Война

— Мост, — Тензи заулыбался ещё шире. — У неё такой же юмор, такая же улыбка. Она смеётся, когда всё мрачно. И Меч тоже.

— Супер, — буркнула Данте.

Она уставилась в окно на собиравшиеся облака. Она и забыла, что к полудню на город должен накатить большой шторм. Были и предупреждения о землетрясениях. Она проверила время и осознала, что уже почти полдень.

Выдохнув и склонившись над своим монитором, она добавила:

— Ну, тогда они, наверное, обхохатываются там, где они сейчас.

Тензи не ответил.

Данте увидела, как он переводит взгляд на те же панорамные окна.

В эти несколько секунд его улыбка медленно угасла.

Глава 11 Нарроус

Воды залива Раритан поднялись вверх, волны захлестнули передающую изображение поверхность, покрывавшую переднюю часть субмарины, когда мы опустились под воду. Зеленовато-серая противная вода быстро заслонила вид облаков и проливного дождя.

Лишь тусклый свет проникал через саму воду, поскольку солнце уже затмевалось штормом.

Однако, как только мы полностью оказались под водой, вид изменился.

Освещение корпуса включилось на множестве спектров, осветив частицы в воде перед нами. Я наблюдала своими глазами и светом, как нити сенсоров струятся вперёд во все стороны, изучая воду в непосредственной близости к пирсам.

По словам подруги Чандрэ, Талей, подводная сеть ОБЭ не начнётся до тех пор, пока мы не проплывём под мостом Веррацано-Нарроус и не войдём в гавань Нью-Йорка.

Мы уже наполовину миновали бухту, когда карты этой сети начали показываться на навигационных картах, виртуально отображавшихся на консолях, которые образовывали форму подковы в носовой части субмарины. Я слышала, как Балидор, Чинья и Порэш тихо обсуждают эти карты с Талей, но не пыталась расслышать детали.

Суть я уловила.

Если карты ошибаются, мы покойники.

Если мы налажаем с навигацией, или нам не хватит места, чтобы развернуться и пройти по узким поворотам, изображённым на маршруте прохождения через ОБЭ поля… мы покойники.

Конечно, органические компьютеры должны сообщить нам это до того, как нам будет по-настоящему грозить смерть, но если компьютеры ошибутся — или если там имеется нечто, скрывающее проход от сенсоров и сбивающее с толку компьютеры — мы покойники.

Если Талей работала на Тень, и это для неё миссия суицидника, как было у Дорже с Вэшем — мы покойники.

Я стояла на слегка приподнятой палубе мостика, возле перископа, которым никто из нашей команды не пользовался — скорее всего, потому что здесь от него никакого толка. Я молча наблюдала, как Балидор, ещё два видящих, которые трудились в качестве навигаторов, а также Талей, Юми, Чинья и Порэш склонились над панелью управления субмариной и тихо переговариваются.

Вся передняя часть субмарины служила иллюминатором — её обшивка передавала изображение, показывая в деталях всё под водой и даже заставляя большие части консолей казаться прозрачными. С места, где стояла я, временами казалось, будто команда сама плывёт сквозь воду.

Сенсоры загорались всякий раз, когда контактировали с чем-нибудь: с животными, с предметами в воде, с другими суднами, с флаерами над водой, с системами вооружения или другими сенсорами, направленными на нас. Демонстрация изображений пересекалась с другими кадрами — топографической картой дна бухты, детально описывающей все возвышенности и впадины с точностью до сантиметра, так мне сказали.

Я знала, что как только мы войдём в гавань Нью-Йорка, там будет отображаться намного больше информации.

Я ничего не говорила, пока они работали.

Если честно, наверное, мне надо было последовать примеру Ревика и забуриться в другое отделение, чтобы вместе с остальными поработать над планами того, что мы будем делать, когда доберёмся до Манхэттена. И всё же я оставалась здесь, держа свой свет и тело в сторонке, чтобы они могли работать.

Казалось, мы добирались до моста целую вечность.

Как только это случилось, вид перед субмариной кардинально изменился.

В темноте проступили линии, очерчивающие сам мост, массивные цементные сваи под водой, даже их основания под илом и песком, из которого состояло дно бухты. Я смотрела, как в тёмной воде прямо под очертаниями моста проступают резкие красно-белые линии, и в горле встал ком от понимания, что это должно быть ОБЭ-поле.

Подняв взгляд, я посмотрела на карту этого поля, которая вращалась над нашими головами.

Когда Балидор с мрачным выражением взглянул на меня, я выдавила улыбку, и он сделал то же самое, кивнув мне.

«Пожелай нам удачи», — тихо послал он.

Я фыркнула, скрестив руки на груди. «Пожалуйста, скажи мне, что в этом нет необходимости. Плаваю я так себе».

Балидор усмехнулся, мягко щёлкнув языком, и вернулся к картам. Положив ладонь на спинку стула Порэша, он наклонился вперёд, глядя на панель управления и сравнивая расчёты навигации от органических компьютеров с тем, что он видел на карте своим светом.

Думаю, все мы задержали дыхание, когда приблизились к входу в ОБЭ-поле, который совпадал с промежутком между двумя сваями. Красные и белые линии искрили и пересекались по обе стороны от места, к которому мы подплыли, и создавали сетчатое поле, которое блокировало 80 % моста.

Я невольно заметила тени, дрейфовавшие в воде между опорами.

Посмотрев на статистические данные, прокручивавшиеся надо мной, я увидела, что это трупы животных.

В основном рыба, но там также плавали части тел нескольких млекопитающих, включая тюленей и небольшого кита, который, наверное, подошёл к берегу в поисках укрытия от многочисленных крупных штормов. Я также видела ДНК довольно многих людей, высветившуюся на сетке там, где они дрейфовали в приливе возле полей. На дне также лежало несколько небольших лодок, включая две половины чего-то похожего на рыболовецкое судно, которое поля разрезали пополам.

Я не видела никаких других субмарин.

— Ладно, мы вводим код безопасности, — сказала Талей, повысив голос, чтобы все на мостике её услышали.

Я невольно заметила, что её голос и выражение оставались мрачными, а лицо было как никогда бледным. Её губы поджались в линию, золотистые глаза сосредоточенно смотрели на изображение ворот ОБЭ, хоть она и заверяла, что её данные надёжны.

Все мы притихли после того, как она ввела последовательность символов, чтобы открыть подводные ворота.

Несколько секунд, показавшихся очень долгими, ничего не происходило.

Затем я увидела, как ворота начали постепенно растворяться.

Через несколько секунд в одном квадратном участке под мостом не осталось ничего видимого, кроме воды — именно в том участке, который на карте значился как дверь.

И всё же я не вздохнула с облегчением. По обе стороны этого проёма искрила и мерцала сетка, которая тянулась длинным узким туннелем под водой. Я знала, что преодоление ворот — это всего лишь первый шаг, на котором вероятность угробить себя меньше всего.