Воздушный замок Нострадамуса

– Не забывайте, что вам предстоят еще два таких же взноса, на сей раз для меня и моей фирмы, – заметила Сильвия, забирая чек. – Мне пора.

– Неужели вы не выпьете со мной кофе? – спросила Луиза-Аврора. – Или лучше всего шампанского! Вы сделали меня счастливой, Сильвия!

– Думаю, вы сможете сделать это кое с кем другим, – ответила Сильвия Кальдерон, подходя к двери.

Что-то в ее тоне не понравилось Луизе-Авроре. Дверь распахнулась, в кабинет влетел встревоженный дворецкий.

– В чем дело, Густав? – спросила в раздражении Луиза-Аврора.

– Мадам... – пролепетал дворецкий, чье лицо было мраморно-белым, а руки тряслись. – Мадам, он здесь!

– Кто? – спросила Луиза-Аврора, и в груди у нее защемило.

– Хозяин! – выпалил дворецкий. – Я только что видел его в большой гостиной! Он материализовался из воздуха, а затем исчез!

– Что за чушь? – воскликнула Луиза-Аврора и побежала в большую гостиную. Как она и ожидала, там никого не было.

– Густав, вы пьяны, – закричала княгиня. – Возьмите себя в руки, или я немедленно вас уволю! Не забывайте, что вы подчиняетесь мне! Я – новая хозяйка!

– Как быстро ты освоилась с этой ролью, – услышала Луиза-Аврора знакомый голос и резко обернулась.

В двери, ведущей из большой столовой в зимний сад, стоял Свен-Олаф, ее покойный муж, скончавшийся двенадцатью часами ранее в Сингапуре.

Луиза-Аврора попятилась, крик замер у нее на губах.

– Ты... ты... ты... – только и смогла произнести она.

Петерсон бодрым шагом приблизился к Луизе-Авроре. Женщина дико завопила:

– Изыди, нечистый! Ты же мертв, я знаю! Убирайся обратно в преисподнюю!

Трясущейся рукой Луиза-Аврора перекрестилась и забормотала слова католической молитвы. Но призрак не исчезал. Пришелец с того света, загорелый и с надменным выражением лица, заявил:

– К твоему разочарованию, Луиза-Аврора, я не пришелец с того света! Я все еще жив!

– Вранье! – проронила слабым голоском Луиза-Аврора. – Ты утонул в джакузи, тебя убили...

– Ага, меня убили! – мрачно произнес Свен-Олаф. – Именно ты приказала устранить меня, старого нудного мужа, чтобы стать богатой и беспечной вдовой.

– О нет, это все она! – зашептала Луиза-Аврора. Ее скрюченный палец указал на Сильвию Кальдерон, со странной улыбкой наблюдавшую за происходящим.

Из зимнего сада в большую гостиную шагнуло несколько человек. Один из них, ткнув в лицо Луизе-Авроре развернутый документ, произнес:

– Комиссар Свенсон, криминальная полиция.

Луиза-Аврора, начиная прозревать, воскликнула:

– Получается, что ты... ты не умер?

– Я не умер, – ответил мрачно миллиардер. – Но ты так этого хотела, не правда ли, дорогая жена?

– Нет, нет! – завопила Луиза-Аврора.

– Можешь не утруждать себя ложью, – отрезал муж. – Твои беседы с Сильвией зафиксированы на пленку, как и момент передачи денег. Ты заказала мое убийство и расплатилась с киллером.

– Она подбила меня на это! – закричала княгиня. – Я ни в чем не виновата! У нее имеется фирма, занимающаяся убийствами. Если полиции кто-то и требуется, то Сильвия!

– Сильвия отлично сыграла свою роль, – заметил комиссар, – ей удалось убедить вас в том, что она может помочь вам в устранении мужа.

– Я давно заподозрил, что ты желаешь избавиться от меня, дорогая, – проронил Свен-Олаф. – Мои люди следили за тобой и видели, как ты однажды выскользнула из кинотеатра и отправилась в магазин – один из моих магазинов! – где приобрела инсектицид.

– Ты знал... – прошептала Луиза-Аврора.

– У меня были подозрения, дорогая, – ответил супруг. – А когда со мной связались и сообщили, что имеется возможность вывести тебя на чистую воду, хотя для этого и требуется оповестить весь мир о моей мнимой кончине, я тотчас согласился.

– Она обманула меня! – простонала Луиза-Аврора. – Никакой фирмы по устранению богатых мужей и ненавистных родственников в природе не существует!

– На подобное могла попасться только такая недалекая особа, как ты, Луиза-Аврора, – жестко ответил Петерсон. – У полиции имеется предостаточно доказательств, чтобы возбудить против тебя уголовное дело в организации убийства. Ближайшие годы тебе придется провести в тюрьме. Причем я приложу все усилия, чтобы ты получила по максимуму! Мои адвокаты уже начали бракоразводный процесс, ты не получишь ни гроша! А твои аристократические родственники из Бертрана, я больше чем уверен в этом, и не подумают прийти тебе на помощь – тебе, несостоявшейся убийце!

Комиссар и его люди, зачитав права Луизе-Авроре, вывели ее из замка. У подножия лестницы их ждала полицейская машина. Луизу-Аврору доставили в стокгольмскую тюрьму, где начался допрос. Спешно прибывший адвокат посоветовал клиентке во всем сознаться. Луиза-Аврора плохо помнила, что происходило. Она знала, что прежняя жизнь завершена и никто и ничто не вернет ей былых беспечных дней.

– А теперь, княгиня, нам бы хотелось знать подробности другого преступления, к которому вы причастны, – заявил внезапно комиссар Свенсон.

– Я не понимаю, о чем вы говорите! – чуть не плача, ответила Луиза-Аврора.

– Неужели? – возразил комиссар. – Тогда освежу вашу память: ограбление музея в Эльпараисо и похищение драгоценностей Гримбургов. Вы имеете к этому непосредственное отношение, княгиня!

* * *

– Информационные агентства всего мира сначала сообщили о кончине Свена-Олафа Петерсона, затем о его чудесном воскрешении, а теперь трубят об аресте Луизы-Авроры! – воскликнул Макс.

– Нам повезло, что миллиардер согласился подыграть нам, – улыбнулась мужу Софья. – Луизе-Авроре грозит долгое тюремное заключение. Она пока отрицает свою причастность к ограблению музея, но через несколько дней, когда поймет, что сказать правду в ее же интересах, перестанет запираться.

– И за кого мы возьмемся теперь? – спросила Роза.

– За того, кто осуществил ограбление и на чьей совести шесть человеческих жизней, – ответила Софья. – Настала пора получить признание от Карла Новака!

* * *

Карл Новак редко испытывал страх, только панически боялся темноты и крыс. Правда, об этом никто не знал: для всех он был человеком без нервов.

Он появился на свет в небольшом австрийском городишке на границе с Италией. Мать его умерла при родах, и Карла воспитывали отец вместе с бабкой. Отец-полицейский вбил себе в голову, что Карл не его ребенок (в городке судачили, что его жена гуляла то с булочником, то с почтальоном), и относился к сыну как к обузе. Бабка, наполовину итальянка, наполовину чешка, религиозная до умопомрачения, не ведала пощады к мальчику. Она заставляла его молиться, часами стоя на коленях перед статуей Мадонны, за малейшую провинность стегала ремнем и много раз на дню приговаривала: