Война
Шрифт:
– Наверное, – пожала плечами Миши. – Если что найдете, дайте мне знать.
Мартинес четко выполнил воинское приветствие и развернулся к дверям, где весь разговор молча простояла Корбиньи.
– Вопросы есть, лейтенант? – спросил он.
Она широко распахнула глаза.
– Нет, милорд.
– Можете идти, – отпустила её Миши. Корбиньи отсалютовала и быстренько скрылась.
– Завтра проводим маневры? – спросил Мартинес, задержавшись в дверях.
– Отложите.
– Слушаюсь, миледи.
***
В кабинете Флетчера
Пока они работали, Миши Чен объявила экипажу, что капитан Флетчер погиб, а на его место назначен Мартинес. Сам Мартинес, стоя на коленях и пристально глядя на подобранную пинцетом ресничку, почему-то не почувствовал торжественности официального назначения.
"С огромным сожалением довожу до сведения всех на борту "Прославленного", – продолжала Миши, – что смерть капитана Флетчера не была случайной. Если кто-то из членов экипажа знает подробности произошедшего, прошу доложить об этом констеблю или офицеру. Лорд капитан был убит между 03:01 и 05:01. Сведения обо всём подозрительном, имевшим место в этот промежуток, могут оказаться чрезвычайно важными."
Неожиданно голос Миши стал твердым, почти жестким: "Эскадра без поддержки со стороны продвигается вглубь вражеской территории. Мы слишком уязвимы для удара и не можем позволить ни малейшего нарушения порядка и закона в собственных рядах. Любая наша слабость делает врага сильнее. Я решительно, – она почти перешла на крик, – решительно настроена найти и покарать убийцу или убийц капитана Флетчера. Еще раз, – более спокойно подытожила Миши, – прошу тех, кто что-либо знает, сообщить об этом пока не совершено новых преступлений. Вы слушали обращение командующей эскадрой Чен от имени Праксиса."
Выступление впечатлило Мартинеса. "Коктейли пошли на пользу", – подумал он.
Он уже начал жалеть, что не присоединился к ней. Если все так пойдет и дальше – со сравнением отпечатков пальцев, анализом волосков и волокон, то расследование займет прорву времени, которого у него не было.
Зато были обязанности капитана крейсера.
Наконец они закончили, Мартинес поднялся и осмотрел кабинет: изысканная плитка, изящные панели, статуи рыцарей в доспехах, стеклянные шкафчики с красивыми вещицами – и все это в отпечатках пальцев и порошке. Если бы он поставил перед собой задачу свести на нет то прекрасное и совершенное, чем Флетчер наполнял свою жизнь, вряд ли справился бы лучше.
– Лорд капитан, могу ли я получить доступ к базе отпечатков пальцев экипажа? – спросил Цзай.
– Да, как найду, перешлю вам.
– Я вернусь к себе, постараюсь продвинуться дальше, – сказал доктор.
Мартинес опять вспомнил о коктейлях Миши.
– Могу ли я сначала предложить вам пропустить стаканчик?
Цзай согласился. Мартинес позвонил Алихану и сказал налить доктору коктейль в своем старом кабинете.
– Я присоединюсь к вам через пару
минут. Надо кое-что закончить, – объяснил он Цзаю.Затем взял у Марсдена заверенную копию описи имущества капитана и убрал вещи в шкафчик, воспользовавшись собственным ключом и новым паролем. Слугам Флетчера он поручил незавидную уборку и вернулся в свою каюту, где на фоне амурчиков, бросив собранные улики на стол и попивая виски, уже расположился доктор Цзай.
Алихан предусмотрительно оставил на столе поднос с еще одним стаканом, графином виски и кувшином с охлажденной водой. На кувшине застыли блестящие капельки конденсата. Мартинес налил себе выпить и сел в кресло.
– У виски интересный привкус, милорд, – начал Цзай. – Дымный.
– Привезли из моих родных мест, с Ларедо, – сказал Мартинес. Отец присылал ему лучшие образцы в надежде на расширение рынка сбыта.
– Ему не хватает мягкости, но есть свой характер, – продолжил Цзай.
Мартинес с наслаждением посмаковал запах напитка и поднял стакан:
– За характер!
Горло словно обожгло огнем. Он посмотрел на темную жидкость сквозь хрустальные грани стакана и вспомнил, каким долгим и необычным оказался день.
– Что вы думаете обо всем случившемся, милорд? Есть какие-то мысли?
Кажется, Цзай понял, на что намекает капитан.
– Хотите знать, кто за этим стоит? Понятия не имею.
– А из-за чего все это?
– Тоже не знаю.
Мартинес поиграл с напитком в стакане.
– Вы знали капитана Флетчера много лет.
– Да, помню его еще мальчишкой.
Мартинес поставил виски и посмотрел на сидящего напротив седобородого человека.
– Расскажите мне о нем, – попросил он.
Цзай ответил не сразу. Его пальцы побелели, сжимая стакан. Потом ослабили хватку.
– Лорд Гомберг Флетчер был исключительно знатен и исключительно богат. Как правило, люди, рожденные в знатных и богатых семьях, не думают, что им просто повезло, а считают свое происхождение проявлением высшей мировой справедливости, иными словами, если человек красив и добродетелен, как они, он, естественно, родится в благородном семействе. – Доктор нахмурил брови. – Но, по-моему, капитан Флетчер полагал, что его высокое положение скорее обуза, чем награда.
Мартинес удивился:
– Мне… мне так не показалось.
– Жить в соответствии с ожиданиями других – тяжкий труд, и я думаю, что он старательно нес свою ношу, – сказал Цзай. – И весьма преуспел в этом. Но не был счастлив.
Мартинес посмотрел на порхающую на стене розовощекую крылатую ребятню.
– А его коллекция? Все это? – Он показал на летающих детишек. – Разве оно не приносило ему счастья?
– С его статусом выбор ролей невелик. Пожалуй, роль эстета самая интересная. – Между бровей Цзая пролегла крестообразная морщинка. – Любовь к прекрасному стала частью его жизни, поглотив все, что не поглотило военное дело. Разрываясь между двумя этими предназначениями, он не задумывался о счастье, у него вообще не оставалось времени на раздумья. – Доктор посмотрел на Мартинеса. – Вас удивляли все эти проверки, постоянная муштра? Соблюдение традиций – парадная форма во время приемов пищи, письма вместо простого вызова по коммуникатору? Причиной тому, если хотите знать мое мнение, была боязнь остаться наедине со своими мыслями.