Вознесение

Люси прижалась к нему и хрустела солодом, наблюдая за небом, которое на востоке сменялось на розовый, то становилось золотым, то голубым или солнце излучая лучи, которые были похожи на пики вдали. Свет бросал странные тени в расщелинах гор. Вначале она было подумала, что это Предвестники, но потом поняла, что нет, это были просто тени кружившиеся от смены освещения солнца.

Люси поняла, что прошло несколько дней с тех пор, как она видела Предвестник.

Странно. В течение многих недель и месяцев они появлялись перед ней все чаще, пока она не могла просто переместить свой взгляд, не замечая хоть одного мрачного колебания в углу, подзывающего ее.

Теперь они, казалось, исчезли.

– Даниэль, что произошло с Предвестниками?
– Он прислонился к выстопу и глубоко выдохнул прежде чем сказать.
– Они с Люцифером и хозяином небес. Они тоже являются частью Падения.

– Что?

– Этого никогда не происходило прежде. Предвестники пренадлежали истории. Они -тени значительных событий. Они были произведены Падением и поэтому когда Люцифер привел эту игру в движение, их отправили туда.

Люси попыталась представить это: миллион дрожащих теней, окружающих большой темный шар, их усики, облизывающие поверхность забвения, как веснушки.

– Именно поэтому мы должны были прилететь сюда вместо того, чтобы ступить через Предвестник, - сказала она.

Он кивнул и взял Прингл, больше из привычки находиться в окружении смертных, чем из нужды потреблять еду.

– Тени исчезли в момент нашего возвращения из прошлого. В этом моменте мы находимся прямо сейчас - эти девять дней с начала гамбита Люцифера - это время неопределенности. Оно прибыло из основной части истории, и если мы потерпим неудачу, оно исчезнет полностью.

– Где именно оно? Я имею виду место Падения.

– Другое измерение - не то место, которое я мог бы описать.

Мы были ближе к нему там, где я поймал тебя, после того, как ты отделилась от Люцифера, но мы были все еще далеко.

– Никогда не думала, что скажу это, но...
– она смотрела на неподвижные тени на горе.
– я скучаю по ним. Предвестники были моей связью с прошлым.

Даниэль взял ее руку и глубоко взглянул в ее глаза.

– Прошлое важно информацией и мудростью, которую содержит. Но ты можешь заблудиться в нем. Ты должна научиться держать знания прошлого с собой, поскольку ты преследуешь настоящее.

– Но теперь, когда они ушли...

– Теперь, когда они ушли, ты можешь сделать их самостоятельно.
– Она покачала головой.

– Как?

– Смотри, - сказал он.
– Ты видишь эту реку у горизонта?
– Он указал на тонкую синюю полоску, ползущую по плоской равнине на дне пустыни. Она была так далеко, как только глаза Люси могли видеть.

– Да, я думаю, я вижу ее.

– Я жил здесь на протяжении нескольких отрезков времени, но однажды, когда я жил здесь пару сотен лет назад, у меня был верблюд, которого я назвал Одедом. Он был самым ленивым созданием, которое когда-либо обитало на Земле. Он мог упасть в обморок, пока я кормил его, а заставить его добраться до Бедуинского лагеря за чаем было просто чудом. Но когда я встретил тебя в той жизни...

– Одед бросился бежать, - сказала Люси не подумав.

– Я закричала, потому что думала, что он собирается растоптать меня. Ты сказал, что никогда не видел, чтобы он так двигался.

– Да, ну, - сказал Даниэль.
– Ты ему понравилась.
– Они сделали паузу и посмотрели друг на друга. Даниэль начал смеяться, когда у Люси отвисла челюсть.

– Я сделала это!
– крикнула она.
– Это было просто там, в моей памяти, часть меня. Как будто это случилось только вчера. Я даже не успела подумать об этом, когда это появилось.

Это было удивительно. Все те воспоминания из прошлых жизней, которые терялись каждый раз, когда Люсинда погибала в руках Даниэля, как-то нашли свой путь назад, к ней, способом, которым Люси всегда находила свой путь к Даниэлю.

Нет. Она находила свой путь к ним.

Это было похоже на открытые ворота, после поисков Люси сквозь предвестники. Эти воспоминания остались с ней, от Москвы до Хелстона, до Египта. Сейчас все больше становится доступным.

Она внезапно остро осознала кем была - она не просто Люси Прайс из Тандерболта в Джорджии.

Она - каждая девушка, которой она когда-либо была, объединение опыта, ошибок, достижений и, прежде всего, любви.

Она была Люсиндой.

– Быстро, - сказала она Даниэлю.
– Мы можем сделать что-нибудь еще?

– Хорошо, как насчет другой пустынной жизни? Ты жила в Серенгети, когда я нашел тебя. Высокий, неуклюжий и самый быстрый бегун в вашей деревне. Я потратил один день по пути к Роланду, и остановился на ночь ближайшей весной.

Все остальные люди сильно не доверяли мне, но...

– Но мой отец заплатил тебе тремя шкурами зебр за нож, который был у тебя в ранце!

Даниэль усмехнулся.
– Он заключил выгодную сделку

– Это удивительно, - сказала она, задыхаясь. Сколько еще есть в ней того, чего она не знала? Как далеко назад она могла зайти? Она повернулась к нему лицом, упираясь грудью о колени, и наклоняясь так, что их тела почти соприкасались.
– Можешь ли ты вспомнить все о нашем прошлом?

Глаза Даниэля смягчились в углах.
– Иногда порядок вещей путается в голове. Я признаю, что не помню длинные отрезки времени, проведенные мною в одиночестве, но я помню каждое первое впечатление о твоем лице, каждый поцелуй твоих губ, каждое воспоминание когда я что-нибудь делал вместе с тобой.

Люси не стала ждать, когда Даниэль наклонится вперед, чтобы поцеловать ее. Вместо этого она прижала свои губы к его, наслаждаясь его удивленным стоном удовольствия, желая убрать любую боль, которую он когда-либо чувствовал, теряя ее.

Поцелуй Даниэля был где-то между совершенно новым и явно знакомым, как воспоминание из детства, которое ощущалась призрачным, пока не были найдены фотографии в старой коробке на чердаке. Люси казалось, что был обнаружен ангар, полный монументальных фотографий, и все те похороненные моменты были освобождены из плена в тайниках ее души.

Она целовала его теперь, но как ни странно, она целовала его тогда. Она почти могла прикоснуться к истории их любви, испытать ее сущность на ее языке. Ее губы проследили не только Даниэля, но и другой поцелуй, который они разделили, более старый поцелуй, поцелуй как этот, когда он так же обнимал ее за талию.

Он скользнул языком по ее зубам, что напомнило несколько других поцелуев, каждый из которых был опьяняющим.

Когда он провел рукой по ее спине, она почувствовала, сотни мурашек. И, когда глаза ее затрепетали, вид его сквозь спутанные ресницы казался тысячей глубоких поцелуев.