Войны Московской Руси с Великим княжеством Литовским и Речью Посполитой в XIV-XVII вв
Шрифт:
Таким образом, военный аспект оккупации разрешился довольно легко. Зато возникла проблема верховной власти. Формально считалось, что Владислав уже царствует. Ему присягнули, помимо Москвы, города Белоозеро, Владимир, Вологда, Коломна, Нижний Новгород, Новгород Великий, Ростов, Серпухов, Тула, Устюг, Ярославль.
В церквях попы возносили молитвы за его здравие. От его имени вершили суд. В Москве чеканили монеты с его именем и профилем. К Владиславу под Смоленск отправляли запросы по политическим и хозяйственным делам, жалобы, челобитные с просьбами о предоставлении поместий и т. п. Ответы приходили довольно быстро, щедро раздавались чины и поместья. Однако подписывал их не Владислав, а Сигизмунд.
Чтобы не смущать население, бояре обратились к королю с просьбой,
Вероятно, умнейший человек — гетман Жолкевский — понял, что московиты никогда не примут Сигизмунда в качестве царя. Гетман шел в Москву для того, чтобы сделать царем Владислава. Если бы Владислав принял православие, женился на русской боярышне, то его дети выросли бы русскими людьми, и вполне вероятно, что шведская династия Ваза прижилась бы на Руси.
Но этот план был хорош только теоретически. Несовместимость европейской и азиатской ментальностей не давала надежд на его практическую реализацию. Если на троне не удержался Лже-Дмитрий I, московит по происхождению, хорошо знавший нравы своих соотечественников, то у королевича, получившего европейское воспитание, шансов было еще меньше. Руси требовался такой царь, который подобно Петру Великому мог бы бороться с варварством варварскими методами.
Ну, а претензии Сигизмунда на московский трон заведомо были провальными. Жолкевский изменить ничего не мог, поэтому ему осталось только уехать. В начале октября 1610 года пан Станислав покинул Москву. Прощаясь с войском, он сказал: «Король не отпустит Владислава в Москву, если я немедленно не вернусь под Смоленск». После него московский гарнизон возглавил Александр Гонсевский.
Одновременно Жолекевский забрал с собой Василия Шуйского и его братьев. Сначала их отвезли к Смоленску, а оттуда — в Мариенбург, где они составили компанию послам от «семи бояр» — Голицыну, Филарету и прочим. Там бывший царь и умер в 1612 году.
Глава 6
ОТПОР
НАЦИОНАЛЬНО-ПАТРИОТИЧЕСКИХ СИЛ
Первое ополчение
и восстание в Москве
(февраль — март 1611 г.)
К началу 1611 года в Московской Руси сложились предпосылки для организации массового сопротивления интервенции Речи Посполитой. В самом деле, Лже-Дмитрий II уже погиб. Те, кто признал Владислава царем из страха перед Самозванцем, могли теперь свободно действовать против литвинов и поляков.
Первым этапом в организации патриотических сил стала переписка между городами. Начало ей положила грамота анонимной группы жителей Смоленска, прибывшая в Москву в конце осени 1610 года и обращенная «ко всем градам» Московского царства, но в первую очередь к москвичам. Смоляне призывали из осажденного города:
«Для Бога, положите о том крепкий совет меж собя: пошлите в Новгород, и на Вологду, и в Нижний нашу грамотку, списав, и свой совет к ним отпишите, чтоб всем было ведомо, всею землею обще стати за православную кристьянскую веру, покаместа еще свободны, а не в работе и в плен не розведены»…
Авторы письма предупреждали о намерениях захватчиков, как они их себе представляли:
«Вывесть лучших людей, опустошить все земли, владеть всею землею Московскою».
В Москве эту грамоту переписали, приложили к ней свою, составленную патриархом Гермогеном и в декабре 1610 года разослали в ряд городов. [200] В своей грамоте Гермоген призывал их жителей городов придти на помощь, чтобы «изгонять латинян» из Москвы. Понятно, что он сделал главный упор на любимую выдумку церковной братии, по-прежнему выдававшей свои страхи за якобы «достоверно известные планы врагов»:
«Если
не будете теперь в соединении, обще со всею землею, то горько будете плакать и рыдать неутешным вечным плачем: переменена будет христианская вера в латинство, и разоряться Божественные церкви со всею лепотою, и убиен будет лютою смертию род ваш кристианский, поработят и осквернят и разведут в полон матерей, жен и детей ваших».200
Гермоген, или Ермоген (ок. 1530 — январь 1612) был патриархом Московской Руси с 1606 г.
В январе 1611 года дворянин Прокофий Ляпунов (брат Захара Ляпунова) сумел побудить к выступлению рязанских дворян и служилых людей. Однако идти на Москву с одними рязанцами, да еще имея в тылу остатки тушинского воинства, было опасно. И тогда Прокофий сделал удачный тактический ход. Он вступил в союз с этим воинством. Увы, этот тактический успех привел первое ополчение к стратегической неудаче и стоил жизни самому Прокофию.
В феврале 1611 года Прокофий отправил в Калугу своего племянника Федора Ляпунова. Переговоры Федора с тушинцами дали результат. Новые союзники выработали общий план действий: «приговор всей земле: сходиться в двух городах, на Коломне да в Серпухов». В Коломне должны были собраться городские дружины из Рязани, с нижней Оки и с Клязьмы, а в Серпухове — старые тушинские отряды из Калуги, Тулы и северских городов.
Так начало формироваться Земское ополчение, которое позже получило название Первого ополчения. Помимо рязанцев Ляпунова, к ополчению примкнули жители Мурома во главе с князем Василием Федоровичем Литвиным-Мосальским, воины из Суздаля с воеводой Артемием Измайловым, из Вологды и поморских земель с воеводой Нащекиным, из Галицкой земли с воеводой Петром Ивановичем Мансуровым, из Ярославля и Костромы с воеводой Иваном Ивановичем Волынским, князем Волконским и другие.
Тем не менее, этих ратников Ляпунову казалось мало, и он рьяно собирал под свои знамена не только казаков, но и всякий сброд. Ляпунов писал:
«А которые казаки с Волги и из иных мест придут к нам к Москве в помощь, и им будет все жалованье и порох и свинец. А которые боярские люди, и крепостные и старинные, и те б шли безо всякого сумненья и боязни: всем им воля и жалованье будет, как и иным казакам, и грамоты, им от бояр и воевод и ото всей земли приговору своего дадут».
Когда до короля Сигизмунда дошли вести об этих событиях, он послал на Рязанщину большой отряд литвинов и запорожских казаков во главе с воеводой Исааком Сунбуловым (или Сумбуловым). [201] Известие о приближении Сунбулова застало Прокофия Ляпунова в его поместье. Он успел укрыться в деревянной крепости городка Пронска. Ратников в Пронске было мало, поэтому Ляпунов разослал по окрестным городам отчаянные письма о помощи. Первым к Пронску двинулся зарайский воевода Дмитрий Пожарский со своими ратниками. По пути к ним присоединились отряды из Коломны. Узнав о прибытии войск Пожарского, литвины и казаки сбежали от Пронска.
201
Мне не удалось выяснить, имел ли Исаак Сунбулов какое-то отношение к бывшему предводителю тульских дворян Григорию Сунбулову.
Через некоторое время Сунбулову удалось собрать свое воинство, и он решил отомстить Пожарскому, вернувшемуся из Пронска в Зарайск. Ночью запорожцы и литвины попытались внезапно захватить зарайский кремль, но были отбиты. А на рассвете Пожарский устроил вылазку. Атакующие превратились в атакуемых, они в панике отступили и больше не показывались у Зарайска.
Обеспечив безопасность своего города, Пожарский смог отправиться в Рязань к Ляпунову. Там они договорились, что Ляпунов с ополчением двинется к Москве, а Пожарский поднимет восстание в самом городе. Для этого Пожарский и прибыл в столицу.