Война. Часть 4

'Последнюю фразу вождь уже произносит с трудом, едва подавив кашель... Ангина - дело серьёзное'.

* * *

– Собери, пожалуйста, наши вещи, самое необходимое...

– Ну уж нет,- взвивается Оля,- в Кремле я жить не стану. Я лучше в 'Лаборатории' перекантуюсь, пока Абакумов будет боевиков Шелленберга по Москве искать. Да здесь хуже, чем в тюрьме, нет, такого режима я не вынесу.

– Выходит, ты меня одного хочешь оставить в тюрьме?- Игриво прихватываю супругу за талию и прижимаю к себе.- Свободы захотелось? Смотри, а то ведь товарищ Сталин может мне и другую жену назначить, как, говоришь, звали ту, ну которую ты мне...

– Понравилась?- Резко освобождается она из моих объятий. Злость, ревность, испуг, страх, любовь со скоростью калейдоскопа сменяют друг друга в её глазах. Олины руки удавкой обвивают мою шею.

– Прости, прости, я - дура, дура,- её зубы и губы терзают мочку моего уха.

Я подхватываю её на руки и делаю шаг в сторону комнаты отдыха.

– У тебя в приёмной полно людей,- шепчет она.

– Подождут,- рычу я, ногой открывая дверь.

* * *

– А ты тут не плохо устроился, Чаганов,- супруга с вафельным полотенцем на голове выскальзывает из душа,- пожалуй я подумаю над твоим предложением. Если, конечно, спальня в нашей новой квартире не будет примыкать к кабинету Хозяина.

– Блин,- судорожно подношу часы глазам и бегу в кабинет к телефону,- Поскрёбышев, наверное, уже звонил, а мы тут не слышали...

– Заседание Бюро Совнаркома переносится на полчаса, товарищ Чаганов,- отвечает помощник заведующего Секретариата вождя,- ваш референт должен был вас предупредить.

– У нас есть полчаса,- натыкаюсь в дверях на полностью одетую супругу.

– Отлично,- строго кивает она,- кратко расскажи, как идут дела на фронте?

– Ну и переходы у тебя,- мотаю я головой из стороны в сторону, опускаясь на стул,- какие новости, ну если кратко, то 'идут ожесточённые бои', как сообщает Совинформбюро... Оля делает каменное лицо.

– ... Многое мне непонятно,- продолжаю я со вздохом,- но складывается такое ощущение, что обстановка не такая радужная, какой она представлялась нашему военному руководству в первые пару дней начала войны. Немцы не побежали, упёрлись, быстро создали круговую оборону в местах своей дислокации и вокруг складов снабжения. Обнадёживает то, что наши танковые дивизии, бывшие мехкорпуса, Западного и Юго-Западного фронтов за неделю, обходя узлы сопротивления противника, практически на всём протяжении своего фронта вышли к Висле. Исключение составляет лишь районы Варшавы у Праги и Кракова, до которых осталось 30-40 километров. Наши стрелковые корпуса, которые значительно отстали от мехкорпусов, атакуют противника, иногда удачно там, где ими руководят грамотные и энергичные командующие, при этом сами несут большие потери. Ещё один позитивный момент, что нашим десантникам удалось уничтожить на аэродромах большое количество немецких самолётов, в первую очередь бомбардировщиков: последних - около ста штук, главным образом на аэродроме под Люблиным. Наш удар по срезанию Сувалкского выступа закончился ничем, немцы легко отбили атаки двух наших корпусов Западного и Северо-Западного фронтов. Как ты знаешь, единственный крупный стратегический успех у нас сейчас в Румынии. После четырёхдневных упорных боев удалось захватить Плоешти и окрестности, которые стойко обороняли зенитчики Люфтваффе. Их 'ахт-ахт' пожгли много наших танков, но в итоге 152-миллиметровые гаубицы двух наших танковых дивизий сказали своё решающее слово. На севере под Ботошанами и Яссами частями 18-ой и 9-ой армий удалось окружить две дивизии 30-го армейского корпуса 11-ой немецкой армии...

– Армия Леонида Ильича отличилась?- чуть улыбнулась Оля.

– ... Точно. Но, по-моему, нам в этом румыны сильно подсобили, так как именно они там прикрывали фланги немцев - три горные бригады на севере и одна кавалерийская на юге. По началу эти бригады как-то ещё сопротивлялись, но когда 20-го мая Антонеску и немецкий посол из Бухареста сбежали в Болгарию, воткнули штыки в землю.

– Я не поняла, Михай взял власть или нет?

– Официально об этом не объявляли, видимо ждут, когда ситуация стабилизируется, но вчера через посла в Москве передали, будто бы Михай отдал приказ румынским войскам возвращаться в казармы, мобилизация отменяется...

– 'Ни мира, ни войны, войну прекращаем, армию демобилизуем',- кивает Оля.

– ... Типа того. Сталин ответил, что мы воюем против немцев, а не румын. Наши войска в Бухарест не вводили, сейчас они уже в Тимишоаре и Араде на границе с Югославией.

– Оружие сербам собираемся передавать?- Оживляется супруга.

– Не знаю, Оля. Берзин сообщает, что по сведениям агентурной разведки немцы сейчас в Югославии сколачивают сильную группировку, пытаются подключить к нападению на Румынию венгров и болгар, но Хорти и царь Борис пока упираются, тоже видно ждут, чем закончатся боевые действия в Польше.

– Когда немцы сумеют подготовить деблокирующий удар в Польше, что считают военные?

– Есть разные мнения, от недели до следующей весны, но точных сведений ни у кого нет,- поднимаюсь я со стула.

– А у Тимошенко как дела?- тоже встаёт Оля.

– Никак, там в Заполярье на суше до конца июня воевать нельзя. Всё, мне пора. Давай не дури, быстро домой за вещами. Сталин просто так ничего не делает. Сказал, что будем жить в Кремле, то так тому и быть.

* * *

– Докладывать будет начальник Главного штаба ВВС генерал-майор Никишов, товарищ маршал,- часто мигающий красными от недосыпания глазами Голованов хрипло отвечает сидящему во главе длинного стола Будённому.

– Не надо вставать, товарищ Никишов,- за спиной генерала останавливается вождь с дымящейся трубкой в руке,- говорите с места.

– С-слушаюсь, товарищ Сталин...,- кивает тот, не оборачиваясь и проводя рукой по бритой голове.

'Волнуется.- Украдкой оглядываю собравшихся.- Сегодня впервые заседание Ставки проходит в кабинете вождя, поэтому многие чувствуют себя не в своей тарелке'.

– ... Прежде чем докладывать о предстоящих планах действия ВВС, позвольте мне кратко остановиться на итогах недели, прошедшей с начала войны. Неблагоприятные природные условия, а именно - огромный циклон, охвативший почти всю восточную, северную и часть западной и южной Европы, практически полностью парализовали действия нашей авиации и авиации противника. Исключение составила лишь погода на южном театре военных действий, который разделён отрогами Карпатских гор на две части - украинскую и бессарабскую. Именно в Бессарабии хорошую погоду определил Средиземноморской антициклон и именно на нём развернулись основные события. Согласно нашим предвоенным представлениям, закреплённым в 'Плане действий ВВС Южного фронта' состав противостоящей авиационной группировки противника был определён следующим образом - '... На территории Румынии имеется 1000-1200 румынских самолётов... Кроме того, там дислоцируется 6-й Воздушный флот ВВС Германии, состоящий из 2-х дивизий по 5 эскадр в каждой, то есть по расчётам - ещё до 960-и германских самолётов. При этом собственные силы Южного фронта составляли около 900 самолётов ВВС округа, 400 самолётов Черноморского флота и ещё до 300 бомбардировщиков авиакорпуса ДБА, который мог быть привлечён к боевым действиям на этом ТВД'. Таким образом выходило, что противник имел значительное численное превосходство. Чтобы нивелировать это превосходство, предлагалось нанести 'существенный урон авиации противника мощным внезапным ударом нашей авиации, а также ударом воздушно-десантного корпуса фронта по его аэродромам, а также путём нанесения максимальных потерь противнику в воздушных боях с задачей с первого же дня завоевать господство в воздухе'. Как всем нам известно, ВВС Южного фронта с успехом справилась с этой задачей, однако надо признать, что основной вклад в нашу победу в воздухе внесли танковые дивизии, которые своими стремительными ударами порализовали основные аэродромы противника. При этом по итогам боёв из показаний пленных, взятых на аэродромах вблизи Констанцы, Бузэу и Бухареста, а также по данным объективного контроля, выяснилась одна неприятная деталь - мы многократно завышали численность авиации противника. На самом деле 'Миссия Люфтваффе в Румынии' состояла из одного 4-го авиакорпуса 4 Воздушного флота в составе 4-х авиагрупп. А всего в составе авиакорпуса находилось лишь 274 самолёта - 163 истребителя и 111 бомбардировщиков. ВВС же Румынии представляет собой сборную солянку из 400 безнадёжно устаревших самолётов бывших в употреблении, купленных в разное время...

– Чем, по-вашему, вызвано такое расхождение?- Хмурится вождь.

– ... На мой взгляд, товарищ Сталин,- в голосе Никишова появились железные нотки,- косностью в работе некоторых управлений Генштаба и, в частности, разведывательного...

Лицо, сидящего напротив меня Захарова мрачнеет.

'Недаром, значит, у одного из самых талантливых штабистов в нашей истории не сложилась военная карьера. Не любит начальство, когда подчинённые 'режут правду-матку''.

– ... Там предпочитают конкретным данным непосредственной воздушной разведки приблизительные оценки, которые им кажутся более надёжными, особенно если они превосходят последние по численности. Вот, например, откуда берутся подобные завышенные данные: на территории Румынии имеется около 50 аэродромов и примерно столько же площадок, из которых половина пригодна для военных самолётов. Принимается, что в среднем на аэродроме или площадке может находится до 30 самолётов, получаем 2250 самолётов противника. Отсюда и появляются в докладах 1200 румынских и 1000 германских самолётов...

– Правильно,- едва слышно сквозь зубы произносит вождь,- 'что их басурман жалеть, пиши больше'.

– ... А если имеем тысячу германских самолётов, то это уже не авиакорпус, а Воздушный флот. Такое завышение сил противника, товарищ Сталин, достаточно безобидно - серьёзней будет наша подготовка к сражению - однако оно ведёт к значительным перекосам при планировании воздушных операций, связанным с перерасходом ресурса двигателей самолётов, неправильным размещением по ТВД запасов топлива и боеприпасов.

– Какую численность авиации противника в Румынии, - вождь указывает на меня мундштуком трубки,- давали на 18 мая ваши, товарищ Чаганов, дешифровщики авиафотоснимков?

– От 500 до 700 самолётов, товарищ Сталин, в зависимости от того, были ли фотоснимки сделаны в видимом свете, инфракрасных лучах или с регистратора станции бокового обзора.

– Товарищ Захаров,- вождь поворачивается к начальнику Генерального штаба,- что вы можете сказать по этому поводу?

– Генштаб признаёт, товарищ Сталин,- тяжело вздыхает он,- что Разведывательное управление, получая разведывательные материалы в том числе от разведывательных служб НКВД и НКГБ в целом не справилось с их фильтрацией, обобщением и анализом. Вынуждены констатировать также, что отдельные работники, которые отвечали за подготовку спецсообщений, стали жертвами германской дезинформации. Кроме того, они с недоверием отнеслись к новым методам инструментальной разведки, предпочитая им абстрактные умозаключения, которые выдавали за проверенные разведданные. Все эти работники отстранены от занимаемых должностей и в их отношении сейчас проводится служебная проверка.