Войны Московской Руси с Великим княжеством Литовским и Речью Посполитой в XIV-XVII вв

Дворян и служилых людей возглавлял Прокофий Ляпунов, казаков и бывших тушинцев — атаман Иван Мартынович Заруцкий и князь Дмитрий Михайлович Трубецкой. Однако среди них началось острое соперничество. 22 июля 1611 года по ложному обвинению в «умышлениях» против казаков был убит Прокофий Ляпунов. Считая себя лицом неприкосновенным, он явился в казачий «круг» для переговоров, но казаки без долгих размышлений просто зарубили его, а заодно еще одного рязанского дворянина — Ивана Ржевского. Затем они начали избивать его сторонников, вынудив их покинуть лагерь и разойтись по домам.

Подоплекой этого убийства явилось решение вождей ополчения (Ляпунова, Трубецкого и Заруцкого), принятое 23 июня 1611 года, о приглашении на московский престол принца Карла-Филиппа, родного брата шведского короля Густава-Адольфа. Дело повернулось (было выставлено) таким образом, что якобы Ляпунов задумал превратить «вольных казаков» в бесправных холопов шведского королевича. Ну и, разумеется, к тому были добавлены стандартные обвинения в намерении «истребить» православную веру, чтобы заменить ее «латинством». Правда, в Швеции господствовало лютеранство, но для невежественных рубак такие мелочи не имели никакого значения.

После гибели Ляпунова в ополчении остались, в основном, люди князя Д. М. Трубецкого и атамана И. М. Заруцкого. [204] Вскоре Заруцкий организовал удачное нападение на Новодевичий монастырь и захватил его.

Осажденные в Кремле литвины, поляки и немцы голодали. Они бы давно сдались от голода, но 14 августа через Белый город в Кремль сумел прорваться отряд гетмана Яна-Петра Сапеги, который доставил осажденным продовольствие — 2000 караваев хлеба и другие продукты. Как это ни удивительно, следующей ночью Сапега внезапно умер в Кремле, непонятно отчего. Буссов и другие современники сообщают, что он «заболел».

204

Заруцкий в чине боярина, полученного им в Стародубе от Лже-Дмитрия II, возглавлял в Тушино особый приказ, ведавший казаками. По данным Пискаревского летописца, он «родился на Москве от выежжего литвина худого» и славился тем, что умел ладить и с московскими, и с украинскими казаками.

Заруцкий был молод, красив, хорошо сложен, храбр, честолюбив. Короче, он обладал всеми необходимыми данными для того, чтобы выдвинуться в тот редкий момент русской феодальной истории, когда личные качества оказались важнее знатности и богатства. Между прочим, по вероисповеданию он был лютеранин.

Предыстория этого прорыва такова. Сапега со своим войском (5000 человек) прибыл под Москву еще 4 июня. Но почти месяц он раздумывал — выступать ему на стороне поляков или же ополчения. Наконец, 1 июля он по предложению Гонсевского отправился со всем войском к Переяславлю за продовольствием. 14 августа он вернулся и с ходу пробился к Кремлю.

24 августа у Климентовского острожка под Москвой произошло сражение между литвинским отрядом гетмана Яна Карла Ходкевича и войсками ополчения. Ходкевич потерпел поражение и отступил. Однако 6 октября он все же пробился к Кремлю с двумя тысячами человек, произвел замену гарнизона и оставил ему столько продовольствия, что тот смог продержаться еще год. Затем Ходкевич ушел из Москвы.

Последняя крупная попытка Первого ополчения освободить Москву была предпринята в декабре 1611 года. Отряд казаков (около 500 человек) во главе с атаманом Андреем Просовецким взорвал ворота Китай-города и ворвался внутрь крепости. Но поляки, литвины и немцы огнем из 30 орудий и множества мушкетов отбили штурм. После этой неудачи Первое ополчение фактически прекратило активные боевые действия. [205]

Падение Смоленска (июнь 1611 г.)

205

Андрей Захарьевич Просовецкий ранее служил в войске царя Василия Шуйского. Затем в Тушино он получил чин стольника от Лже-Дмитрия II. Позже сыграл довольно заметную роль в Первом и Втором ополчениях.

В сентябре 1610 и в марте 1611 годов король Сигизмунд предлагал воеводе Шеину капитулировать, но цели не добился. Однако положение крепости стало критическим. В ночь на 3 (13) июня 1611 года поляки и литвины с четырех сторон пошли на шестой штурм, оказавшийся последним.

После,20 месяцев осады жители города испытывали острую нехватку соли, у них началась цинга. Из тех 30 или 40 тысяч человек, что оказались в осаде, осталось в живых не более 8 тысяч. Среди них менее 500 были здоровы, остальные страдали от недоедания и болезней.

Командование королевского войска знало о состоянии гарнизона и все же опасалось очередной неудачи. Оно лишь тогда решило штурмовать крепость, когда «сын боярский» Андрей Дедешин, сбежавший из города, указал непрочный участок стены в западной части крепости. Здесь стена опиралась на кирпичный свод в овраге, по которому из города стекали нечистоты. Один из рыцарей Мальтийского ордена взялся подложить под этот свод пороховой заряд и взорвать стену. Кроме того, в предыдущие дни осадным орудиям удалось обрушить часть стены в другом месте.

Все же осаждавшие решили не полагаться только на одни проломы. Они постановили идти на штурм крепости сразу с четырех сторон, чтобы вынудить оборонявшихся распылить свои и без того незначительные силы. На стену предполагалось забраться по штурмовым лестницам, которых заготовили около 80 штук. Лестницы были «такой ширины, чтобы пять и шесть человек могли всходить рядом, а длиной, как самые высокие в лесу деревья».

Вечером 2 июня 1611 года четыре отряда королевского войска заняли исходные позиции. Ровно в полночь, в темноте, соблюдая полную тишину, осаждавшие подошли к крепостной стене в районе Авраамовской заставы, приставили лестницы, незаметно взобрались на стену и начали расходиться по ней, занимая ближайшие башни. В это же время отряд немецких ладскнехтов (600 человек) пробирался сквозь брешь, пробитую артиллерией. Их встретили несколько десятков защитников крепости во главе с Шейным. Завязалась перестрелка. Мальтийский рыцарь, услышав выстрелы, зажег мину, подложенную им под стену. Взрыв обрушил часть ее. Образовался значительный проход, через который проник в крепость отряд Льва Сапеги. Конрад Буссов сообщает:

«Если король и взял крепость, то лишь благодаря тому, что со стороны Днепра стена была взорвана миной на 10 саженей (21 метр) и через пролом устремилась пехота с развернутыми знаменами, а это привело смольнян в такой ужас, что многие побросали оружие и дали убить себя».

Завязался яростный бой на улицах Смоленска. Несколько сотен горожан заперлось в соборной церкви Богородицы вместе с архиепископом Сергием. Когда в собор ворвались враги, архиепископ в полном облачении с крестом в руках пошел им навстречу. Кто-то ударил Сергия саблей по голове. Воины начали прямо в соборе рубить мужчин и хватать женщин. Тогда посадский человек Андрей Беляницын взял свечу и в подвале собора поджег хранившиеся там 150 пудов пороха (2,4 тонны). Как писал современник:

«И был взрыв сильный, и множество людей, русских и поляков, в городе побило. И ту большую церковь, вверх и стены ее, разнесло от сильного взрыва. Король же польский ужаснулся и в страхе долгое время в город не входил».

Воевода Шеин попал в плен. Со злости его сильно избили, а затем отправили в Литву, где держали в оковах «в тесном заточении».

После взятия Смоленска король вместо похода на Москву распустил свою армию и уехал в Варшаву. На это решение повлияло, главным образом, безденежье — наемникам нечем было платить. Но отчасти и эйфория от успеха!

29 октября 1611 года король устроил себе в Варшаве триумф по образцу римских императоров. Через весь город в королевский замок проследовала пышная процессия, во главе которой ехал гетман Жолкевский. За ним следовали конные шляхтичи. В открытой карете, запряженной шестеркой лошадей, сидел бывший московский царь Василий Шуйский, одетый в белую парчовую ферязь и меховую шапку. Этот седой старик сурово смотрел исподлобья. Напротив Василия сидели два его брата, а посередине — пристав.

Братьев Шуйских вывели из кареты и подвели к королю. Они низко поклонились, сняв шапки и держа их в руках.