Война. Часть 4

– Поэтому наиболее разумным решением в создавшейся ситуации, мой фюрер,- продолжает Манштейн вкрадчивым голосом,- прямо сейчас отдать приказ нашим окружённым войскам, уничтожив склады, прорываться на запад, остальным войскам в Генерал-Губернаторстве перейти к обороне по левому берегу Вислы. А все наши подвижные соединения сосредоточить для контрудара в Румынии...

– Какая оборона, какой контрудар?!- Нервно трясёт головой Гитлер.- Цифры, которые вы приводите здесь просто смехотворны, Манштейн! Согласно итоговым цифрам о выполнение четырёхлетнего плана Германия только в 1940-ом году и только синтетического топлива произвела около 3-х с половиной миллионов тонн! А это уже 300 тысяч тонн горючего в месяц из угля без всякой нефти!

– Мой фюрер,- в голосе начальника Генштаба появились железные нотки,- я не знаю кто и как составляет эти отчёты, однако я знаю очень хорошо на сколько удовлетворялись, а точнее сказать не удовлетворялись в последние годы заявки Сухопутных сил, сколько они получали топлива во время Французской и Балканской кампаний и сколько они в них потратили, а также сколько топлива осталось на моих складах на текущий момент. На каждую тонну горючего, которую я получил и израсходовал, у меня имеется документ. Объяснить разночтение в статистических данных между производимым и потребляемым в Германии топливом, которое по оценкам специалистов Генштаба только за последний год достигло 480 тысяч тонн, ссылками на его чрезмерное потребление Люфтваффе и Кригсмарине невозможно. Очевидно также, что население столько топлива потребить не может, поэтому, я считаю, что Главному Управлению Имперской безопасности давно пора заняться этим вопросом.

– Я дам указание Гейдриху срочно заняться этим вопросом,- с трудом разлепляет губы Гитлер после долгого молчания,- однако о переходе к обороне не может быть и речи. Если опираться только на имеющиеся у вас, Манштейн, запасы горючего, то хватит ли их для проведения операции по освобождению Генерал-Губернаторства?

– Уверен, что хватит, мой фюрер,- с облегчением выдыхает начальник Генерального штаба,- но сразу перейти в наступление не удастся, необходимо будет завершить переброску горючего и вооружений в полосу Группы армий 'Центр' и сформировать ударные группировки из её соединений. Эти мероприятия могут занять несколько недель, поэтому Главное командование просит разрешить отвод пехотных частей Групп армий 'Центр' и 'Юг' на западный берег Вислы.

– Нет, нет и нет!- Взрывается Гитлер, ударяя кулаком по столу.- Вы слышите, Манштейн? Я запрещаю вам даже думать об отступлении! Никакого даже самого незначительного отступления! Немецкий солдат не уйдёт с Восточного берега Вислы! Каждый солдат должен держаться там, где он стоит! Ни шагу назад! Кейтель, подготовьте директиву Верховного командования. А от Главного командования Сухопутных войск через три часа я жду подробный план по освобождению Генерал-Губернаторства.

– Что у вас, Хойзингер?- Манштейн прерывает тягостное молчание, воцарившееся в кабинете после ухода Гитлера.

– Я не представляю как можно выполнить подобный приказ,- опускает голову начальник оперативного отдела,- как я уже докладывал, массовое отступление войск, которые имеют такую возможность, началось вчера ещё до того, как русским удалось вывести из строя последнюю наземную линию связи, которая связывала Генеральный штаб со штабом 6-й армии, а через неё с остальными войсками. Радиосвязь с окружёнными соединениями из-за создания русскими помех крайне ненадёжна, поэтому централизованное управление войсками на восточном берегу Вислы практически отсутствует...

– Сколько дивизий сейчас находится в окружении?- Морщится Рундштедт.

– В полном или частичном окружении, господин фельдмаршал, находятся 16 дивизий из 29-и, попавших в полосу наступления русских.

– Ну хотя бы для половины войск стоп-приказ будет не актуален,- морщится он.

– Поручите своему помощнику заняться этим приказом, полковник,- Манштейн склоняется над картой,- а у нас есть более важные дела.

* * *

– О ходе выполнения указа Президиума Верховного Совета от 18 мая 1941 года о частичной мобилизации и мобилизационного плана МП-41,- Будённый поднимает голову от бумаг,- доложит второй заместитель начальника Генерального штаба генерал Соколовский.

Широкоплечий моложавый генерал прочищает горло:

– Товарищи, мобилизация военнообязанных полностью завершена. На сегодняшний день призвано 3 миллионов 350 тысяч человек, из которых 500 тысяч являются командирами запаса. Таким образом, план МП-41, скрытное выполнение которого началось 25 апреля в основном выполнен, не только в части призыва, но и передачи в действующую армию из народного хозяйства машин тракторов, обозов и лошадей. Мобилизация военнообязанных проходила при высоком патриотическом подъёме населения в 14-и из 17-и военных округов коснулась 12-и возрастов, и затронула военнообязанных 1907-1918 годов рождения. Общая численность Красной Армии и Военно-Морского Флота доведена до 8 миллионов 900 тысяч человек. Примерно половина призванных по мобилизации, а это около 1 миллиона 500 тысяч человек, пойдёт на формирование маршевого пополнения и на доведение до штатной численности действующих на фронте частей и соединений, оставшаяся - на формирование новых дивизий. При условии выполнения МП-41 до конца года в части производства автобронетанкового, стрелкового и артиллерийского вооружения, а также средств связи, это позволит к 1-му января 1942 года сформировать 105 расчётных дивизий и довести их общее количество до 420-ти. Согласно распоряжению правительства для выполнения сельскохозяйственных работ до 1 ноября 1941 года предоставлены отсрочки от призыва комбайнёрам и трактористам, а также до 1-го июня 1942 года - учителям, преподавателям и студентам высших и средних специальных учебных заведений. Постоянную 'бронь' по особым спискам получили рабочие и специалисты оборонных предприятий, руководители государственных, партийных и советских органов от города и выше, а также учёные, писатели, композиторы, художники и артисты. Общее число таких категорий из призывных возрастов составило около 3 миллионов военнообязанных.

Глава 15.

Бывшая Польша, железнодорожная станция Сах,

Штаб 2-го стрелкового корпуса.

27 мая 1941, 00:30.

– Слушаюсь, товарищ командарм.- Красный как рак генерал-майор Ермаков, аккуратно возвращает телефонную трубку на рычаги, его тяжёлый взгляд останавливается на стоящих навытяжку у двери командирах дивизий.- Слышали, нет? Я повторю, мне не трудно. Командующий нашей родной 13-й армией генерал-лейтенант Филатов дал нам последнюю возможность восстановить доброе имя 2-го стрелкового корпуса. Говорит, что другие корпуса нашей армии уже взяли Минск-Мазовецкий и завязали бои за пригород Варшавы Прагу, а мы до сих пор топчемся на месте в уже глубоком тылу у Седельца, Монободы и Калушина. Вы понимаете, что противник, занимая эту территорию, блокирует важнейшую транспортную магистраль до Варшавы и препятствует нормальному снабжению нашей передовой армейской группы? В этом районе находятся самые крупные германские склады вооружения, боеприпасов, топлива и продовольствия. По данным нашей разведки в окрестностях Варшавы противник группирует ударный кулак с целью прорвать кольцо окружения и предотвратить захват нами их складов. Михайлов, тебе приданы две танковые бригады, вся корпусная артиллерия на тебя работает, а толку - чуть. В чём дело?

– Товарищ генерал,- частит командир 161-й дивизии, проглатывая слоги,- нам противостоит полнокровная германская пехотная дивизия. Мы же не имеем никакого превосходства в живой силе и артиллерии. У них сильная противотанковая артиллерия, наши Т-26 и БТ горят как свечки, пехота несёт большие потери от пулемётного огня. Если б нам хотя бы батальон Т-43, то...

– Если бы да кабы, - машет рукой Ермаков,- все новые танки сосредоточены в гвардейских танковых дивизиях, которые находятся острие наступления. Никто тебе дербанить её танковые батальоны не даст. А в тебе, Руссиянов, я разочарован. Лучшая стрелковая дивизия Красной Армии под руководством 'свежеиспечённого' 'академика' и так бездарно всё про**ать.

– Хорошо грамотно укрепился противник в Седельце,- покусывает губы командир дивизии,- его голыми руками не взять. Но есть у нас идея одна, товарищ комкор...

– Что ещё за идея?- Хмурится Ермаков.

– Тут дело в чём, товарищ генерал,- Руссиянов косит глазами на карту, висящую на стене,- наши разведчики сегодня под Сухозебрами, вот здесь, в 15 километрах севернее Седельца, взяли 'языка', унтера из 292-й пехотной дивизии противника, который показал у станции, что чуть южнее у узловой станции Ходов германцы оборудовали огромный склад горючего. Утверждает, что на нём может находится примерно 100 тысяч 200-литровых бочек с бензином, это примерно 15 тысяч тонн. Считай, месячный запас для германской танковой армии...

– То же самое передо мной, товарищ комкор, у Калушина противник имеет огромные артиллерийские склады,- расправляет плечи Михайлов,- и тоже дерётся за них как бешеный.

– Так что за идея, Руссиянов?- Ермаков продолжает смотреть на комдива-100.

– Идея такая, товарищ комкор, противник сейчас бросил свои основные силы два пехотных полка на север для обороны складов с горючим на два сходящихся направления Венгров - Ходов и Соколов - Ходов, а также один пехотный полк на оборону Седельца с юга, оголив центр у железнодорожной станции Стжала. Идея заключается в том, чтобы ночной атакой захватить её. Для этой атаки выделить из резерва корпуса отдельную танковую бригаду 'ночников' и два стрелковых батальона автомобильную роту подвоза из состава моей дивизии...