Войны Московской Руси с Великим княжеством Литовским и Речью Посполитой в XIV-XVII вв
Шрифт:
12 октября 1609 года саперам удалось взорвать мину у главных крепостных ворот и разрушить их. В ворота ворвались воины, но были отбиты с большими потерями.
После этого Сигизмунд приказал готовиться к большому общему штурму, для чего потребовал развернуть минные работы и начать систематический обстрел крепости с трех позиций: со стороны Спасской горы, из-за Днепра, со стороны речки Чуриловки.
Под руководством двух немецких специалистов минеров осаждавшие вели из Чуриловского рва минные галереи в нескольких направлениях. Выявив направление подкопа, оборонявшиеся развернули контрминные работы. 16 января 1610 года смоленские минеры докопались до галереи противника, установили пищаль, встретили противника огнем, а затем взорвали подкоп. Это был первый подземный бой, но не последний.
27 января произошла под землей новая встреча с врагом. Смоленские минеры теперь установили в галерее полковую пищаль и зарядили ее ядром со «смрадным составом» (селитра, порох, сера, водка и другие вещества). Затем подкоп был взорван.
Осада
Для переливки износившихся орудийных стволов король приказал выписать из Риги хорошего мастера. Но мастер вскоре погиб. Переделка орудий не состоялась. Зато в Риге оказались готовыми осадные орудия крупного калибра. Сигизмунд приказал их доставить по реке Двине. Первые орудия прибыли к Смоленску лишь 19 мая 1610 года.
После поражения московитов под Клушино (июнь 1610 г.) казалось, что уже ничто не сможет помешать взятию крепости. 11 июля осаждавши возобновили подземные работы. Была заложена параллель, и началось сближение подступами к четырехугольной башне, находившейся слева от Копытинских ворот. Однако осажденные вели контрапрошные работы и взорвали часть подступа. Все же противнику удалось дойти до подошвы башни, но пробить брешь он не сумел, так как основание было сложено из тесаного камня.
Наконец, 18 июля осадные орудия сделали брешь в этой башне, а на рассвете 19 июля наступавшие направили сюда штурмовую колонну ландскнехтов, производя на других участках демонстрации. Защитники Смоленска успешно отразили штурм превосходящих сил противника.
24 июля враг повторил штурм, но результат был тот же.
Наиболее упорным был штурм 11 августа, во время которого наступавшие потеряли около тысячи человек (по их собственным сведениям), но опять не имели никакого успеха.
Смоляне мужественно обороняли свой город. Никакой помощи от Москвы не было. Голод и болезни не поколебали их стойкость. Попытки Сигизмунда и Жолкевского уговорить послов Голицына и Филарета, чтобы те приказали воеводе Шеину сдать Смоленск, не дали результата.
Поэтому 21 ноября 1610 года король устроил генеральный штурм крепости, уже пятый по счету с начала осады. На рассвете была взорвана мощная мина в подкопе под одной из башен. Башня развалилась, рухнула и стена на протяжении более 20 метров. В пролом трижды вламывались осаждавшие и трижды были выбиты. И этот штурм кончился полной неудачей.
Битва у Клушино
(24–25 июня 1610 г.)
В середине мая 1610 года войско численностью около 30 тысяч человек вышло из Москвы на помощь Смоленску. Командовал войском Дмитрий Шуйский, родной брат царя, бездарный полководец, не пользовавшийся авторитетом среди ратников.
В это время Понтус Делагарди со своим войском (до 8 тысяч «свеев» и «немцев»), в ожидании обещанного царем жалованья, находился примерно на середине пути между Москвой и Можайском. Воины Делагарди отказались идти дальше, пока им не выдадут заслуженное жалованье. У Дмитрия Шуйского и без них было вполне достаточно людей, но все же он твердо пообещал заплатить, после чего шведско-немецкий отряд пошел дальше вместе с ним.
Шуйский выслал вперед авангардный отряд численностью 8000 конных и пеших ратников, под командованием князя Елецкого и воеводы Григория Валуева. Этот отряд через Можайск и Волоколамск прошел по Большой Смоленской дороге до Царева Займища, расположенному на левом берегу реки Сежа. Там московиты стали лагерем в поле, огородив его дерево-земляными укреплениями.
Король Сигизмунд отправил навстречу конный отряд под командованием гетмана Жолкевского, а остальное его войско продолжало осаждать Смоленск. Станислав Жолкевский слыл самым талантливым польским военачальником. Ему исполнилось уже 63 года, на его счету были победы над шведами в Лифляндии, разгром казацкого восстания Наливайко, в битве под Гузовом в 1607 году он разгромил «рокошан» и т. д. [196]
12 июня войско Жолкевского прибыло в Шуйское, где к нему присоединились отряды бывших тушинцев Зборовского, Дуниковского, Ивашина, Казановского и Пясковского. Впрочем, они отказались помогать Жолкевскому до тех пор, пока не получат от короля обещанное жалованье. Жолкевский со своим конным отрядом один направился к Цареву Займищу. 14 июня здесь произошло сражение между ним и войском Валуева —Елецкого. Московиты-были разбиты, они отступили в свой укрепленный лагерь.
196
Гетман Станислав Жолкевский (1547–1620) — видная фигура в истории Речи Посполитой. Он начал военную службу поручиком в хоругви Яна Замойского, во время борьбы короля Батория с Данцигом (1576 — 77). Жолкевский участвовал почти во всех войнах своего времени. В 1588 стал гетманом польным, в 1613 коронным гетманом, а в 1617 — канцлером Польши. Но в мировую историю Жолкевский
вошел, прежде всего, как победитель в битве при Клушино.Свой замок он построил на рубеже XVI–XVII веков на землях села Винники. Вокруг замка постепенно вырос город-крепость Жолква (ныне город Нестеров Львовской области Украины). Здесь родился, провел детство и юность Ян III Собеский (1629–1696), правнук Жолкевского, король Речи Посполитой в 1674–1696 гг., знаменитый своей победой над турками под Веной в 1683 году.
Гетман Станислав Жолкевский погиб в 1620 году в битве с турками и татарами под Цецорой. Его отрубленную голову турки выставили перед воротами султанского дворца в Стамбуле. Тяжело раненый сын гетмана Иван попал в этой битве в плен. Кстати, вместе с ним оказался в плену Чигиринский осадник Михаил Хмельницкий со своим сыном Богданом — будущим вождем украинских казаков.
Вдова гетмана Регина (1570–1624) выкупила с помощью короля Сигизмунда III Августа изувеченного сына Ивана и голову мужа. Однако сын вскоре после возвращения домой умер от ран. Несчастная женщина похоронила останки мужа и сына в одном гробу под алтарем в родовой усыпальнице.
На другой день, увидев, что Жолкевский победил, к нему присоединились тушинцы под общим командованием Зборовского. В результате у гетмана собралось до 11 тысяч человек, которые окружили отряд Валуева и Елецкого. Воеводы немедленно послали гонцов к Дмитрию Шуйскому, взывая о помощи. Московское войско вышло из Можайска, но, не дойдя 30 верст до Царева Займища, стало лагерем у деревни Клушино (севернее Гжатска), поскольку утомилось от сильной жары.
Жолкевский разделил свое войско. Одна часть (до 7000 человек пехоты из числа бывших тушинцев) блокировала Валуева возле Царева Займища, а его конный отряд (около 4000 человек) 24 июня подошел к Клушино.
В то время в Европе на поле боя уже доминировала пехота, но армия Речи Посполитой по-прежнему оставалась преимущественно кавалерийской. Перед атакой ее конницы, вооруженной пиками и тяжелыми палашами, часто не могло устоять даже каре копейщиков. Литвинские и польские кавалеристы все еще носили кольчуги, от чего в остальных армиях давно отказались. Они имели большой опыт боев с татарской конницей.
Несмотря на весьма значительное превосходство в силах (22 тысячи человек против 4-х тысяч), московиты потерпели полное поражение. Московская конница не выдержала лихой атаки «крылатых гусар» и бежала. Но наемная иностранная пехота засела в Клушино, она встретила атакующих сильным ружейным и артиллерийским огнем. Между тем, у Жолкевского были всего лишь два фальконета, да и те застряли в лесу, в бой они вступили только в самом конце сражения.
Дмитрия Шуйского погубили глупость и жадность. Накануне сражения шотландцы, французы и немцы, служившие наемниками в шведском войске, снова потребовали выплаты жалованья. У Шуйского были немалые средства серебром, соболями и ценными вещами, которые выдал ему царственный брат, но князь решил повременить с платежом в надежде, что после битвы он заберет себе жалованье погибших. В итоге события развернулись следующим образом:
«Как только бой начался, от Понтуса отпали два полка французских конников, перешли к Жолкевскому и вместе с поляками стали стрелять в людей Понтуса и в московитов, отчего московиты впали в такое уныние, что повернули врагам спины и убежали в Москву, а немецкий пеший отряд бросили на произвол судьбы.
Все же те храбро оборонялись некоторое время от поляков и убили нескольких знатных поляков, надеясь, что московиты вернутся и их выручат. Но так как о возвращении московитов что-то не слышно было, а держаться против поляков им постепенно становилось невмоготу, они вступили в переговоры с поляками и обязались сдаться, если поляки клятвенно обещают, что им будет сохранена жизнь, если же этого не произойдет, то они будут держаться и защищаться до последнего человека, от чего и полякам несладко придется.
Поляки немного отошли, посоветовались и согласились на том, чтобы обещать немцам принять их на милость. Они послали к ним пана Зборовского, который поклялся, что им не причинят никакого вреда… После этого немцы сдались, и все, что им было обещано, было честно выполнено…
Одержав эту победу, прогнав московитов с поля и разграбив их лагерь со всеми боевыми припасами и совсем, что у них там было…, Жолкевский вернулся с радостью и великим торжеством в Царево Займище и привел с собой много пленных бояр».
Так бесславно закончилось для московского войска сражение под Клушино. Для правительства Шуйского этот разгром стал настоящей катастрофой: во-первых, оно лишилось союзников в лице наемников Делагарди; во-вторых, московское войско потеряло убитыми и пленными до 15 тысяч человек, а остальные разошлись по домам.
Переговоры с Жолкевским от имени засевших в Клушино наемников вели немецкие ротмистры Конрад Линке и Вильгельм Таубе. На основании соглашения иностранные воины получили право свободно уйти на родину с оружием и знаменами. Однако основная часть войска Понтуса Делагарди решила присоединиться к Жолкевскому и двинулась вслед за ним в Царево Займище.