Воздается по вере. Краеугольный камень судьбы. Книга первая

– Люсь, возьми меня с собой, – умоляюще попросила Машка, для надежности заверила. – Честное слово, я тебя слушаться буду.

Соседка потихоньку, молча направилась к калитке. Девочка отчаянно схватила ее за руку и, что есть силы, уперлась ногами в землю, тем самым не давая двинуться с места. Она не разозлилась, не выдернула руку. Спокойно, равнодушно заявила:

– Без разрешения нельзя. Твоя мама потом пожалуется моей, что я увела тебя со двора. Мне влетит. Нет.

Машка отпустила руку, забежала перед девочкой и, распахнув свои ручонки, преградила дорогу.

– Люсь, а Люсь, ты не уходи без меня. Я сейчас быстренько сбегаю, отпрошусь у мамы, – умоляюще взвыла малышка.

Не дожидаясь реакции все такой же безразличной соседки, кинулась в подъезд. Люся побрела в сторону калитки, но не вышла за нее, а остановилась рядом, в тени куста сирени. Мария появилась буквально через три минуты. Она вихрем вылетела из-за двери подъезда и замерла на крыльце в полной растерянности. Люськи не было на месте.

Она покрутила головой, взглядом отыскивая предавшую ожидания соседку. Той нигде не было. Уголки губ поползли вниз, личико напряглось, из глаз хлынули потоки слез, по двору раскатилось полное боли и обиды, завывание. Опешившая от такого поворота событий, Люська выпрыгнула из кустов и метнулась к безутешной Машке. Та не сразу поняла, кто теребит ее плечо. Процесс страданий целиком и полностью захватил ребенка.

– Маш, Маш, ты чего ревешь? – пыталась достучаться испуганная Люська. – Я же тебя ждала . . . слышишь, ждала . . .

Маша, не прекращая рыдать, выговаривала свои претензии:

– Да-а-а . . . где-е-е? Я смотре-е-е-ла. Ты-ы ушла-а-а одна-а-а.

– Никуда я не ушла. Спряталась под сиренью. Вот и все. Чего на солнце торчать? Жарко же.

Машка прекратила реветь. Краем коротенького платьица в красный мелкий горошек, вытерла нос и глаза. Разжала кулачок. На ладони лежала мелочь.

– Мама дала на буханку пшеничного – торжественно объявила девочка.

–Ты положишь мою буханку в свою авоську? – примирительно поинтересовалась Машка, направляясь в сторону большого мира улицы.

Люся неопределенно хмыкнула и поспешила за шустрой девчонкой.

Людмила не любила «телячьих нежностей», потому не брала свою партнершу за руку. Они шли рядом и одновременно каждая сама по себе. Когда девочки рассматривали витрины универмага, старшая, уголком глаза, наблюдала за маленькой. Они переходили от витрины к витрине набираясь впечатлений от увиденного. Каждая молча переваривала эти впечатления. Здание универмага закончилось вместе с красочными витринами. Обескураженная Мария остановилась на углу. Булочная уже рядом, виден козырек над входом, тогда Мария очень трогательно, со слезами в голосе, робко предложила:

– Люсь, давай пройдем туда, – она махнула рукой в сторону продолжения улицы. – Пройдем совсем немножко, еще посмотрим красоту. Там ведь тоже есть магазины. Мы быстренько. Совсем недолго. А, Люсь?

Маша уговаривала так искренне, так доверительно – доброжелательно, что Людмила сдалась, фактически, без боя. « В самом деле, пройдем еще чуть-чуть, вон до того угла и назад», – подумалось жалостливой девочке.

– Ладно. Только с одним условием, – Мария напряглась, – Ты ничего никому не расскажешь».

Младшая от радости мгновенно закивала головой. Вопрос с путешествием был решен.

Девочки вместе с толпой народа перешли проезжую часть и отправились вдоль домов, беспрестанно крутя головой по сторонам. Где? В какой момент старшая девочка упустила из виду маленькую? Трудно сказать. Но это случилось.

Маша, подхваченная людским потоком, совсем забыла про соседку. Она шла себе от магазина к магазину, от лотка с мороженым к лотку с газированной водой. Разглядывала спешащих прохожих, проезжающие мимо машины. Ей все было интересно. Она не заметила, как свернула сначала на одну улицу, потом на другую. С каждым поворотом людей в потоке становилось все меньше. Ее внимание переключалось с черно-белой кошки в окне первого этажа с розовыми ажурными шторами на маленького пуделя, семенящего на поводке рядом с милой дамочкой. С красивой, убранной цветами и разноцветными лентами, проезжающей машины жениха и невесты на красную, ревущую пожарную машину.

«Познание окружающего мира» вдруг неожиданно прервала старушка, возникшая ниоткуда прямо перед Марией. Она выглядела совсем не злобно, и только палка в руках напомнила Бабу-Ягу из детской сказки, которую совсем недавно читала мама. Маша от неожиданности непроизвольно сделала шаг назад. Старушка, моментально отреагировав на действие, схватила девочку за руку.

– Ты, чья? Где твои родители? – требовательно поинтересовалась пожилая женщина, переступая с ноги на ногу.

Ничего не понимающая девочка дернулась, старушка крепко вцепилась в пленницу.

– Слышишь меня, девочка? Где твои родители? Почему одна на улице?– не унималась дознавательница, одновременно озираясь по сторонам в поиске близких людей маленькой путешественницы.

Маша, медленно приходя в себя, тоже закрутила головой по сторонам. Она с ужасом обнаружила, что вокруг незнакомые дома, незнакомая улица. Место, где ее остановила незнакомка совершенно чужое и не имеет никакого отношения к месту обитания семьи. Самое страшное – нигде рядом нет соседской Люськи и теперь некому указать дорогу домой. Сама же она не знала ни дороги назад, ни адреса проживания. Понимание того, что она осталась одна в целом мире, нет никакой надежды на изменение действительности, повергло в отчаяние. Машка раз-другой шумно всхлипнула и вдруг разревелась во весь голос на глазах у настырной бабушки и спешащих прохожих.

Старушка тоже, в свою очередь, не ожидавшая такой громкой реакции девочки, откровенно растерялась. Люди стали оглядываться на голосящего ребенка, бабушка виновато пожимать плечами. Не отпуская руки плачущего ребенка, она металась между людьми с единственным вопросом – как пройти к ближайшему отделению милиции. Сама она была из другого района города, сюда приехала навестить давнюю приятельницу и вот, возвращаясь назад, встретила ребенка без взрослого сопровождения.

Наконец, гражданин в серой фетровой шляпе и в таком же сером легком костюме, детально пояснил дорогу к отделению милиции. Пока он рассказывал, одинокая путешественница несколько успокоилась и, хотя продолжала отчаянно всхлипывать, делала это как-то наигранно. Уразумев маршрут, пожилая женщина двинулась на поиски столь необходимого учреждения, не выпуская руку девочки. Та уже не сопротивлялась. Тихо, молча брела за своей «надеждой» на возвращение в родные пенаты.

Ближайшее отделение милиции оказалось рядом, во дворе соседнего дома. Там бабушка благополучно сдала испуганную потерявшуюся девочку дежурному милиционеру и с чувством выполненного долга, отбыла по своим делам. Милиционер отвел зареванную Машу в соседнюю комнату. Там оказалось много игрушек, книжки, альбомы для рисования и карандаши. Усадив за стол, налил ребенку чаю, придвинул блюдечко с сушками и осторожно, ненавязчиво приступил к расспросу.

– Как же тебя зовут? – с доброжелательной улыбкой, обратился к девочке мужчина.

Беглянка с удовольствием грызла сушку, запивая ее теплым чаем.

– Маша – ответ прозвучал односложно.

Не меняя выражения лица и тона, милиционер продолжал задавать вопросы.

– Машенька, ты уже большая девочка, конечно, знаешь свою фамилию?

Маша утвердительно кивнула.

– Маша Ледава.

– Ледова? – на всякий случай переспросил сержант.

– Нет. Я же говорю – Ле-да-ва, – настаивала девочка.

Улыбка слетела с лица блюстителя правопорядка. Он задумался.