Возникший волею Петра. История Санкт-Петербурга с древних времен до середины XVIII века

Множество найденных рыбьих костей указывает на то, что человек был прежде всего рыбаком, и орудием для ловли ему служила дубина, которой он и глушил рыбу. Крупную рыбу и тюленя человек добывал при помощи гарпуна.

Недостатка в пище человек не испытывал: дремучие леса снабжали его зверем, озеро — рыбой, растительный мир — ягодами, орехами и кореньями.

Человек каменного века, живший на берегах Ладожского озера, умел добывать огонь. Это доказывается находками обожженных глиняных черепков и обугленных кусков дерева. Глиняные изделия приготовлялись из смеси глины и раковин береговых моллюсков. Но так как эти изделия были непрочны и не годились для варки пищи, то человек редко употреблял их для этой цели; кроме того, внутри сосудов не замечено никакой накипи, а это говорит, что человек редко готовил себе горячую пищу.

Добываемые на охоте звери, кроме пищи, давали человеку шкуры, служившие ему одеждой. Убив животное, доисторический человек должен был прежде всего обработать его шкуру; при помощи каменных и костяных скребков он очищал ее от мяса, а разнообразные иглы и шила служили ему для сшивания отдельных кусков в одно целое. Весьма вероятно, что здесь для сшивания употреблялись жилы убитых животных.

Кроме повседневной заботы о своем существовании — добычи пищи, одежды, устройства жилища,— человек, живший на берегах Ладожского озера, носил в себе задатки духовных, художественных проявлений. На найденных в разрезе новоладожских каналов изделиях из камня и кости мы видим попытки изобразить орнаменты, различные художественные украшения и даже животных. Найденные амулеты — обработанные зубы диких животных, медведей и кабанов с отверстиями для постоянного ношения на себе, говорят, что человек каменного века не был лишен суеверия и почитал медведя за высшее существо.

Большое скопление находимых человеческих костей и костей животных указывает, что поселение на берегах Ладожского озера было довольно густое. Оно относится, видимо, к тому времени, когда вследствие таянья ледников образовались Онежское и Ладожское озера и еще не было Невы. Доисторический человек был свидетелем ее образования.

ПЕРВЫЕ ЖИТЕЛИ НЕВСКОГО КРАЯ

Приятный брег! Любезная страна!

Где свой Нева поток стремит к пучине.

О! прежде дебрь, се коль населена!

Мы град в тебе престольный видим ныне.

В. Тредиаковский

Озерным краем по традиции географы и геологи называют богатые озерами области России: Ленинградскую, Новгородскую и Псковскую; сюда же присоединяют и Карелию, характер ландшафта которой в отношении озер еще более резко выражен.

Итак, история заселения Озерного края начинается с неолитической эпохи. В то время, примерно с V—IV вв. до н. э., отдельные мелкие группы рыболовов-охотников постепенно проникали все далее к северу; их многочисленные стоянки располагались по берегам рек и озер — в местах, удобных для рыбной ловли, которая являлась главным источником пропитания.

Эти стоянки свидетельствуют о примерно одинаковом образе жизни обитателей Озерного края в том отдаленном прошлом. Неолитическое время длилось здесь, на севере, очень долго; римский историк I в. н. э. Корнелий Тацит указывал, что племя феннов даже и тогда продолжало жить в условиях каменно-костяного века. Во II в. другой античный писатель — Птолемей — называет феннов Тацита финнами, и уже из этого следует вывести, что первопоселенцами на севере Европы вообще были племена, судя по описанию их быта Тацитом, близкие к теперешним саамам, которые у северных германцев носили имя финнов (норв. fin — «саам»). Вероятно, от того далекого времени ведут начало и названия некоторых природных объектов края — рек, озер и т. п. Разумеется, никаких городов и крупных постоянных населенных пунктов тогда не было, так что можно говорить лишь о географических названиях только природных объектов.

Эти древние пласты географических названий остаются обычно труднообъяснимыми, что вполне естественно. Достаточно определенные сведения о населении Озерного края мы получаем лишь со времени, когда здесь появляются славянские племена, сумевшие создать свое государство на землях Восточной Европы — Древнерусское государство.

Развитие древнерусской письменности вызвало появление летописей, освещающих историю стран Восточной Европы, в том числе и Озерного края начиная примерно с IX—Х вв. Вскоре появляются и другие письменные источники: уставные и договорные грамоты, различные официальные и частные акты, а с XV в. — писцовые книги, представляющие подробное описание земель и населения с указанием названий даже мельчайших населенных пунктов, имен их жителей, обозначением различных угодий и другими данными, позволяющими нередко судить о возникновении и истории ряда географических названий во всех деталях.

Картина, которая вырисовывается на основании всех этих письменных источников и археологических данных, примерно такова: около VIII—IX вв. в Озерном крае жили древние местные племена—чудь (древние эсты), водь (близкая по языку к эстам), ижора (язык сходен с карельским) и вепсы (весь) — совместно с пришедшими сюда с запада славянскими племенами, носившими названия кривичей (в теперешней Псковской области), и словен (в Новгородской области). По-видимому, словены были одной из ветвей кривичского племени, очень многочисленного и широко распространившегося в верховьях Западной Двины, Волги, Днепра, а также Великой и Ловати.

Чудь — название в русских летописях эстонских племен и занимаемой ими территории, входившей в состав Древнерусского государства; чудское племя участвовало в походе князя Олега на Царьград; в 1030 князь Ярослав Мудрый основал в области чуди город Юрьев (Тарту).

Заметим, что латыши, западные соседи кривичей, по их племенному имени стали называть восточных славян именем krievs («кривич»).

Около IX в. в Восточной Европе образовался обширный межплеменной союз, состоявший из ряда славянских и чудских племен. Чудью русские летописи называют древнеэстонские племена; в обобщенном смысле новгородцы называли этим именем все дославянское древнее население лесного Севера. Имя чудь нередко присваивалось также и вепсам, жителям Озерного края, родственникам карел.

В возникновении межплеменного союза немалую роль сыграла широкая торговля мехами в рамках византийско-хазарско-арабско-славянских отношений. Отсюда — огромное число богатых кладов восточных монет на всех торговых путях того времени, в частности и на том отрезке великого водного пути «из Варяг в Греки», который проходит через Озерный край (Финский залив — Нева — Ладожское озеро — река Волхов — озеро Ильмень, и далее по реке Ловать, мелкими речками и волоками в реку Западную Двину, а от нее к Днепру и в Черное море.

Другой, также очень важный торговый путь, шел от Каспийского моря по Волге, ее протоками Шексне и Мологе, по мелким речкам и волокам к реке Мсте, впадающей в озеро Ильмень, и затем по реке Волхов, Ладожскому озеру и Неве к Финскому заливу. По этим торговым путям русские купцы ездили торговать с греками, булгарами, хазарами и персами, а суда иностранных купцов приходили в Киев, Новгород, Москву.

Возникновение племенного союза, а затем государства, расширение торговых связей вызвало образование городских центров. Так возникли в Озерном крае Псков, Новгород и другие города. Господину Великому Новгороду, как называли свою метрополию ильменские словене, суждено было на полтысячелетия стать хозяином огромных пространств европейского Севера.

Великий Новгород был аристократической боярской республикой, но с заметными элементами «народоправства» (вече), просуществовавшей в качестве самостоятельного политического организма до 1470-х годов, когда новгородские волости и земли целиком вошли в состав Московского государства. С тех пор московское правительство управляло этими землями с помощью своих наместников и воевод, поселив здесь много новых помещиков и выдворив из пределов Новгорода прежних крупных вотчинников-бояр и житьных людей, переселенных в центральные московские области.