Воздается по вере. Краеугольный камень судьбы. Книга первая

В качестве экскурсовода Игорь был выбран неслучайно. Мальчик близко дружил с Юрой. Именно о таких взаимоотношениях говорят – не разлей водой. Они все делали вместе. Даже их судьбы выполнены, словно, под копирку. Но случилось так, что Юру забрали к семье, Игорек остался один. Его радостью и отдушиной был Юра многие месяцы, они сроднились, жили как братья. Теперь брата нет. Мальчик поник, отстранился от детей, замкнулся.

Екатерина Матвеевна замечала, что есть дети, которые абсолютно гармонично ощущают себя отдельными индивидуумами. Им, в сущности, не нужна компания. Они сами умеют себя заинтересовать, увлечь и развлечь. Есть дети, для которых общество таких, как они сами, просто необходимо. Только при наличии друзей-приятелей они чувствуют себя словно рыба в воде. А есть, как Игорь и Юра. Для них главное не он сам, не окружение, главное – один единственный друг, преданный, верный, все понимающий. Так почему этим самым другом не может стать для него Маша?

Мудрая воспитательница ранее отмечала, что в существовавшем мужском тандеме каждый играл свою роль. Игорь более властный, твердый и в тоже время заботливый лидер. Юра сам по себе добродушный, приветливый, коммуникабельный, идеальный ведомый. Почему бы Игорю не взять под свою опеку новенькую девочку, которую нужно проконтролировать, научить, подсказать, так сказать, в чей адрес проявить свои лидерские качества.

Маше, в свою очередь развитой не по годам, ответственный покровитель не помешает. Она быстрее адаптируется к новым условиям жизни. О ней будут заботиться, значит, тоска по дому быстрее пройдет. А время покажет, сохранится ли их дружба. Сможет или нет, этот смешанный дуэт сосуществовать рядом. Во всяком случае, на данном этапе, эта дружба нужна им обоим.

Поэтому Екатерина Матвеевна никак не отреагировала на своевольное перемещение Игоря и Маши по помещениям группы. Только искоса, незаметно, бросила оценивающий взгляд. Нужно было убедиться, что все идет по плану. Дети мирно осваивают территорию, никто никого не обижает.

Экскурсия по второму дому продолжилась. Первый дом для детей, находящихся на круглосуточном пребывании в детском учреждении, всегда был, есть, и будет, место проживание семьи. Полная эта семья или неполная, хорошая или плохая, это неважно. Важно, что она есть и она ребенку нужна. Второй дом это детский сад, где ребенок, можно сказать, постоянно живет, имеет заботливых наставников, близких друзей. Здесь он учится любить, дружить, сопереживать, участвовать в общественной жизни. Здесь зарождается первая, крепкая, бескорыстная дружба.

Следующим местом общественного пользования был туалет. Сразу, только они переступили порог туалета, Маша пришла в полное замешательство. Она впервые видела сооружение напоминающие ширму в детском театре кукол, куда они ходили с мамой и папой смотреть сказку «Аленький цветочек». «Ширма» была длинной, фактически, от одной до другой стены. В ней прорезаны четыре двери с металлическими низкими ручками и картинками. Перед сооружением справа и слева на стенах находилось по одной раковине, как в умывальнике, с мылом около смесителя. Над раковиной не висело зеркало и на вешалках-рожках, что располагались рядом, по два полотенца без всяких картинок.

На лице девочки в тот же момент отразилось искреннее удивление. Стоя прямо напротив кабинок, которые девочка приняла за своеобразную театральную ширму, Игорь вещал:

– Вот видишь, на двух дверях нарисована девочка, а на двух других дверях нарисован мальчик.

Действительно, на картинках изображены мальчик и девочка, Маша как-то не обратила внимания на характер изображения. Картинка, да, и картинка. Ее больше интересовали сами кабинки. Зачем они и как устроены.

Значит, – продолжал наставник, – в кабинку с мальчиком, ходят мальчики. В кабинку с девочкой ходят девочки.

По реакции Маши, мальчишка понял, что та никогда с кабинками не сталкивалась.

– Ты, что никогда не видела кабинок? – удивленно развел руками Игорь.

Девочка осторожно, крадучись, подошла к незнакомому объекту, открыла дверь с нарисованной на ней девочкой.

– Нет. В прошлом саду у нас не было такого. Были только горшки. И все.

В самой кабинке ничего удивительного не оказалось. Самый обычный унитаз. На стенке висел полотняный мешочек с нарезанной бумагой, рядом с унитазом плетеная из металлических прутьев, застланная газетами, корзинка. На двери, с обратной стороны щеколда, сильно напоминающая щеколду в их коммунальном туалете и ванной комнате.

– Давай покажу. Заходи, – экскурсовод подтолкнул Машу в кабинку, которую она только что разглядывала, – теперь следом за тобой я захожу.

В узком пространстве кабинки мальчик бесцеремонно отодвинул подопечную в сторону и закрыл за собой дверь.

– Зашла. Потом смотри – закрываешь защелку, – он наглядно продемонстрировал свои слова. – Теперь снимаешь штаны. Запомни, сначала закроешь дверь, потом защелкнешь, потом снимешь штаны. У нас бывает сначала забудут закрыться, а когда случайно кто-нибудь дернет за дверь, сразу орут как дурные.

Маша от разговоров на столь интимную тему, густо покраснела и опустила в пол глаза. Игорь, ничуть не смущаясь, продолжал:

– Наденешь штаны, поправишь платье, тогда, вот так отодвинешь защелку, – раздался щелчок, дверь распахнулась. – Теперь выходи. Поняла?

Мария не поднимая глаз, вылетела из кабинки.

– Сходила в туалет. Надо помыть руки. Видишь, раковина и полотенца висят? – паренек кивнул в сторону умывальника. – Руки помоешь и вытрешь полотенцем.

– Которым? – уточнила девочка.

– Каким хочешь. Здесь нет твоего или моего. Все полотенца общие.

– А в той раковине можно мыть? – Мария подошла к раковине на противоположной стене.

– Можно. Которая свободная, в той и мой.

Когда ознакомление с туалетом закончилось, Игорь повел девочку через игровую комнату к двери в противоположной стороне комнаты. За дверью оказалось просторное светлое помещение, заставленное квадратными детскими столиками. Вокруг каждого столика по четыре маленькими стульчика. Прямо около входной двери, справа вдоль стены тянулись поставленные встык взрослые столы. Они представляли собой длинную, высокую кушетку, как в поликлинике у врача. Только «кушетка» в этой комнате была много выше, шире и длиннее. Столы застланы одинаковой клеенкой, где на белом фоне, красовались голубые, сказочные цветы.

Столы упирались в металлические, покрашенные белой краской, стеллажи. На полках стеллажей в определенном порядке составлена чистая посуда: стопочки глубоких и мелких тарелок, острова с рядами стаканов и кружек, ложки, вилки и еще другие неизвестные предметы. Это потом, через пару часов Маша увидит, как на взрослые столы поставят большие кастрюли с первым, гарниром, вторым. Чайники с киселем или компотом, хлебницы, наполненные кусками хлеба.

– Видишь, вон там, на полках, чистая посуда. Ее без разрешения трогать нельзя. Когда назначат дежурной, тогда можно трогать, расставлять на столы для всех, – добросовестная консультация продолжалась.

Девочка ужаснулась. Она дома разбила не одну тарелку, как же теперь будет расставлять всем?

– Я же не умею.

Игорь облокотился о взрослый стол и с интонацией знатока заключил:

– У нас дежурят по два человека. Посмотришь, как делает другой, сделаешь так же. Екатерина Матвеевна вместе с тетей Зиной принесут с кухни кастрюли, разольют суп по тарелкам, разложат второе и нальют компот сами. Дежурные только поставят посуду на столы.

– А потом? – не удержалась Маша.

– Что потом?