Возможны варианты

Люди - настырные существа.

– Он - старейший, - объяснил я, - И он был Лордом с незапамятных времён. Кто бы мог оспорить у него это право?

– Его все боятся, - заметил Алексей.

Кристина иронично улыбнулась, но ничего не сказала. Дэн обернулся к ней:

– О чём вы разговаривали?

– Если бы мы захотели ознакомить присутствующих с нашей беседой, то говорили бы вслух, не так ли?
– осведомилась Кристина. В её голосе звучал вызов.

Дэн удивлённо вскинул брови, но промолчал. Я повернулся к своему птенцу:

– Борис?

– Это была конфиденциальная беседа, - сразу же отозвался он, глядя на меня чистым взглядом, - Её содержание угрозы для клана не представляет.

– Кристи, - очень мягко начал Дэн, - Нам важно знать настрой Гая. К его мнению прислушиваются все. От его выступления на Совете может зависеть судьба...

– Ой, да ладно!
– вдруг прервала его Кристина, - Я считаю, что он вас поддержит.

Она выглядела очень взвинченной.

Боря, не поднимая головы, негромко сказал:

– Я его не слышал, конечно, только Кристи, но у меня сложилось такое же впечатление.

Кристина встала и сказала, обращаясь в пространство:

– Вы меня извините, мне нужно идти. Ник, ты меня проводишь? Я машину ребятам оставлю.

Я с готовностью поднялся, почувствовав облегчение. Вот сейчас мы сможем нормально поговорить, и я, наконец, пойму, в чём дело. Уже выйдя из комнаты, я услышал, как Лёша спрашивает:

– Дэн, а мой убийца тоже здесь?

Дальше я слушать не стал, полностью сосредоточившись на Кристине.

Кристи шла быстрым шагом, глядя куда-то в сторону. Она молчала, а я не представлял, как можно начать разговор. Что случилось, я уже спрашивал, повторять вопрос мне казалось глупым.

Мы прошли уже почти полпути, когда я не выдержал и взмолился:

– Ну не молчи ты, в конце концов, Кристи! Объясни мне, что происходит!

Она вздрогнула, остановилась и повернулась ко мне. От её пристального взгляда меня охватило беспокойство. Наверное, больше минуты она молча вглядывалась в моё лицо, а потом сказала:

– Я решила, что мы не будем больше встречаться.

Я не понял. Я просто не мог этого понять. Она терпеливо ждала моей реакции. Сейчас она снова выглядела спокойной, хотя я чувствовал запах адреналина в её крови.

Наконец, я спросил:

– Тебе кто-то что-то сказал? Посоветовал меня бросить?

Кристи возмутилась:

– Считаешь, что у меня своей головы нет?

– Ты не можешь, от меня уйти, - сказал я убеждённо, - Ты любишь меня.

– Да, - согласилась она, - Но раньше мне казалось, что этого достаточно, а теперь я поняла, что нет.

– Ты меня любишь, - повторил я беспомощно.

Она обеими руками откинула пряди волос с моего лица, с мягкой улыбкой обхватила его ладонями и стала целовать. Её губы скользили по моему подбородку, губам, щекам, а я, охваченный странным оцепенением, не мог шелохнуться.

– Ты нужна мне, - пробормотал я.

Кристи отстранилась от меня и убеждённо пообещала:

– Ты найдёшь себе другую игрушку.

Бесконечно долго я смотрел ей в спину. Она не обернулась.

Уже совсем стемнело. Когда Кристина исчезла из поля моего зрения, какие-то обрывки мыслей стали появляться в моей голове. Я пошёл за ней - нечего ей бродить одной по ночному городу. Когда в её окне загорелся свет, я направился прочь.

Чувствовал я себя свободным и ненужным. Странное ощущение. С тех пор, как я познакомился с Кристи, у меня было столько странных ощущений...

У меня перед носом возникла дверь. Я озадаченно огляделся. Оказывается, ноги принесли меня к дому. Я задумался. Вообще-то, мне надо было на охоту. Стас накануне подкормил меня, но этого было мало. Но жажда почти не чувствовалась. Идти никуда не хотелось. Я поднялся в квартиру, сделал несколько бесцельных кругов по ней, забился в угол дивана и свернулся в клубок.

В этой позе меня и застало утро. О движении даже думать было неприятно. Я следил, как подбирается ко мне полоса солнечного света. Только когда она приблизилась вплотную к открытой коже руки, я ползком переместился к другому подлокотнику. Здесь обжигающие лучи меня не достанут. Я снова свернулся и задремал.

Проснулся я поздно, было уже темно. Первые мысли были о Кристи, но я постарался отогнать их: вспоминать было больно. Голод почти не чувствовался, двигаться не хотелось. Я сидел с открытыми глазами, но не видел своей комнаты. Перед взором проходили картины прошлого. Эти воспоминание тоже оказались неприятны. Не то, чтобы в них было всё плохо, но и хорошего там было мало. Мне хотелось вернуться к другим образам, но я не позволил себе этого. С трудом я отрешился от всех мыслей.

Вид почти пустой комнаты раздражал меня. Я снова прикрыл глаза, постарался отключиться от запахов, не обращать внимания на звуки и погрузился в неопределённое состояние между сном и явью без мыслей и почти без ощущений. Иногда комната была тёмной, этот бархатный сумрак успокаивал меня, но потом снова начинали двигаться полосы света, вызывая глухую досаду. Солнце заглядывало редко. Я смутно чувствовал его появление, даже не открывая глаз. Всё чаще я проваливался в глубокий сон.

Потом раздался звонок. Ужасный звук, проигнорировать его было невозможно. В своё время я специально озаботился, чтобы сигнал был громким. Тогда это оправдало себя: пару раз мерзкое дребезжание даже смогло вырвать меня из дневного сна. Сейчас оно грубо выдернуло меня из состояния блаженного покоя. Я поморщился, но не шелохнулся.

Звонок всё дребезжал, казалось, звук вгрызается в голову. Я с трудом расцепил пальцы, неохотно выпрямился и потащился открывать. Был вечер, уже стемнело. Ни Дэн, ни Борис без приглашения или предварительного телефонного звонка появиться не могли. И кого принесло?

Распахнув дверь, я обнаружил на пороге Стаса.

– Что тебе надо?- недовольно спросил я.

– Может, пригласишь войти?

Меньше всего мне были нужны гости. Запах человека настойчиво лез в нос, разбудив голод. Стук сердца грохотал в ушах. Я шагнул в сторону и назад, и заворожено сказал:

– Проходи.

Дверь захлопнулась. Мы были вдвоём в квартире.

До его прихода я не сознавал, насколько голоден. Горло сводило судорогой, оно горело, слюна стала едкой и горькой. Я отвернулся и прекратил дышать. Стас прошел за мной в большую комнату, я молча указал ему на диван. Он кивнул, но садиться не стал: стоял совсем рядом со мной и что-то говорил. Я смотрел на его шевелящиеся губы и не разбирал слов, мерные удары его сердца заглушали всё. Казалось, я слышу шум крови, текущей по сосудам. Я зачарованно шагнул к нему, не сводя глаз с жилки, бьющейся на шее, и жадно вдохнул манящий запах. Неожиданный удар в живот ненадолго привёл меня в сознание. Я жалобно охнул и возмущённо спросил: