Война

— Оглашение завещания состоялось? — спросил у старшины.

— Так точно, господин… ваше величество….

— Что? Что ты плетешь… Кого… кого из принцев назначили императором, старшина?

— Вас.

— Что? Что за ерунда! Где Бришер? Жив?

— Уже за ним послали.

Я снова приник к фляге.

А мне все казалось, что прозрец городил чушь про мое имя в завещании Растара!

Капитан прибыл спустя еще пять минут, на лице его были разводы копоти. С ним — около сотни Алых Крыльев и старая лиса Блоджетт. Я ждал, опершись на руку Амары Тани.

— Господин архканцлер, ваше величество! — вскричал Блоджетт голосом дребезжащим и дрожащей рукою извлек из-за пазухи парадного камзола мятый и, кажется, обгорелый лист.

Я с трудом поднялся, провел пальцами по хрустящей щетине. Ох и вид у меня, ох и вид…

— Что происходит вообще?

— Согласно последнему, заверенному подписями Накрау Диоса и Лайдло Сегерра завещанию Эквериса Растара Аран Торнхелл, внебрачный сын Эквериса Растара, объявляется единственным легитимным наследником империи Санкструм! Да здравствует новый император! Да здравствует новый император!

Я получил корону империи Санкструм.

Оставаясь при этом архканцлером.

Началась новая страница истории.

Глава 1

Глава первая

Итак, я должен стать новым императором Санкструма. Я, Андрей Вершинин, вселенец в беспутного аристократа Арана Торнхелла, которого избрали архканцлером…

— Поговорим позже, Блоджетт, — сказал я, даже не притронувшись к завещанию, которое протянул мне хитрый лис. — Завтра в полдень жду вас в кабинете архканцлера.

— Но имперские п-покои…

— В кабинете архканцлера, Блоджетт. Пока, если можете, соберите сейчас, немедленно уцелевших дворян из вашей фракции. Мне нужны работники для разбора завала.

— Да, всемилостивейший государь.

— Я не государь, Блоджетт! И уж тем более… не всемилостиво… вошь… вший!

Ненавижу титулы.

Старший секретарь взглянул на меня странно:

— Однако с-смею заметить…

— Поменьше куртуазности, Блоджетт!

— Однако смею заметить, с наследованием в-вами короны Растаров все не просто…

— Поговорим об этом завтра, старший секретарь!

* * *

Взрыв, направленный из винного подвала, разворотил пол и обрушил многотонную крышу бального зала и часть стен прямехонько в подземелье. В результате все, кто еще оставался в зале после объявления воли почившего Растара, превратились в месиво из дробленых костей и давленого мяса. Зрелище было страшное. Кое-кому не повезло умереть сразу: из дымящегося окровавленного провала доносились крики и тягостные, агонизирующие стоны.

Смотрел на это, наверное, минут десять, впав в какой-то ступор. Да-да, я сильный и непреклонный, и вообще хмурая сволочь, но зрелище массового убийства — а это было именно массовое убийство! — не проберет до печенок только самого отпетого негодяя.

Пространство кошмара… размером с пару баскетбольных полей… каменные балки, битый кирпич с остатками кладки, дымящиеся обломки мебели и просто горькие струи дыма меж камней… Чья-то рука со скрюченными, ободранными пальцами, заклиненная между балок и битой кладки… От дыма кажется, что пальцы конвульсивно подергиваются, хотя это иллюзия, не более, да, конечно, иллюзия…

— Торнхелл? — позвала Амара, и тут же схватила меня под локоть. Оказывается, я начал крениться в сторону окровавленного провала.

Я глубоко вздохнул. Пространство над смертным полем пахло кровью и черным порохом. Тем самым, что я учуял после выстрела Хвата.

— Все в порядке, Амара. Работаю.

— У тебя только две руки.

— И голова.

— Да неужели? — Она горько улыбнулась, обнажив слепой прогал на месте верхних зубов. Он давно уже не казался мне ужасным. — Как-то не заметила!

Едкая.

Я смолчал. Человек с головой на плечах не взял бы пост архканцлера.

Сразу же организовал разбор развалин, при том что сам ковылял как старый, изломанный хворями дед. Во-первых, живых по возможности потребно спасти, или хотя бы попытаться спасти, пусть они мне и враги — однако соображения гуманизма никто не отменял, во-вторых, количество трупов настолько велико, что, если не разобрать завалы вовремя, гниение превратит часть основного корпуса Варлойна в огромный и ядовитый могильник.

Бришер привел три сотни Алых, из дворца по моему приказу согнали пятьсот челядинцев — мужчин от двадцати до пятидесяти. Явились несколько сотен Великих. Работать придется круглосуточно, посменно. Быстро, с помощью брата Литона, сделал перепись, разбил спасателей на четыре отряда, везде бригадирами поставил Алых — каждый отряд работает по шесть часов, затем сон, отдых. Челядь смотрела на меня встревожено, повиновалась беспрекословно — судя по всему, весть о том, что я — наследник имперской короны, уже разбежалась по беспроволочному телеграфу дворца, а будущий монарх — это вам не архканцлер, это нечто незыблемое, исконное, данное Ашаром, с чем нужно считаться по умолчанию.

Разбор завала осложнялся тем, что остаток южной стены высотой в семь метров кренился в сторону ямы и в случае обрушения грозил похоронить в ней спасателей. Вспомнив кое-что из мира Земли, я велел перевить остаток стены длинными цепями. Свободные концы прикрепили к трем десяткам тяжеловозов, и, понукая их, смогли обрушить часть стены наружу.

Бришер работал наравне со всеми, и почти все Великие, отринув дворянскую спесь, сбросив фатовские одежды, спокойно помогали разбирать обломки. Из дворцовых кузниц принесли ломы и большие кувалды, ими расшатывали и дробили куски кладки.

Все это было еще ночью. Битую кирпичную кладку я, разумеется, не таскал — сил не было. Велел зажечь масляные лампы, укрепить на длинных шестах и копьях по всему периметру провала. Руководил в меру сил, которых осталось ой как мало. Амара была рядом — поддерживала, пыталась увести, но я упорно оставался, бродил вокруг, отдавал команды, то и дело присаживаясь, чтобы отдышаться. Осознание всего, что случилось, давило тяжким грузом, вдобавок яд все еще циркулировал по телу.

Подвезли бочки с водой — очаги пожара, тлеющего под развалинами, требовалось погасить. Да, вода может притопить уцелевших, но еще более верно их убьет угарный газ от горящей мебели и деревянных перекрытий. Поэтому — льем спокойно, надеемся на лучшее.