Война

– Здесь не море, а река.

– Хрен редьки не слаще. Всё равно - вода. Вы лучше в своей службе безопасности водолазов готовьте, вот пускай они плавают.

– Сам виноват. Как они тебя смогли подпоить?
– нахмурил Иван брови.

– Как, как? Я сперва проиграл им в карты, чтобы раззадорить их азарт. А они, мол, на радостях предлагают выпить понемногу, чтобы и мне не так обидно было. Я и пригубил-то чуть-чуть, и так хорошо стало... А морячки ещё подлили. Потом про море стали рассказывать, бумагу сунули, попросили подписать. А мне хорошо и на всё наплевать! Я и подписал. После этого они меня повели на корабль. Когда отрубился - не помню.

– Значит сыпанули тебе какой-то дряни.

– Значит.

Через час прибежал обеспокоенный Рустам, но увидев спящего Игната в комнате Ивана тут же успокоился.

– Значит пожар - его рук дело?

– Его, - усмехнулся довольный Иван.
– Сильный был пожар?

– Не очень. Каюта капитана сгорела и немного корм'a. Плавать можно.

– Моряки говорят - "ходить".

– По воде, Иван Андреевич, только Иисус Христос мог ходить. А все остальные - плавают, - сказал Рустам. И непонятно было, шутил он или говорил серьёзно.

– И когда теперь эта каракатица уберётся из Петербурга? Всяко станут Игната разыскивать.

– Думаю, не раньше, чем через неделю.

– Кстати, Игнат обиделся на них и забрал всю корабельную кассу, - поделился информацией Лапин.

– Я ещё удивляюсь, как он не взорвал эту "Устрицу"? Серьёзный у вас друг Иван Андреевич. Помню, как в Тюмени он учил меня всем этим хитростям с фокусами и ножичком владеть.

– Ножичек-то и спас его. Обыскали сонного, а ножа с зажигалкой не нашли. Надёжно он их прячет.

– Профессионал. Уважаю.

– Только видишь, Рустам, бодяга какая, и его подловили. В питьё что-то добавили и лишили человека силы воли. Этот случай всем должен стать уроком. Работать желательно в паре, чтобы прикрывать друг друга, или не пить с посторонними людьми никогда. Хотя, есть такие препараты, которые достаточно слегка понюхать, а результат будет не хуже. Во Франции так одного герцога, кажется, отравили. Подарили ему цветы, он их понюхал и всё - не стало герцога.

– И за что его так?
– вскинул удивлённо брови Рустам.

– Баба ему так за своего возлюбленного отомстила, которого герцог убил.

– Коварные они, эти женщины.

– Согласен. Поэтому даже самой любимой из всех нельзя открывать свои секреты. Люби её, дари подарки, развлекай, но про секреты забудь! Понял?

– Я понимаю.

– Вот и хорошо. Ты иди, а мне выспаться нужно, а то ночью так и не получилось. И будь в курсе, что там на этой "Устрице" творится. Больно шустрые они.

– Хорошо.

Прошло несколько дней. Кощеев безвылазно сидел в особняке и играл сам с собой в карты. Лапин с утра и до вечера мотался по купеческим делам. Август подходил к концу. В один из августовских вечеров Рустам пришёл к Лапину в комнату.

– В Неве нашли утопленника и опознали в нём Игната.

Кощеев, который сидел здесь же, удивлённо округлил глаза.

– И как так получилось?

– На утопленнике была ваша одежда. В руке он крепко сжимал мешок, правда порванный и пустой, сделанный из одеяла, которое было в каюте капитана. А ещё пришлось пожертвовать вашим ножом. Его тоже обнаружили у утопленника.

– Жалко ножичек. Нужно было взорвать на хрен эту "Устрицу"!

– Нужно. А сейчас лишний шум нам ни к чему. Послезавтра она покидает город и можно будет спокойно выходить на улицу. Только одежду надевайте местную. Тюменская сразу в глаза бросается. Не ходят здесь так люди.

– Придётся - куда деваться-то?
– вздохнул Игнат.

– Кстати, что за человек в утопленниках оказался?

– Разбойник один местный. Полиция давно его искала. Мы помогли. Теперь все думают, что Ванька Злыдень английский флейт грабанул, - и Рустам широко улыбнулся.

Игнат подошёл к нему, достал свой второй нож и, протягивая его, сказал:

– Держи. Пусть он бережёт тебя, как берёг меня.

– Благодарю, - слегка растерялся мужчина.

ПЕТЕРБУРГ. ТРЕВОЖНЫЕ НОВОСТИ.

Лапин нервно ходил по комнате и бубнил что-то себе под нос. Кощеев сидел за столом с колодой карт и оттачивал свои навыки, изредка поглядывая на Ивана.

– Игнат, - остановился Лапин посредине комнаты, - скажи, вот почему, когда мы гуляем, бухаем, развратничаем, то нас никто не пытается остановить? Маму, жену - я не считаю. А вот когда ты начинаешь заниматься делом, то мало того, что находится куча советчиков и пессимистов, не верящих в успех твоих начинаний, но и появляется масса противников, да и просто - дураков, которые тебе мешают!

– Проблемы с открытием ткацкой фабрики?

– Да. Иногда реально, хочется взять калаш (автомат Калашникова), и покрошить всю эту падаль на картошку фри.

– А где ты его возьмёшь?
– усмехнулся Кощеев.

– Да - мечтала наша героиня, как наркоман о героине, - почесал затылок Иван, - думаю до калаша нам ещё далеко. Пока ребятки совершенствуют то, что есть. Дорогое это удовольствие - хорошее оружие. Здешние бабахалки я, если честно, за серьёзное оружие не считаю. Мы в детстве такие же пугачи из трубок делали. Помню, один раз я забил в трубку пороха побольше, черканул спичечным коробком о спичку, которая крепилась к запальному отверстию и вытянул руку для выстрела. А металл не выдержал такого количества пороховых газов и выстрелил не вперёд, а в обратку. Как только без глаз не остался - сам удивляюсь! Зато всё лицо и даже уши были в чёрных точках, словно я прыщавый подросток.

– Ты и был подростком, а уж прыщавым или малость шизанутым - это другой вопрос, - нравоучительно произнёс Игнат, подняв указательный палец вверх.
– Что делать собираешься?

– Нужно узнать, кто нам вставляет палки в колёса. Я на взятки потратил больше половины казны, которую ты притащил с корабля. А воз и ныне там. К Императрице лезть со своими проблемами не хочется, да и пока до неё доберусь - тоже время много пройдёт и ещё не известно, какое решение она примет. Тем более, сам понимаешь, к царям с пустыми руками не ходят. Знаешь во сколько рублей оценили подарок Казанцева Екатерине II здесь в Питере?

– Во сколько?

– В двести тысяч!

– Да, иди ты?
– изумился Игнат.
– Карета, шкурки, сервиз - двести тысяч рублей?

– Ты ещё про тройку вороных забываешь. Удачную породу животноводы вывели. Кстати, казахи из самой Персии пригнали два самых красивых десятка. От них и пошли наши красавцы!

– Двести тысяч...
– всё не мог успокоиться Кощеев.
– Это же можно построить семь ресторанов и гостинец, как у тебя.

– Здесь другие цены, Игнат. Столица, мать её! Хотя мы на этом хорошо навариваемся. Иначе, как бы мы содержали такой штат безопасников и всевозможных охранников? Да и в Тюмени - всё же в основном построено на наши деньги, а не на те жалкие налоги, которыми распоряжается дворянское собрание города. Это наша им подачка, чтобы не чувствовали себя ущербными и не тявкали много. У нас же теперь есть городская Дума!