Возмездие Эвелит (сборник)

Эспер поднял руку в знак мира. Даньелиз ускакал галопом.

Он увидел, что нужного ему человека остановил майор Джейкобсен. Должно быть, он и посылал в разведку. Разведчик был индеец из племени кламатов, приземистый, в штанах из оленьей кожи, с луком через плечо. Многие жители северных районов предпочитали стрелы пулям: дешевле, бесшумно, дальность поражения хотя и меньше, но убойная сила такая же. В трудное прежнее время, до того как Тихоокеанские Штаты образовали свой союз, лучники, орудуя в лесах, спасли многие поселения от захвата; они и сейчас помогали сохранять союз свободным.

— А, капитан Даньелиз, — окликнул его Джейкобсен. — Вы как раз вовремя. Лейтенант Смит готов доложить, что разузнало его отделение.

— И самолет, — невозмутимо вставил Смит. — То, что пилот сообщил нам о своих наблюдениях с воздуха побудило нас отправиться на место и проверить самим.

— Ну?

— Никого нигде.

— Что?

— Форт эвакуирован. Также и поселок. Ни души.

— Но… но… — Джейкобсен взял себя в руки. — Продолжайте.

— Мы изучили все следы, как только могли. Похоже, мирное население ушло уже давно. На лыжах и снегоступах. Полагаю, на север в какой-то укрепленный пункт. Скорее всего, люди постепенно переправили туда имущество, которое не могли унести с собой. Потому что полк и материально-технические средства, даже полевая артиллерия, выступили всего три — четыре дня назад. Вся земля изрыта. Насколько можно судить по тому, что мы видели, они двинулись на запад, точнее на — северо-запад.

Джейкобсен поперхнулся.

Порыв ветра ударил в лицо Даньелиза и растрепал гриву его лошади. За спиной он слышал шлепанье и хлюпанье сапог по грязи, скрип колес, пыхтенье моторов, скрежет дерева и металла, крики и удары кнутов по спинам мулов. Но все это казалось ему очень далеким. Мысленно перед ним возникла картина, заслонившая собой реальность.

Армия лоялистов всю долгую зиму с трудом пробиралась от Тринити-Алпс до Паджет-Саунд — потому что Бродский сумел достигнуть Маунт-Рейнир, владелец которого наладил у себя радиосвязь и одновременно очень уж хорошо укрепил Рейнир. Боссмены и автономные кланы организовались в армии, поверив, что узурпатор покушается на их чертовы крохотные местные привилегии. Простые люди пошли за ними хотя бы уже потому, что не знали более высокого понятия верности, нежели лояльность по отношению к своему патрону. Западная Канада, боясь Фаллона, использовала наемников и имеет даже нечто вроде подполья.

И все же национальная армия была сильнее: больше ресурсов, лучшая организация, а главное — вдохновлявшие ее идеалы. Главнокомандующий О'Доннелл выработал стратегию — концентрировать верные силы в нескольких пунктах, преодолевать сопротивление, восстанавливать порядок и создавать прочную базу, откуда уже двигаться в следующее место, — и эта стратегия себя оправдала. Теперь правительство уже контролировало все побережье вместе с морскими силами, приглядывая за канадцами в Ванкувере, за важными торговыми путями на Гавайи, за северной половиной штата Вашингтон почти до границы с Айдахо, за Колумбийским плато, за центральной Калифорнией до самого Реддинга. Оставшиеся мятежными местности и городки были изолированы друг от друга горами, лесами, пустынями. Территория за территорией уступали натиску лоялистов, побеждавших противника, отрезавших его от источников снабжения и лишавших надежды. Единственное серьезное беспокойство создавало войско Крукшанка в Сьерре — настоящая регулярная армия, а не сброд из наемников и мужланов, армия большая, сильная и умело управляемая. Этот поход против форта Накамура был лишь незначительной частью предстоящей трудной кампании.

Но теперь «непоседы» отошли. Вообще не приняли боя. А это означало, что и их собратья кугуары тоже эвакуированы. Вы не станете ведь обнажать часть фронта в том месте, которое намереваетесь удерживать. Так?

— Вниз, в долины, — сказал Даньелиз, а в ушах у него странным образом прозвучал голос Лауры, напевавший: «В долину, вниз спустись, в долину».

— Предатели! — вскричал майор. Даже индеец охнул, словно получил удар под ложечку. — Нет, не может быть! Мы бы знали.

«И ветра вой услышишь, голову склонив». А ветер и правда завывал вдоль холодных утесов.

— В лесу множество троп, — сказал Даньелиз. — Пехота и кавалерия могут воспользоваться ими, если знакомы с местностью. А «кошки» с ней знакомы. Конечно, переправить экипажи, вагоны, крупные орудия будет труднее. Но противнику надо только обойти нас с флангов, а затем он может повернуть назад. Если же мы вздумаем преследовать его, он нас отрежет. Боюсь, мы в ловушке.

— Восточный склон… — нерешительно начал Джейкобсен.

— Зачем? Чтобы захватить скалы? Нет, мы попались и должны будем торчать здесь, пока они совсем не уберутся. — Даньелиз так сжал свой притороченный к седлу горн, что костяшки пальцев побелели. — Я почти уверен, что это идея полковника Макензи. Это в его стиле.

— Но тогда они между нами и Фриско! Тогда как почти все наши силы на севере…

Между мной и Лаурой, — подумал Даньелиз. Вслух он сказал:

— Я предлагаю, майор, немедленно связаться с командованием. И лучше по радио. — Он с усилием поднял голову. Ветер бил ему прямо в глаза. — Не надо отчаиваться. Нам бы только схватиться с ними в открытую, тогда все будет не так скверно.

Розы любят солнце, фиалки — росу, Небу известно: тебя я люблю, —

неотвязно звучало в голове.

Дожди, заливающие зимой Калифорнийскую долину, уже кончались. Буйная зелень окаймляла шоссе, по которому Макензи ехал верхом на север. Эвкалипты и дубы покрылись новой листвой. А дальше за ними расстилались в шахматном порядке поля и виноградники. Цвета всех оттенков пестрели вплоть до далеких холмов справа и до более близких, высоких слева. Шоссе между этими холмами шло словно между двух стен. Разбросанные по местности дома землевладельцев отсюда уже не были видны. Этот конец Напа-Валли принадлежал общине эсперов и назывался поселком Святой Елены. Облака, как белые горы, громоздились на западной стороне кряжа. Бриз доносил до Макензи запах растений и развороченной земли.

Позади полковника громыхали «непоседы». Полк был на марше; три тысячи сапог одновременно ударяли по шоссе, сотрясая землю; гремели орудия и фургоны. Непосредственной угрозы нападения не было. Но кавалерия на всякий случай тоже держалась рядом, готовая в любой момент прийти на помощь. Солнце отражалось в шлемах и пиках всадников.

Внимание Макензи было обращено вперед. Желтые стены и красные черепичные крыши виднелись между стоявших в розовом и белом цвету сливовых деревьев. Это была крупная община, насчитывавшая несколько тысяч человек. Полковник почувствовал, как напряглись мышцы его живота.

— Думаешь, мы можем доверять им? — уже не первый раз спросил он. — Мы получили по радио только согласие на переговоры.

Шпейер, ехавший рядом с ним, кивнул.

— Полагаю, они будут честны. В особенности при наличии здесь наших ребят. Эсперы вообще против насилия.

— Да, но если дойдет до боя… я знаю, они не весьма сильны в этом деле. Орден не занимался этим давным-давно. Но когда много эсперов собираются вместе, там обязательно оказывается несколько обладающих этими проклятыми псиониками. Я не хочу, чтобы мои люди взорвались, или были подняты на воздух и сброшены оттуда, или чтобы с ними стряслась еще какая-нибудь мерзость.

Шпейер искоса глянул на него.

— Ты боишься их, Джимбо? — пробормотал он.

— Черт, нет! — Макензи не был уверен, что сказал правду. — Но они мне не нравятся.

— Они делают много добра. Особенно для бедных.

— Конечно, конечно. Хотя каждый порядочный боссмен заботится о своих людях, и у нас тоже есть такие вещи, как церкви и приюты. Я не считаю, что милосердие — а они могут себе это позволить при их фондах — я не считаю, что оно дает им право воспитывать сирот и детей бедняков так, как они это делают: бедняги совершенно не приспособлены к жизни за пределами общины.