрабандой алкоголя, а выполняя поручения Баруха по продаже его акций на бирже с переводом средств в наличность и золото, а также скупке сельскохозяйственных земель и тому подобного. И проделывал он это всё незадолго до начала мирового финансового кризиса в октябре 1929 года. Кеннеди был одним из немногих помощников Баруха, кто сказочно обогатился во время кризиса, его состояние достигло 500 миллионов долларов. Сам же Барух, по заданию финансовых олигархов, дал 'команду' руководителю Федерального резервного банка Нью-Йорка резко повысить ставки по кредитам, что и дало 'толчок' панике на биржах. В результате разорились 16 тысяч банков, более половины от их общего числа, их активы и активы оставшихся банков в основном стали контролироваться сотней наиболее крупных банков, из которых выделяются 14 крупнейших, а главным среди них - Федеральный резервный банк Нью-Йорка...

– Откуда это вам известно?- недоверчиво качает головой Молотов.

– Из выступления конгрессмена Макфаддена перед Палатой представителей конгресса в 1932 году. Он предложил арестовать министра финансов, финансового контролёра и всех руководителей Федерального резерва за измену и мошенничество, но в результате сам неожиданно умер от остановки сердца.

– А причём здесь Кеннеди?- раздражается Молотов.

– В смерти Макфаддена, думаю, не причём. Рузвельт был знаком с Барухом ещё со времён президента Вудро Вильсона, когда они вместе помогали пробивать принятие закона о Федеральной Резервной Системе в Конгрессе. Кеннеди же стал помощником Рузвельта по рекомендации Баруха позже, возможно как потенциальный 'дублёр' не очень здорового президента...

– А сейчас после смерти самого Баруха,- перебивает меня Молотов,- он отсылает 'конкурента' ещё дальше, из Англии в Россию.

– И это скорее всего совпало с планами самих 'хозяева денег' использовать Кеннеди, как переговорщика c нами,- продолжаю я,- и по линии наркомата Иностранных дел, и по неофициальному каналу.

– Кеннеди и Барух - фигуры не равнозначные,- вождь откладывает ложку и тянется к папиросам,- похоже, что после убийства своего коллеги банкиры сами опасаются выезжать за рубеж, посылают на переговоры своих помощников. Как вы считаете?

– Похоже на то, Коба,- соглашается Молотов, продолжая механически терзать говяжий язык на тарелке.

– Смерть Баруха, в первую очередь, выгодна англичанам, товарищ Сталин, а именно Черчиллю. Этим ходом он мог бы задержать наши переговоры с банкирами и тем самым не даь переключить на нас часть американских военных поставок, но как-то не верится, что Черчилль сам мог сам решиться на такое.

– Английские банкиры пошли войной на американских банкиров?- поднимает бровь вождь.

– Нет, товарищ Сталин, такое вряд ли может случиться, поскольку банкиры из Сити и с Уолл Стрит - кровные родственники и находятся они в этом родстве не одну сотню лет. Поэтому, скорее всего, смерть Баруха и в самом деле случайна...

– Если не исключено, то возможно. Напомните, товарищ Чаганов, о чём вы писали в отчёте по командировке в Исландию? Что-то связано с английским полковником.

'Вот сейчас и может решиться вопрос, который мы обсуждали с Олей в пути из Рейкъявика... и самому подставляться не надо. Да даже и без огласки, шепнуть пару слов Кеннеди и вся недолга'.

– Подполковник Кларк, товарищ Сталин, специалист-диверсант, который, согласно сводки Разведупра, участвовал в захвате всей французской верхушки во главе с маршалом Петеном. Моя жена видела его в компании Черчилля до и после смерти Баруха...

– Обсудим это позже, товарищи, сегодня у нас праздник,- вождь поворачивается к гостям, собравшимся у патефона,- после будем танцевать, сейчас прошу всех к столу, есть тост...

* * *

– Ким, ну что ты всё вздыхаешь, по своей жене?- Бёрджесс тянется к бокалу с виски, стоящему перед ним на журнальном столике.- Нашёл о чём жалеть. Через год нам будет тридцать, наслаждайся свободой, здесь в Брикендоре я чувствую себя снова молодым, как в Кембридже. Помнишь как мы организовывали забастовку водителей автобусов...

– Ты мне лучше вот что скажи, Гай,- быстро перебивает его Филби,- нас с тобой заставили дежурить по школе из-за этой эта истории с парашютистами?

– И да, и нет, Ким,- пухлые губы друга расплываются в счастливой улыбке, он делает крупный глоток из бокала,- дежурства во всех отделах СИС ввели, конечно из-за этого случая, а то, что мы с тобой сегодня в вечер Нового года здесь, это я попросил. Я ж тебе не рассказывал как всё было. Представляешь, иду я тогда по коридору...

– Ты весь день проводишь в коридорах,- беззлобно замечает Филби, прикуривая от зажигалки и готовясь в очередной раз послушать рассказ Бёрджесса.

– ... да, а тут мне навстречу бегут курсанты, бельгийцы, кричат все вместе: 'немецкие парашютисты, у нас в саду...'! Один говорит десять, другой двадцать. А тут ты заходишь и говоришь, что только что из сада и никаких диверсантов не видел. Я, конечно, спешу доложить к начальнику школы Питерсу, так мол и так, а у него экзема по всему телу, морда небритая в красных пятнах, по виду настоящий пират. Кричит, свистать всех наверх, 'льюисы' установить в окнах второго этажа...

– В сторону парка,- смеётся Филби,- а если б 'парашютисты' решили зайти в нашу школу диверсантов с парадного входа?

– ... Бёрджесс, кричит, звони дежурному в Лондон. Я за телефон, докладываю дежурному, так и так, немецкий десант в Хартфорде, свидетели видели спускающиеся парашюты в количестве от нуля до восьмидесяти...

– Восемьдесят это твоя оценка, Гай?

– ... а он мне, не могли бы вы выяснить поточнее. Я ему - люди занимаются подготовкой к бою, нельзя их отвлекать... Короче, дежурный офицер позвонил нашему директору, тот связался с Военным министерством, Восточный военный округ подняли на ноги, к вечеру его бронечасти заняли позиции по боевому расписанию. А наши бельгийцы с открытыми окнами окончательно выморозили здание школы. Думаю, что нашему начальнику пришёл конец. И ты знаешь, кто всё это устроил?

– Неужели ты?

– Да причём тут я,- отмахивается Бёрджесс,- знаешь кто подложил ту бомбу. Что взорвалась и парашют? Наш специалист по взрывчатке Кларк. Хотел попугать бельгийцев, когда те шли на полигон.

– Да ты что, каков шутник. Теперь ему будет...

– Ничего,- торжествует Гай, делая крупный глоток,- ничего. Кларк, говорят, один из окружения генерала Дилла и советник премьера. Он недавно хорошо проявил себя в боях и ему присвоили звание полковника.

– Интересно, с кем же он воевал там у себя в штабе, Гай?- Филби украдкой смотрит на часы.