Возмещение вреда, причиненного источником повышенной опасности

Не отличаются оригинальностью подходы и других современных ученых. Как правило, утверждение о том, что источник повышенной опасности есть деятельность, базируется на мнении высших судебных органов, согласно которому во главе угла находится признак неподконтрольности, а точнее невозможности полного контроля за деятельностью со стороны человека. Так, А.А. Крыжановская указывает на то, что «признание гражданским законодательством той или иной деятельности повышенно опасной всегда было обусловлено уровнем развития технического прогресса на данный момент, а точнее отсутствием реальной возможности полностью контролировать практическое участие человека в какой-либо сфере» [67] . Она выделяет два основных признака деятельности как источника повышенной опасности, а именно: повышенная вредоносность, заключающаяся в возможности наступления особо тяжелых последствий для потерпевшего, и неподконтрольность, заключающаяся в невозможности немедленной остановки воздействия источника повышенной опасности в силу его объективных характеристик и повышенной сложности в эксплуатации, требующей специальной подготовки и знаний [68] . Не раскрывая существо отдельных элементов, составляющих содержание каждого из приведенных признаков (таких как: «особо тяжелые последствия», «невозможность немедленной остановки» и т. д.), А.А. Крыжановская проследила проявление этих признаков на примере использования программ для ЭВМ в различных сферах человеческой деятельности. Так, проявление признака повышенной вредоносности в медицинской сфере она усматривает в утрате данных о больных (в частности, данных о перенесенных заболеваниях, о переносимости больным тех или иных лекарственных препаратов, группе крови); в деятельности, направленной на организацию воздушных перевозок – в уязвимости программ, обеспечивающих работу воздушных транспортных средств, что может привести к авиакатастрофам; в сфере освоения космоса, в телекоммуникационной сфере – в сбоях работы программного обеспечения; в банковской сфере – в угрозе кражи и уничтожения банковской информации и программного обеспечения систем электронных платежей. Особо А.А. Крыжановская выделяет использование вредоносных программ, способных приводить к несанкционированному уничтожению, блокированию, модификации либо копированию информации, нарушению работы ЭВМ, системы ЭВМ («компьютерных вирусов», «программных закладок»). Признак повышенной вредоносности от «компьютерных вирусов» (которые разрабатываются не только в преступных целях) ученый усматривает в значительных масштабах вреда (оцениваемый числом вышедших из строя компьютеров), который причиняют сбои в работе программного обеспечения, как имуществу, так и нематериальным благам.

67

Крыжановская А.А. Использование программ для ЭВМ – деятельность, создающая опасность для окружающих // Журнал российского права. 2004. № 6. С. 91.

68

Там же. С. 92. См. также: Крыжановская А.А. Гражданско-правовая ответственность за вред, причиненный в связи с использованием сложных программ для ЭВМ: автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2009. С. 13.

Не возражая в принципе по поводу выделения признака повышенной вредоносности, тем не менее, вызывают возражение как содержательное его наполнение, так и иллюстрирующие его примеры. Наступление особо тяжелых последствий для потерпевшего, о которых ведет речь А.А. Крыжановская, можно ожидать и от падения человека с метровой высоты. Что касается приводимых ею примеров, то те, которые связанны с медицинской, перевозочной, космической, телекоммуникационной, банковской сферами, имеют договорную природу, а значит, и последствия всякого рода сбоев в программном обеспечении будут рассматриваться через призму договорной ответственности. Более того, в подобных ситуациях вред причиняется не конкретному имуществу, а имущественной сфере конкретного лица. Примеры, касающиеся возможности распространения «компьютерных вирусов» можно было бы рассматривать в качестве повышенной вредоносности, однако А.А. Крыжановская вместо того, чтобы дать им оценку с точки зрения причинения вреда конкретному имуществу, оценила их с позиции масштабов причинения вреда. Вместе с тем для цели возникновения деликтного обязательства оценка дается каждой конкретной ситуации причинения вреда имуществу, принадлежащего субъекту гражданского права, или здоровью (жизни) гражданина независимо от того, был ли причинен аналогичный вред имуществу других лиц, а равно здоровью (жизни) других граждан.

Содержательная составляющая второго признака деятельности как источника повышенной опасности – неподконтрольность – также недостоверна. Отталкиваясь от подхода высших судебных органов, которые вели речь о невозможности полного контроля со стороны человека за деятельностью, создающей повышенную опасность, А.А. Крыжановская признак неподконтрольности свела исключительно к невозможности немедленной остановки воздействия источника повышенной опасности в силу его объективных характеристик и повышенной сложности в эксплуатации, требующей специальной подготовки и знаний. Естественно, что выражение «невозможность полного контроля за деятельностью» по смыслу отличается от выражения «невозможность немедленной остановки».

1.3. «Статическая» концепция источника повышенной опасности

Отправной точкой «статической» концепции источника повышенной опасности выступают объекты материального мира, характеризующиеся либо определенными признаками, либо определенными свойствами, при проявлении которых создается большая вероятность причинения вреда субъектам гражданского права или их имуществу. Вместе с тем содержательное наполнение таких признаков (свойств), особенности их проявления у разных исследователей отличаются.

Одним из сторонников «статической» концепции являлся А.А. Собчак, который изначально при формировании своего авторского подхода исходил из самостоятельного значения понятий: «деятельность, связанная с повышенной опасностью для окружающих» и «источник повышенной опасности». Под источником повышенной опасности предлагалось понимать «материальные объекты, свойства которых (скорость, невозможность мгновенного торможения, большая величина – у механизмов разного рода; ядовитость, повышенная воспламеняемость, возможность процессов самовозгорания и саморазложения – у химических, горючих, ядовитых веществ; величина возводимых зданий и сооружений, наличие временных специальных сооружений, например, лесов, переходов и т. д., и временных линий электро-паро-газоснабжения – при строительстве; величина и свирепость – у диких животных и т. п.) создают при использовании этих объектов человеком повышенную вредоносность» [69] .

69

Собчак А.А. О понятии источника повышенной опасности в гражданском праве // Правоведение. 1964. № 2.(дата обращения 15.04.2014).

При подобной трактовке источника повышенной опасности возникает потребность в уяснении смыслового наполнения термина «свойства материальных объектов». А.А. Собчак пишет: «Общим для свойств материальных объектов, делающих эти объекты источниками повышенной опасности, является большая величина причиняющей силы, которая проявляется в известной независимости от человека, в неподконтрольности ему самого процесса деятельности, так что характер причинения вреда зависит, прежде всего, от свойств самого материальн ого объекта» [70] . Таким образом, А.А. Собчак определяет свойства материальных объектов не через какие-то внутренние качественные или количественные характеристики материальных объектов (что было бы верным – от авторов), а обращается к величине «причиняющей силы» [71] , проявляющейся через неподконтрольность человеку процесса деятельности. Иначе говоря, он недвусмысленно подводит к тому, что свойства материальных объектов есть не что иное, как величина «причиняющей силы» процесса деятельности, а значит, и утверждение о том, что характер причинения вреда зависит от свойств материального объекта, равносильно утверждению: характер причинения вреда зависит от величины «причиняющей силы» процесса деятельности [72] .

70

Там же.

71

Термин «причиняющая сила» мы осознанно берем в кавычки, поскольку вызывает возражение сама возможность объединения в словосочетании слов «причиняющая» и «сила» (Как сила может быть причиняющей?).

72

В юридической литературе советского периода можно встретить подход к пониманию источника повышенной опасности очень схожий с подходом А.А. Собчака. Так, в частности, В.А. Тархов предлагал под источником повышенной опасности понимать «такие материальные объекты, свойства которых создают повышенную вредоносность вследствие неполной подконтрольности деятельности человека» (см.: Тархов В.А. Ответственность по советскому гражданскому праву. Саратов: Издательство Саратовского университета, 1973. С. 360). Однако в отличие от А.А. Собчака он вел речь о неподконтрольности свойств материальных объектов, а не самого процесса деятельности, что, в свою очередь, сближает его позицию с точкой зрения Е.А. Флейшиц.

Таким образом, А.А. Собчак не смог уйти от смешения понятий «материальный объект» и «деятельность», что не позволяет уяснить разницу между понятиями «деятельность, связанная с повышенной опасностью для окружающих» и «источник повышенной опасности», на содержательном различии которых настаивал ученый. Более того, при изложении своего подхода он использует различное обозначение того, что непосредственно причиняет вред. Так, в одних случаях говорится о том, что вред причиняется источником повышенной опасности (то есть материальным объектом), а в других – указывается на то, что вред возникает от определенных свойств материальных объектов.

К материальным объектам, способным удовлетворять требованиям источника повышенной опасности, А.А. Собчак отнес исключительно сложные материальные объекты, требующие для их использования специальной подготовки и специальных знаний [73] . По этому поводу О.А. Красавчиков, в частности, указывал на то, что признак сложности не является специфическим для предметов материального мира, являющихся источником повышенной опасности. «Сложным может быть то или другое техническое сооружение, тот или иной производственный, транспортный и тому подобный агрегат. …Но не всякий источник повышенной опасности обладает сложностью в техническом смысле слова». В связи с этим О.А. Красавчиков задавался вопросом: «О какой сложности можно говорить в отношении таких, например, источников повышенной опасности, как дикие животные, бензин, хлопок и т. д.?» [74] .

73

Собчак А.А. Указ соч.

74

Красавчиков О.А. Указ соч. С. 19.

Отталкиваясь от общего подхода, признающего в качестве источника повышенной опасности то, что ее создает, О.А. Красавчиков под таковым определил «предметы материального мира (преимущественно орудия и средства производства), обладающие особыми специфическими количественными и качественными состояниями, в силу которых владение (пользование, создание, хранение, транспортировка и т. д.) ими в определенных условиях времени и пространства связано с повышенной опасностью (объективной возможностью умаления личных или имущественных благ) для окружающих» [75] .

75

Там же. С. 34.

Данный подход привлекает внимание должной степенью проработанности. Вместе с тем даже при поверхностном его анализе можно обнаружить некоторую непоследовательность в его изложении. Так, если в итоговом определении источника повышенной опасности выражение «объективная возможность умаления личных или имущественных благ» О.А. Красавчиков соотносит исключительно с понятием «повышенная опасность», то при обосновании своего подхода, предложенное выражение уже характеризует вообще любую опасность, а не только повышенную [76] , что не позволяет уяснить значение термина «повышенная опасность» для цели института причинения вреда источником повышенной опасности. Кроме того, в определении используется выражение «специфические количественные и качественные состояния», смысловое наполнение которого трудно определить, поскольку понятие «состояние» ученый не раскрывает.

76

Там же. С. 31.

При обосновании своего подхода О.А. Красавчиков пришел к выводу о том, что «источниками повышенной опасности являются только те предметы материального мира, которые обладают специфическими (физическими, химическими, биологическими и т. п.) свойствами, качествами» [77] . А далее указывает на то, что таковыми источниками выступают «предметы материального мира, которые при наличии соответствующих условий (факторов места и времени) в силу своих качественных особенностей и количественных состояний (параметров, массы, запасов энергии и т. д.) объективно создают повышенную опасность для окружающих» [78] . Понятно, что использование в одном случае термина «специфических свойств и качеств», а в другом – терминов «качественных особенностей» и «количественных состояний» (отказавшись от использования слова «специфический»), а в итоге – смысловой связки «специфические количественные и качественные состояния», не может придать стройности учению об источнике повышенной опасности, предложенного О.А. Красавчиковым.

77

Там же. С. 30.

78

Там же. С. 32.