Возможны варианты

– Умирал, наверное.

Стас меня не понял. Он решил, что я говорю фигурально.

– А что случилось-то?
– небрежно поинтересовался он.

Рассказывать не хотелось, но ведь он, похоже, всё равно узнает, не от меня, так от других.

– От меня девушка ушла, - мрачно доложил я.

– И что?
– удивился он, - Меня знаешь, сколько девушек бросало? Так что теперь, мне из-за каждой надо было в петлю лезть?

Я подумал, что Кристи - не каждая, но промолчал. Дискутировать не хотелось.

– Я домой ездил, - начал рассказывать он, - только вчера вернулся. Даниил сказал, что ты не появляешься. Он за тебя беспокоится, а зайти не может, говорит, что у вас не принято вмешиваться, - он помолчал, ожидая моей реакции, и добавил, - Всё-таки странная у вас этика.

– У всех свои странности, - вяло согласился я, - Ты хоть понимаешь, что я мог тебя убить?

– Так уж сразу и убить, - отмахнулся он, - ну, кровь бы пустил, на худой конец.

Раздражение на Стаса захлестнуло меня мутной волной. Я подождал, пока оно уляжется и тихо спросил:

– Ты что, забыл, кто я такой? У меня бывают моменты, когда я хочу убивать.

Я надеялся, что мой голос звучит зловеще. Я хотел, чтобы Стас понял меня, но не знал, как объяснить ему это труднопреодолимое желание рвать и терзать живую плоть.

– И часто это бывает?
– спросил он без особого интереса.

– По-разному, - сознался я, - Иногда просто так, но обычно после кормёжки. А после такой голодовки я элементарно мог потерять самоконтроль.

– Ой, да ладно тебе!
– легкомысленно отозвался он, - Не потерял же!

У меня болезненно сжалось сердце - слова были Кристинины, и интонации тоже её. Снова нахлынуло раздражение. Я подозрительно спросил:

– Ты что, видишься с Кристи?

– Бывает, - согласился он, - Она к Таньке моей заходит иногда. Знаешь, Ник, ты не обижайся, но бросила она тебя - и правильно сделала. Что ты к ней привязался? Только жизнь портишь.

– Она любит меня, - возразил я.

– Так это ещё хуже, - рассудительно сказал он, - Когда она теперь на парней сможет смотреть? Ты сам подумай, какая ты ей пара? Она - нормальная девчонка. Ей замуж надо, детей рожать. Что тебе, развлечься не с кем? Другую найдёшь!

– Мне не нужна другая, - хмуро возразил я.

Взгляд Стаса неожиданно стал цепким и острым. Неловко мне стало под его взглядом.

– Так ты любишь её, что ли?

Я замер и неуверенно ответил:

– Нет. Я когда-то любил, это было совсем не так. Просто Кристи мне нужна.

– Психиатр тебе нужен, - веско сказал Стас, - Что это за беспомощный лепет? Уши в трубочку сворачиваются слушать. Тебе сколько лет? Можно было бы уже немножко мозгов поднабрать.

Я не ответил. Стас немного подождал и примирительно добавил:

– Мне кажется, это нормально, что любят каждый раз по-разному. К разным людям и чувства одинаковыми быть не могут, тем более, ты и сам со временем меняешься. Определился бы ты всё-таки как-нибудь. А то и сам мучаешься, и Кристину мучаешь.

Он ещё немного помолчал, разглядывая меня, и спросил:

– Что у тебя с волосами?

– А что у меня с волосами?
– удивился я.

– О, голос прорезался!
– съехидничал Стас, - Ты поседел, что ли?

Я подошёл к зеркалу и осмотрел свою шевелюру. Конечно, цвет был ещё далёк от моего натурального.

– Ерунда, просто краска смывается. У меня оттенок держится хуже, чем у людей, - объяснил я Стасу, и внезапно решил, что надо попробовать смыть её полностью, - Ты что, тему меняешь?

– А не надо?
– обрадовался он, - А то я спросить хотел, да, вроде, неудобно.

Я растерялся:

– Что спросить?

– Может, расскажешь, что у тебя раньше была за любовь? Знаешь, Ник, я ведь до Таньки никого не любил. Это я только сейчас понял. Так-то я влюбчивый, но это совсем другое, - легко поделился он.

Мне стало неловко от его откровенности. Я пожал плечами. Не люблю говорить о себе. Но почему бы и нет?

– Я увидел её на балу в частном доме, - начал я, выдавливая из себя каждую фразу, - Она была прекрасна, как ангел. Бриллиант чистейшей воды. Я пригласил её на танец. Мы познакомились. Её звали Элизабет. У неё были золотые волосы, голубые глаза и чудная улыбка. Она была идеальна. Я называл её Бетси, ей это нравилось.

Я замолк. Долгие годы я не позволял этим воспоминаниям меня тревожить. Сейчас я с удивлением понял, что они вовсе не так болезненны, как раньше. Но что ещё сказать Стасу, я не знал. Я вспоминал, с какой готовностью поднимал оброненную перчатку, бегал за лимонадом и забытым веером. Я помнил, что был восхищён её пением на домашнем вечере, хотя сейчас уже не мог сказать, что же она пела. А с каким нетерпением я ждал наших прогулок в парке! Нас сопровождала, как правило, не мать Элизабет, а её тётушка с неизменной собачкой на руках. Я помнил время, когда её лицо с милой улыбкой постоянно стояло перед моим внутренним взором. Но вот само это лицо я представить не мог. Человеческие воспоминания вообще были расплывчатыми. Но я с удивлением понял, что даже мерзкую тётушкину собачку мог представить куда лучше, чем девушку, которую собирался назвать своей невестой. Чёткие воспоминания у меня остались только о нашей последней встрече, когда я уже стал вампиром: глаза, округлившиеся от ужаса и искажённый криком рот. Вспоминая это лицо, я вдруг осознал, что она была вовсе не так красива, как мне представлялось раньше.

Стас сказал:

– Ник, если ты не хочешь говорить, так и не надо. Я же тебя за горло не держу.

– Нет, - сказал я, не в этом дело, - Просто я сейчас обнаружил, что мне нечего рассказать. Как будто рядом со мной была фарфоровая кукла. Блестящие глаза и очаровательная улыбка. Больше я ничего не помню. Бетси говорила, что любит меня и принимала мои ухаживания, её семья не возражала. Я пригласил их в наш дом, чтобы познакомить с родителями. Они приняли приглашение и приехали. Там она увидела моего старшего брата и вскоре вышла за него замуж.

Стас поморщился и сказал:

– Вот стерва! Повезло тебе, легко отделался.

– Тогда я так не думал, - возразил я, - После этого я ушёл из дома, отказавшись от содержания, и начал самостоятельную жизнь.

– Вот это правильно, - сказал Стас, - Мужчина должен сам содержать себя, а не зависеть от какого-то там содержания или наследства. Я только не понял, про эту... твою Бетси. Что там было любить?

Я озадаченно перебирал все свои воспоминания и под конец признал:

– Понятия не имею. Но я сильно любил её, это точно. Совсем голову потерял.

– Это не одно и то же, - заметил Стас.

– Да, - неуверенно согласился я, - Знаешь, Стас, я не мог упрекнуть её в том, что она предпочла выйти за моего брата, а не за меня. Джон должен был унаследовать и состояние, и титул. Как сейчас говорят, он мог обеспечить ей несравненно более высокий уровень жизни. И не только ей. Семья Бетси была почти разорена.

Я встал и прошёлся по комнате. К моему удивлению, рассказывать о себе оказалось намного проще, чем я предполагал.

– Её потеря была ударом для меня. Было настолько больно, что я решил избегать впредь подобных потрясений. Любовь приносит только боль.