Войны мафии

— Как мало сделано для китайцев нашей планеты, — пожаловался однажды Шан Бартону Ли. — Хорошие работники, хранители семейных ценностей, добрые граждане тысяч стран и всегда преданные традициям родины. Возьмите, к примеру, свою семью. Какую огромную работу вам пришлось выполнить сначала для себя, потом для своей приемной страны, а в конечном счете — для Китая. Вы как еще неоткрытый источник, дарящий исцеление. Поиск таких источников я хочу начать по всему миру.

— Как это чудесно! — с энтузиазмом воскликнул Бартон.

Он стоял за штурвалом, когда катер доставил Шан Лао на Бимини 24 декабря. Маленький причал обслуживал коттедж, который его жена Николь сняла для внука Лео. Она ждала его у причала, в узкой восточной юбке с длинным разрезом сбоку, и махала рукой приближающемуся катеру.

Шан вышел на берег, одетый в свой обычный серый банкирский костюм. Его проницательные глаза пробежали по берегу, быстро черпая информацию отовсюду. Бартон Ли вынес на берег два чемодана и большую картонную коробку со знаком «верх» на крышке и торговым знаком лучшего магазина Токио.

— Здравствуй, мой дорогой. — Они обнялись, а потом одновременно повернулись и помахали отчалившему катеру. «Роберт И. Ли», оставляя за собой петушиный хвост дыма, направился к Вест-Палм-Бич.

— Ты похудел, — сказала Николь.

— Похудел, — согласился Шан. — В этом году у меня очень жесткое расписание. — Он огляделся. — А где слуги?

— У нас нет слуг. Я и повар, и горничная. И, — она подхватила коробку из Токио, — швейцар.

— Хэлло! — К пристани приближалась Банни. Она несла на руках Лео. — Добро пожаловать в Палм-Шей-доуз!

— О, — неопределенно произнес Шан, — какая она длинная.

— Лео вырастет таким же.

— Где Ник?

— Прилетает сегодня.

— Добро пожаловать, — повторила Банни, подходя к ним. — Сожалею, что мы не встречались раньше.

— Это легко исправить, — произнес Шан с немыслимо изысканным оксфордским акцентом, большие глаза на великоватой, по сравнению с телом, голове казались выпученными. Он не заметил протянутой руки и взял у нее Лео, толстого малыша с лучезарной улыбкой.

— Лео Шан, — пробормотал дедушка. — Видишь, какие веки, дорогая? — Он повернулся к Николь. — Из всех заложенных в нас генов эти самые неистребимые. Мальчик выглядит точно как Ник в его возрасте.

Все еще держа Лео, он с церемонной учтивостью обратился к Банни:

— Мисс Ричардс, это колоссальная честь — быть дедушкой прелестного ребенка, рожденного такой привлекательной и одаренной молодой женщиной. Я буду вечно благодарить судьбу за возможность провести Рождество в вашем обществе.

— Боже, как великодушно, — сказала Банни. — Никто не предупредил меня, что вы такой льстец.

— Лестью полон мир, — мягко произнес Шан, — но я не пытался льстить, выражая свой восторг этим молодым человеком и вами. Надеюсь, для этого найдутся и другие возможности.

Он повернулся и возглавил шествие, держа на руках малыша. За ним следовала Николь с большой коробкой. Банни без слов предоставили два чемодана. По розовому песку частного пляжа, мимо пальм и кедров, они подошли к коттеджу с выходящей на море верандой.

Шан Лао, держа на руках Лео Шана, остановился на веранде, наблюдая за тем, как в отдалении мелькает петушиный гребень волны за возвращающимся «Робертом И. Ли». Катер причалил, и с него посыпались молодые китайцы в джинсах и футболках, придерживая рукой матросские шапки. Неделей раньше Бакстер Чой нанял их у Бартона Ли на три дня в качестве телохранителей для своего босса, по иронии судьбы наслаждающегося христианским праздником. Скоро к нему присоединится Никки, и Шан причастит кровью своего сына. Судьба должна благословить мирное семейное Рождество, но это совсем не значит, что Шан готов на нее положиться.

* * *

Кашель не проходил. Когда они с Айрис разбили вертолет и нахлебались океанской воды, к ним прицепился какой-то вирус, с которым не смог справиться ни один доктор в Брунее. Чио И тало отправил обоих в санаторий на западе Таксона, штат Аризона, принадлежавший «Ричланд-кэринг».

Щупальца наркоконтрабанды тянулись от Байи, Калифорния, до великого национального памятника Кактусовой Трубке, на восток Аризоны, через крошечные индейские деревеньки вроде Чукук-Кук и Вахак-Хотронк, перед перераспределением потоков товара на большие рынки Скотсдейла и Фриско. Но та же самая местность собирала и легочных больных. В первый же день, как только их отпустили доктора, Кевин отправил Айрис в город, а сам связался с намеченным для нее покровителем. Она как-то намекнула, что хотела бы пройти кинопробу в Голливуде. Если благодарность семьи Риччи чего-то стоит, она получит свою пробу.

Они встретились втроем в фойе захламленного магазина Скотсдейла, увешанного зелеными гирляндами, позванивающими красно-золотыми национальными украшениями, с полками, заваленными товарами местных фабрик, продающимися по льготной цене. Товаров здесь хватило бы на десять таких городков, как Скотсдейл. В дальнем конце фойе, заснеженном до арктического уровня, Санта-Клаус усаживал на колени ребятишек и выслушивал их пожелания, простиравшиеся от немедленной отправки факсом на Северный полюс до ночной прогулки по печной трубе.

Вербовщик талантов был очень молодым, низкорослым и напоминавшим фигурой мусорный ящик на тонких ножках. Его узкое лицо исключало всякие попытки сравнения — что-то вроде... носа. Глаза были... ну, их было два. Волосы... э... тоже были.

Он покосился на Айрис, выглядевшую довольно элегантно в том же цветастом платье, которое накинул на ее обнаженное тело Кевин после пропитанного сандалом сеанса холодной страсти. Она уже составила знакомство с американской косметической продукцией, хорошо отразившейся на ее привлекательности. У нее были теперь новые духи, с цветочным запахом, и она не пыталась использовать их нетрадиционными способами.

Из динамика лилась старая незатейливая песенка:

Ты не плачь, не грусти,

Ты в окно посмотри -

Санта-Клаус торопится в город...

Человек из Голливуда не отводил глаз от Айрис. Наконец он посмотрел на Кевина и заговорщически ухмыльнулся.

— Это штучка, — туманно выразился он.

Кевин протянул Айрис свою кредитную карточку.

— Ну-ка, займись. — И подтолкнул ее по направлению к ближайшему отделу.

Повернувшись к носатому вербовщику, Кевин сказал:

— Обрати внимание на походку.

Игрушечный поезд носился по кругу в центре фойе, проезжая мимо игрушечных остановок с названиями американских фирм.

— Это твоя девушка?

— Только до завтра, пока ты не увез ее в Лос-Анджелес.

— Из нее должен выйти толк.

— Она добрая малышка, — сказал Кевин. — Ей нужен хороший старт в Голливуде. Она получит приглашения от дюжины агентств.

— Это особенная девушка?

— Я ей очень обязан.