Воздушная гавань

— Люди, они вообще довольно медлительны, — погрузился в размышления Роуль. — Ты правда находишь в этом смысл?

— Ей едва ли потребуется проявить особую ловкость, чтобы обычный соперник стал казаться перед ней увальнем, — заметила Мирль. — С кем ей предстоит драться?

— С молодым самцом. Он больно уязвил Хранителя Слова своими словами. Мышонок в ответ отшлепала его своими. Теперь они договорились сразиться.

— Договорились? — озадаченно переспросила Мирль. — Отчего же она не отыщет его и не расправится с ним, пока он спит?

Роуль зевнул.

— Даже не представляю. Но противнику не застать спящей ее. Пусть попытается, я глаза ему вырву.

— Разумно, — согласилась Мирль. — Хотя человек — не простая добыча. Даже для могучего Роуля.

— Шум твоего приближения не приличествовал истинному Усу Мауля, — проворчал Роуль.

Мирль встала и низко опустила голову, подражая людскому поклону:

— Да, могучий Роуль.

Не выставляя когти, Роуль быстро махнул лапой, метя ей по носу, — но Мирль с ленивой грацией уклонилась от удара, а глаза ее просияли, пряча радость. Игриво качая хвостом из стороны в сторону, она неторопливо пошла прочь.

— Знаешь, а ты почти так же хорош собой, как воображаешь.

— А ты чересчур проворна и умна, — спокойно парировал Роуль. — Не зевай там, в туннелях. Я предпочел бы, чтобы ты не исчезала бесследно.

— Смотри, не соверши какой-то глупой ошибки, защищая своего человека, — посоветовала ему Мирль. — Беспечность убивает.

— Скоро ли я увижу тебя снова?

— Возможно, — ответила Мирль. — Зависит от моего настроения.

После чего она ускользнула во тьму — так же плавно, как и явилась.

Роуль смотрел ей вслед, этой удивительной самочке. Мирль уже пропала из виду, а он все смотрел, глубокомысленно дергая хвостом. Своевольна, но резва. Красива. И никогда, ни в коем случае — не скучна.

Вероятно, он сложит песню в ее честь.

* * *

Как только тренировка была завершена, Роуль с удовольствием занял привычное место на руках у Мышонка, чтобы сопроводить ее на рыночную площадь для завтрака.

Рынок представлял собой целое море лавочек и небольших строений, стеснившихся в самом центре хаббла, около усадьбы Владетеля Копья. Около четверти всех заведений были давным-давно возведены из копьекамня кем-то, кого люди звали Строителями. Остальные выросли сами, в основном сложенные из кирпича; их двери и окна были сейчас закрыты натянутой на каркасы кожей. Некоторые из наиболее состоятельных лавочников использовали древесину с заросшей джунглями Поверхности, лежащей на многие мили внизу, заботливо и бережно поднятую на верхние уровни Копья.

Мышонок отнесла Роуля к прилавку, пахшему лучше всех прочих и одному из немногих, что успели открыться. Человек Бенедикт, казалось, лично был знаком с хозяевами заведения: каждое утро они приветствовали его, окликая по имени. Объяснение крылось, вероятно, в его постоянном голоде — температура тела у боерожденных полукровок была выше, чем у обычных людей, и ему приходилось питаться чаще них. Там Роуль терпеливо дождался, пока Бенедикт не закажет пищу для всех, оплатив заказ маленькими кусочками металла, столь дорогими человеческому сердцу.

Едва с этим было покончено, пищу наконец подали, и люди направились к расположенному рядом столу, чтобы вкусить ее. Роуль устроился рядом с Мышонком, которая поставила перед ним хлебный рулет с мясной начинкой. Роуль разорвал его когтями и подождал, пока облачка пара не развеются окончательно. Не важно, насколько заманчива еда; ожог языка стал для него когда-то унизительным переживанием, и Роуль не собирался его повторять.

— Что скажете о наших тренировках, Роуль? — вежливо поинтересовался Бенедикт, успевший едва ли не целиком проглотить один из таких же рулетов.

Роуль повернулся взглянуть в лицо Мышонку. По мнению кота, девушка еще не потрудилась решить, стоит ли оказать честь этим двоим своей благосклонностью, но человека Бенедикта она явно считала вероятным партнером для спаривания. Было бы неучтиво с его стороны подрывать ее шансы на продолжение рода.

— Они кажутся болезненными, — сказал он Мышонку, и та, криво усмехнувшись, перевела это на человеческий язык.

— Возможно, — согласился Бенедикт. — Но в настоящей схватке даже раненый боец не должен терять стойкости. Умение перетерпеть небольшую боль сейчас поможет сохранить жизнь позднее.

— Не проще ли перерезать горло спящему Реджи? — предложил Роуль и покосился на Мышонка. Та закатила глаза, переводя его слова, и человек Гвендолин тут же поперхнулась пищей.

Роуль спокойно откусил несколько кусочков от успевшего остыть края своей порции.

— А он предпочитает прямоту, правда? — прокашлявшись, смогла выдавить Гвендолин.

— Вы даже не представляете насколько, — вздохнула Мышонок.

— У нас имеются свои причины свести этот конфликт к чему-то менее… бесповоротному, — обращаясь к Роулю, сообщил Бенедикт. — Реджи происходит из большого и влиятельного семейства. И тот парень, кого он назначил себе в секунданты, он тоже Астор, но из младшей линии их Дома. Случись с Реджи нечто фатальное, секундант об этом доложит, и его родичи могут решить отомстить.

— Или будут рады избавлению семьи от дурака, — не согласился Роуль.

Когда Мышонок закончила переводить это замечание, человек Гвендолин издала хрюкающий звук и поспешила вернуться к завтраку.

— До определенной степени, — допустил Бенедикт. — Однако, если они никак не ответят на урон, нанесенный одному из потомков своего Дома, другие смогут усмотреть в этом слабость.

— Вот оно! — сказал Роуль, мрачно обдумывая ситуацию. — Кое-какой смысл в этом есть… Но у Мышонка нет большого Дома, который взялся бы отомстить за нее в случае, если Реджи совершит нечто столь же бесповоротное.

Когда Мышонок перевела это на человеческий, похоже, Бенедикт испытал некую неловкость.

— В этом… есть своя доля правды. Но никому в хаббле не нужны дуэли со смертельным исходом. Если подобное случится, Дом Астор подвергнется общему порицанию.

— Но если он убьет Мышонка, — спросил Роуль, — объявит ли Дом Ланкастер войну Дому Астор?

Бенедикт и Гвендолин обменялись долгими взглядами.

— Я… так не думаю.

— Тогда порицание, о котором ты говоришь, — лапа, лишенная когтей, — рассудил Роуль. — Оно бессильно помешать вражеским планам.

Гвендолин вдруг подалась вперед, уперла в Роуля прямой взгляд над столом и с твердостью в голосе объявила:

— Если с мисс Тэгвинн случится что-то ужасное, мастер Роуль, я лично вызову Реджи на дуэль и своей перчаткой прожгу в нем такую дыру, сквозь которую кот сможет проскочить. Даю вам свое слово.

— Я уже не только проиграла дуэль, — пробормотала Мышонок, — но меня еще и успели убить. Зачем было тратиться на завтрак для мертвеца?

Роуль посмотрел на Мышонка и произнес, не без тепла в голосе: