Воздается по вере. Краеугольный камень судьбы. Книга первая

От столь прямого вопроса Игорь поник:

– Был Юра. Теперь он не ходит. К нему приехала бабушка. Его забрали . . . насовсем забрали . . . из сада.

– Тебе плохо без него? – посочувствовала Мария.

Игорь стеснительно потупил в пол глаза, горько вздохнул. На какой-то момент, Маше даже показалась, что на его щеке блеснула маленькая слезинка.

– Плохо. Он настоящий пацан, – печально чеканил каждое слово, мальчишка.

Ей стало даже неудобно, что она своими бесцеремонными вопросами заставила паренька огорчиться.

– Пошли смотреть группу. Куда сначала пойдем? – нарочито весело предложила девочка.

Игорь повел новенькую сначала в умывальник, где вдоль прилегающей стены справа, к ее удивлению было сразу четыре раковины с горячей и холодной водой. Над каждой раковиной красовалось небольшое зеркало, совсем как у них в коммуналке. Раковины располагались так, что руки не надо было задирать наверх, раковины крепились согласно возрастным особенностям детей. Чтобы увидеть себя в зеркале, не нужно скакать перед ним. Умываясь, каждый видел свое отражение.

Около смесителя каждой раковины с одной стороны стояла голубая мыльница с розовым мылом в ней. Это мыло называлось «Земляничное», приятно пахло и напоминало такое же в их квартире. С другой стороны от смесителя стояла круглая, картонная коробочка с зубным порошком, который назывался «Мятный». На крышечке коробки нарисованы зелененькие листочки той самой мяты, вкус и запах которой имел порошок. Мама с папой тоже покупали такой порошок в магазине.

Вдоль другой стены прямо на полу стояли три широких, глубоких поддона. Над каждым из них висел удлиненный кран-клюв. С холодной и горячей водой. Рядом с поддонами лежали черные резиновые коврики и стояли детские стульчики. Маша с недоумением спросила Игоря, ткнув пальцем в ближайший поддон:

– Это что?

Пока мальчишка соображал, что конкретно хочет знать подруга, подруга предположила сама:

– Наверно, вместо тазиков? Наверно, в них моются?

Игорь безобидно рассмеялся:

– Нет. Здесь не моются. Здесь моют только ноги.

Мария недоумевала:

– Зачем? Можно ведь в раковине помыть. Раковины низкие, задери ногу и мой сколько хочешь.

– Задирать ногу в раковину неудобно, можно не устоять на одной ноге, упасть и сильно удариться. Поэтому сделали специальные «раковины» прямо на полу. Нужно сесть на стул, снять сандалии и носки, помыть ноги.

Новенькая подозрительно спросила:

– Ноги моют, как руки, перед едой? Здесь такой порядок?

Игорь опять хохотнул:

– Нет. Ноги моют только перед сном. Днем, перед тихим часом не моют. Только вечером, когда ложатся на ночь.

Маша облегченно вздохнула. Ей совсем не хотелось по нескольку раз в день снимать чулки и мыть ноги.

– А там что? – девочка указала пальцем на большой металлический ящик цвета молодой зелени, виде шкафчика с дверцами. Подвешен ящик так, чтобы воспитанники самостоятельно не могли до него дотянуться.

– Там в банках стоят зубные щетки, аптечка, мочалки для ног и другая ерунда.

– Много?

– Что много? – не понял Игорь

– Щеток много? – теперь уже с раздражением спросила Маша, удивляясь непонятливости проводника.

– Каждому по одной.

– Всем?

– Только тем, кто на шестидневке.

Ответ явно понравился девочке. Хоть в этом есть преимущество перед теми, кто уходит вечером домой.

– Можно брать, которую хочешь? – допытывалась она настойчиво.

По-хозяйски поправляя резиновые коврики, мальчик продолжал объяснять существующие порядки.

– Нет. Тебе специально выдадут одну. У нее на ручке будет маленький рисуночек. У кого-то звездочка, у кого-то снежинка, у кого-то яблоко . . . .

– А у тебя что нарисовано? – перебила любопытная новенькая.

– Солнышко.

Закончив с ковриками и просветив воспитанницу относительно зубных щеток, смышленый паренек перешел к стене увешанной полотенцами. Маша обратила внимание на то, что вешалки под полотенца представляли собой простенькую литую металлическую конструкцию из двух рожков. Над вешалками-рожками расположены такие же картинки, как на шкафчиках, где она оставила свою одежду. Она глазами отыскала свою заснеженную елочку. К нескрываемому удовлетворению обнаружила, что вешалка-рожок пуста. Озадачило другое – на одних вешалках висело по одному полотенцу, а на других по два. Опять нестыковка!

Экскурсовод подошел к одной из вешалок, заботливо расправил на ней два полотенца.

– Это мои полотенца. Верхнее полотенце для лица и рук. Нижнее – для ног.

– А почему не у всех по два?

– По два только у тех, кто на шестидневке.

И опять бальзам на душу – у них, у тех, кто ночует в саду, полотенец больше, чем у преходяще-уходящих.

– Мне тоже дадут два?

– Ага! – обнадежил мальчишка. – Когда пойдем умываться, сама подойди к Екатерине Матвеевне и попроси. Не жди, когда она спохватится. Нас много, а их с тетей Зиной всего двое на целую группу.

– Тетя Зина, она кто?

– Это наша нянечка. Она любит, когда мы ее зовем просто тетя Зина. Она добрая и хорошая. Знаешь, ты, вообще, никогда не жди к себе особенного внимания. Здесь не дома. Здесь нужно самому о себе позаботиться. Поняла?

Маша кивнула, хотя еще совсем не представляла, каким образом нужно о себе заботиться. Хорошо одно – есть Игорь, значит – есть, у кого спросить.

Игорь и Маша, не скрываясь и не прячась, вышли из умывальника. Воспитанники все также возились на ковре. На них совершенно не обращали никакого внимания. В комнате стоял детский гомон. Трудно было разобрать слова на расстоянии. Две девочки по переменке бренчали на детском пианино, при этом старательно исполняли только им известную песню. Пианино, скорее, не издавало музыкальные звуки, оно просто звонко дребезжало. Девочки пели самозабвенно, совершенно не обращая внимания на аккомпанемент.

Рядом группа мальчишек игрушечными удочками, состоящими из длинной палочки – удилища, к концу которой прикреплена тонкая веревочка с небольшим магнитиком виде крючка, ловили рыбу, разбросанную здесь же. Рыбаки громко спорили и толкались. Каждый старался наловить как можно больше рыбы, выхватывая «из воды» крупную.

Прямо у них за спинами девочки вели семейный образ жизни. Маленькие мамы укладывали спать своих кукольных детей. Гремели посудой, готовя обед для подопечных. Чуть в сторонке от них развернулся целый магазин. Здесь на игрушечных весах завешивались игрушечные овощи и фрукты, а на игрушечных счетах обсчитывалась сумма покупки. На детской железной дороге гудел локомотив, по полу носились грузовые и легковые автомобили. Жизнь в группе продолжалась.

Екатерина Матвеевна вместе с тетей Зиной стояли в сторонке, у окна. Они весело о чем-то болтали, при этом, не забывая своих прямых обязанностей, бросали контролирующие взгляды на пеструю, голосящую компанию. Дети не баловались, не дрались, были заняты своими, очень важными, делами. Екатерина Матвеевна сама попросила Игорька показать новенькой девочке их группу, ознакомить с существующими правилами бытия. Она рассудила совершенно верно – кто как ни сами дети смогут доходчиво объяснить друг другу условия и порядок общего проживания. Возьмись она за это, девочка расценила экскурсию, как требования, назидания. В данном случае имеет место быть некая своеобразная игра.