Вождь и призрак
Шрифт:
— Я бы не пустила в свой дом эсэсовца! Пусти козла в огород… Какого черта я буду…
— Ну, ладно тебе, Хельга, я же просто выполняю свой долг…
— Тогда скажи им: пусть будут поосторожней у меня на кухне. А то они перебьют мне всю посуду.
И вдруг из деревянной крышки люка вывалился сучок! Линдсей приник ухом к полу и в ужасе замер. Он отчетливо услышал, как сучок шлепнулся на пол, причем — вот беда! — именно в тот момент, когда в разговоре наступила пауза.
— Что это? — встрепенулся Берг.
Англичанин заметил, что пальцы Кристы
Когда сучок шлепнулся на пол, Берг стоял у окна и смотрел на улицу, повернувшись спиной к Хельге. Тетя Хельга вздохнула и, передвинув палку на четыре дюйма, поставила ее прямо на сучок. Берг насторожился и подозрительно посмотрел на нее. Теперь на его лице не было и тени улыбки. Он превратился в строгого полицейского.
— Да это же печка! — скрипучим голосом произнесла Хельга. — Знаешь, иногда мне удается раздобыть настоящее деревянное полено, которое хорошо горит. — В голосе Хельги зазвучали издевательские нотки. — Это что, тоже запрещено законом?
Линдсей поглядел в «глазок», и у него перехватило дыхание. Сучок был больше, чем палка тети Хельги. Бергу стоило только сперва опустить глаза, а потом поднять их на потолок… Очки полицейский не носит, значит, зрение у него отличное…
Сердито поджав губы, Хельга выдержала пристальный взгляд Берга и опять заговорила:
— Ты еще не заглянул в этот большой шкаф! Может, я спрятала вашего эсэсовца за теми жалкими платьишками, что у меня остались? В шкафу полным-полно места, дубина ты стоеросовая!
Берг так разозлился, что действительно подошел к шкафу и открыл обе половинки дверей. Хельга быстро наклонилась, подняла сучок и подковыляла к печке. Она открыла кочергой заслонку и бросила сучок в огонь. Берг захлопнул дверцу шкафа и обернулся.
— Хельга, мне это нравится не больше, чем тебе. Но мужчина в эсэсовской форме — англичанин.
— Ага! И у него крючковатый нос и шрам на правой щеке…
— Так ты его видела?!
— Берг, ты совсем спятил, старый дурак! — хихикнула Хельга и шутливо замахнулась на него палкой. — Пора тебя отправить на покой.
Она пристально поглядела на двух полицейских, которые вышли один из спальни, другой из комнаты. Оба покачали головой. Хельга указала палкой на дверь и сердито проворчала:
— Вы помните, где здесь выход? Надеюсь, не заблудитесь в моих роскошных апартаментах?
Берг сделал им знак, веля выйти вон, закрыл за ними дверь и вернулся в комнату. Ему нужно было задрать голову… Линдсей сжался в комок. Неужели он знает о существовании чердака?
Берг сунул руку в карман и, выудив оттуда жестяную банку, протянул ее Хельге.
— Мой брат вернулся неделю назад из Туниса. Они там захватили английский грузовик, который заплутал на горных дорогах. В грузовике везли английский кофе. Фирма «Лайонс». Это тебе за то, что мы тебя побеспокоили…
— Взятка? Да еще товар с черного рынка? — Хельга скрючила пальцы и хищно цапнула банку. — Ах ты, плутишка, Берг. Ты знаешь, что ты плутишка? Первую чашку я выпью за твое здоровье…
— Ладно,
я пойду… И чтобы тебя больше не беспокоили, оставлю тебе вот эту бумагу, В ней подтверждается, что здание только что обыскали.Берг достал лист бумаги, положил его на стол, разгладил, поставил дату, подпись и протянул Хельге.
— Если явятся эсэсовцы, помашешь бумажкой у них перед носом. Здесь и моя подпись, и подпись начальника городской полиции.
— Я провожу тебя до выхода. Нет, пожалуйста, не спорь! Я сама хочу запереть дверь ключом и задвинуть засов. Ты не представляешь, какие люди шляются впотьмах по нашему переулку…
— Представляю! — горячо возразил ей Берг.
Дверь закрылась, и в квартире вдруг воцарилась тишина. Криста облегченно вздохнула и потянулась, выпрямляя затекшие ноги и руки. Все это время она сидела, не шевелясь.
— Когда выпал сучок, я чуть не вскрикнула, — сказала она.
— А ты-то как это поняла?
Криста схватила его за руку и указала наверх. Линдсей увидел на покатом потолке косой лучик света, проникавший снизу, из комнаты. Он рассказал Кристе о том, что там происходило.
— Твоя Хельга — отчаянная тетка, — усмехнулся он. — Теперь она хочет убедиться, что они уберутся восвояси. Пока ее нет, давай я тебе кое-что расскажу. Мало что со мной может случиться до завтрашней встречи?! Ровно в одиннадцать утра напротив собора Божьей Матери…
Линдсей подробно объяснил Кристе, как связаться с агентом Пако. Девушка сидела в темноте, тесно прижавшись к нему, и внимательно слушала.
Покончив с объяснениями, Линдсей сказал:
— Если ты с помощью Пако проберешься в Швейцарию…
— Или мы оба переберемся, или останемся здесь, — категорически возразила Криста.
— Сейчас война. Ради Бога, послушай меня! Союзному командованию нужно узнать, где расположена секретная ставка фюрера. Ты объяснишь это лучше, чем я. Еще они хотели выяснить, кто управляет немецкой военной машиной. Скажешь, что фюрер… — Линдсей запнулся, не зная, стоит ли продолжать.
— Есть ведь и еще кое-что? — тихо спросила Криста. — Ну, я имею в виду фюрера…
— Так… продолжай…
— С тех пор, как он вернулся из поездки на Восточный фронт, он стал другим. Я не думаю, что остальные это заметили, они ведь ужасно боятся его, даже Кейтель и Йодль. После своего возвращения он или слушает и ничего не говорит, или на них кричит. Да и ходит как-то не так… И потом есть много других деталей, очень мелких, которые только женщина может заметить. Это что-то сверхъестественное… мне казалось, что я общаюсь не с ним, а с его бра-том-близнецом… Но у фюрера не было брата-близнеца!
— Ты сказала «не было»… Сказала в прошедшем времени. Значит, ты уверена, что дело серьезное. Я, кстати, обратил внимание, что ты назвала Кейтеля и Йодля, но не упомянула про Бормана…
— Борман тоже вел себя странно после возвращения фюрера. На военных советах всякий раз, когда я глядела на фюрера, стараясь сообразить, что же все-таки изменилось, Борман следил за мной, словно кошка за мышью. Будто бы хотел понять…
— Понять что-то про фюрера?
— Нет! Про меня! Понять, заметила ли я перемену… или подмену.