Возьми меня в долг

— Можете оставить нас до тех пор, пока не позовём.

Он что, мою задницу прикрывает? Нет, не думаю. Он не может встать на мою защиту. Ему ведь изгаляться надо мной нравится. Не зря меня его жена туда-сюда кидает.

— Хорошо, — киваю. Пальцы Бельц резко размыкаются. Из-за слов мужа? Не знаю.

— Иди, — и всё равно она оставляет последнее слово за собой.

И я ухожу. Разворачиваюсь и бегу из маленькой, кажущейся душной комнаты. Несмотря на хорошо работающий кондиционер.

А спина горит. От трёх взглядов. И кому бы они ни принадлежали… Всё плохо.

Глава 19

За весь вечер меня звали только два раза. Эти трое беседуют около часа. И, когда я заношу им чай со сладостями, улавливаю, что скоро они разойдутся.

А я нервно поглядываю за окно. Темень уже. Если они не поторопятся, уедет последний автобус. Заказывать отсюда такси нереально дорого. Зачем вообще жить в частниках? Здесь ведь ещё двадцать минут пешком идти. Ах, да, у них же машины.

А я беспокоюсь, как бы уехать домой так, чтобы не потратить все деньги. Официальной зарплаты у меня нет. Вряд ли Рихтер мне что-то заплатит. Поэтому стоит уберечь то, что есть сейчас. А дальше уже придумаю.

А пока мне опять говорят уйти, что я и прекрасно делаю. Выхожу в коридор, упираюсь в подоконник. Смотрю в окно и вдыхаю свежий воздух из приоткрытой форточки. Прикрываю на мгновение глаза и наслаждаюсь тихой звучной музыкой, которая идёт из той комнаты, где сейчас сидят трое исчадий ада.

Нет, только мне могло так повезти встретить их всех вместе. И, надеюсь, это будет в первый и последний раз…

— Кого я здесь вижу, — я вздрагиваю и распахиваю глаза, вытягиваясь. Я прекрасно знаю этот ехидный голос, который принадлежит Кёлеру. Тут же оборачиваюсь. И зачем вышел?

А, сигарета в руке. Покурить? А там не мог? Бельц курит. Прекрасно дымит! И пепельница на столе есть.

Я молча отворачиваюсь к окну. Стоит вообще уйти.

— Ты недружелюбна, — хмыкает. Интересно, как он это заметил? — Я ведь тебя вспомнил.

— Прекрасно, — киваю. Отрываюсь от подоконника. — Удачного вечера.

Только хочу пройти мимо, но стальная хватка на запястье останавливает. Держит несильно, но крепко. Из-за чего руку простреливает едва заметной болью.

— Нет, составишь мне компанию, — проговаривает уже серьезнее.

— Я не курю, — вырываю руку. Пытаюсь. Да только вот он держит.

— Я же ведь не заставляю, — наседает. — Постоишь здесь. Есть разговор.

Я обречённо вздыхаю. Меня когда-нибудь оставят в покое?! Правда, это уже начинает жутко мне надоедать!

— Отпустишь, и тогда поговорим, — произношу, стреляя в него озлобленным взглядом. Я не всегда милой бываю.

Это срабатывает. Кёлер отпускает меня, но я не тороплюсь становиться рядом с ним, остаюсь на месте.

— И о чём ты хотел поговорить? — я неосознанно оглядываюсь на дверь. Только бы никто не вышел.

— Начнём с того, — усмехается, — что ты попала в очень комичную ситуацию. Не находишь?

— Оборжаться можно, — резко оборачиваюсь в его сторону и цежу сквозь зубы. Сжимаю ладони в кулаки и сдерживаюсь, как бы не наброситься на него и не выцарапать глаза. Из-за него я попала во всю эту ситуацию! Лучше суд, чем его угрозы. — Быстрее. Мне работать надо.

— Как ты разговариваешь с гостями, служанка? — не знаю, отражается ли шок на моём лице, но… Надеюсь, что нет. Поднимаю взгляд на Кёлера и не знаю, что и сказать. — Ты два раза косякнула. Первый — отвлекла Рихтера, а не Каспара. Второй твой косяк…

Порочная улыбка портит его и так некрасивое лицо. Нет, она не порочная, а безобразная.

— Мне тебя Шмидт в подарок привёл, — самодовольно усмехается. — А ты убежала. Тебе повезло, что я сделал вид, что не знаю тебя… Но я припомню это.

— Правда? — выгибаю вопросительно бровь. — Мне повезло? Знаешь, что…

Когда-нибудь мне точно прилетит.

Но я уверяю себя, что хуже уже точно не будет.

— Не забывай, что я знаю, из-за кого у Рихтера пропали деньги, — произношу спокойно. — И я могу всё ему рассказать. Что это ТЫ сказал мне это сделать. По сути, да… Я отвлекла не того. Хорошо, хоть это и не так, я смирилась! Но!

Складываю руки на груди. Защищаюсь.

Устала всё это глотать и молчать.

— А ещё… Как зовут того мужчину? Каспар, да? Если немного подсуетиться, я ведь могу и найти его. И всё ему рассказать…

И хоть Кёлер не показывает того, что его задевают эти слова… Палец дёргается. Пепел летит вниз, на белый подоконник, который я только недавно оттирала. Дурдом… Опять мыть?!

А я вот улыбаюсь. Показываю то, что у меня на него есть компромат. Хоть он и слабенький, и у меня совсем нет доказательств. Но… Его реакция мне нравится. Поэтому, поправив хвостик, я прохожу мимо него.

Но перед тем, как окончательно уйти на кухню, вспоминаю его свинство:

— И, будь добр, убери за собой.

Александр

— Это ведь та девушка, — Йенс кивает вниз. Оборачиваюсь, опираюсь о перила балкона и понимаю, почему Кёлер так сосредоточенно смотрит в сторону ворот.

Маленькая, несносная темноволосая русская плотнее кутается в джинсовую куртку. На ней постоянно одни и те же вещи. Только меняются принты на майке. А в остальном — она полное постоянство. Вплоть до белой обуви на ногах.

— Что со Шмидтом пришла?

Так вот почему его взгляд постоянно метался на Оливию. Так и выгонял её из комнаты, чтобы та быстрее свалила. Хотел остаться со мной один на один и спросить насчёт неё? Хм. Не вышло. Бельц — моя плотно застрявшая болезнь в печёнке.

От неё так просто не избавишься.

Хотя, нет, избавишься. Одним словом. Одним щелчком.

Меня сейчас напрягает совершенно другое. Не моя жена. А то, почему Йенса так интересует Виола. Я в курсе, что это он заставил идти её в тот бильярдный клуб, но…