Возрождение Тёмной

Чжао Шэнь учил всю четверку наукам: истории, логике, математике, классической литературе и медитациям.

– Изменить лицо – это только полпроблемы, – говорил он. – Вы должны уметь поддержать разговор.

Их островок безмятежности в Тысяче снежных пиках насчитывал несколько десятков гектаров земли и состоял в основном из лесов. Для тренировок ци они уходили как можно дальше от пагоды, а вот для учебы занимали соседнюю полянку.

Здесь они усаживались на покрывала за импровизированными столами по два человека и следующие несколько часов проводили за занятиями. Письменностью владели только Лин Цзинь и Сяо До. Молчун даже не пытался, хотя неизменно приходил на занятия и садился рядом с Чживэй, а сама Чживэй не владела этой устаревшей формой языка. И если могла прочитать, то с написанием у нее были проблемы.

– История империи Чжао насчитывает десятки тысяч лет, однако отсчет ведется с дней, когда по миру разгуливали наши Легендарные бессмертные Прародители, посланники Нефритового Императора…

– Легенду я слышала, – прервала его Чживэй.

Слушать еще раз сказку о том, почему темные обречены быть плохими, Чживэй не хотела.

Шэнь важно кивнул и продолжил. Роль учителя забавляла, и он красовался в свое удовольствие. Например, вчера он разлегся прямо перед столом Чживэй в вальяжной позе и зачитывал поэмы.

Легкость, с которой Шэню давалась любая роль, казалась Чживэй соблазнительной. Она легко могла представить себя на его месте, стоящей на возвышении, раздающей ничего не значащие улыбки… Да, пожалуй, она хотела занять его место и ревновала к этой легкости.

– Все изменилось, когда темный Легендарный Прародитель захотел власти. Он стал жадным и жестоким, за что Нефритовый государь покарал его красными глазами и протекающей дырой в ауре, больше не способной накапливать ци.

Не нужно было смотреть в сторону Лин Цзинь, чтобы почувствовать холод, исходящий от нее. Однако Чживэй все же глянула, и Сяо До картинно поежился, перехватывая ее взгляд.

– И вот так мы плавно переходим к Эпохе рассвета человека. Страной правили простые люди, в то время как Светлые охраняли их покой и защищали мир от порочных, – Шэнь понизил голос до шепота на этом слове, – темных.

Лин Цзинь села еще прямее, если это было возможно, в то время как Молчун сгорбился. Сяо До же, наоборот, сильнее ухмылялся.

– Ты получаешь удовольствие от этого? – Чживэй вступилась за темных перед Шэнем.

– Ты переоцениваешь мою любовь к сложившемуся миропорядку, – хмыкнул тот в ответ и продолжил урок. – Века шли, и с каждым новым правителем борьба добра и зла становилась все более напряженной. Император Лин Ван, последний человек-император единой империи, развязал несколько войн, и империя погрузилась в хаос. Все эти события привели к первой Великой войне Светлых и Темных, сменяя Эпоху Рассвета на Эпоху Трех императоров. Люди разделились, воюя за власть и земли.

В ходе войны стало ясно, что разум людей слишком слаб, что противостоять ци как темных, так и светлых. Тогда, чтобы остановить бесконечные войны, Светлый Цин Инчжу обратился к Нефритовому императору и при его поддержке явился всем людям, известив, что отныне он император, судья и правитель этих земель. Войны действительно прекратились, и наступила Эпоха Просветления. Люди смогли посвятить себя искусству, литературе, пока все спорные вопросы решали Цин Инчжу с фракцией Светлых. Цин Инцжу смог взять темную фракцию под контроль. Впоследствии Светлые переизбирались. Только самый могущественный и мудрый, самый совершенный Светлый мог стать следующим императором.

– Взяли темных под контроль, значит…

– Изобрели метку, блокирующую темным силу, – закончила Лин Цзинь фразу за Чживэй, и холод в ее голосе мог заморозить поляну целиком.

– Великие Светлые прошлого поставили своей целью благополучие людей, – тактично ответил Шэнь. – Они пытались создать мир, где люди могут жить свою жизнь, не сталкиваясь с более сильными энергиями. Постоянное противоборство Светлых и Темных несло разруху людям в первую очередь.

– Поэтому людей за сокрытие темных родственников?

– Чаще всего не приходится. Обычно темный случайно сам убивает семью во время использования силы. Казнят лишь тех, кто остался. Сбежавший темный – большая угроза…

Четыре пары красных глаз уставились на Шэня, и он не закончил фразу. Чживэй вспомнила свое первое использовании силы: она действительно случайно убила наемника.

– Решение относиться к темным как скоту – недальновидное.

Однажды темные победят страх и пойдут воевать за свою жизнь. Вспоминая темных в лагерях, Чживэй была вынуждена признать, что, возможно, это случится нескоро. Любому сопротивлению нужен лидер и, кстати, Лин Цзинь вполне подходила на эту роль. Ее негодование обжигало ледяным холодом.

– Кхм. Перейдем непосредственно к империи Чжао. Ее основал мой дед Чжао Ко. Он оставался у власти более трехсот лет, пока его не сменил мой отец, Чжао Куанъинь.

– И теперь темные окончательно приравнены к демонам, – хмыкнул Сяо До беззаботно, словно его это не касалось.

Проклятая демоница, – воспоминание всплыло в голове.

Страх в ее душе переплелся с гневом: беспомощность положения тогда вызвала у Чживэй лишь боль и смирение, но теперь ей пришлось сжать пальцы в кулаки, чтобы удержаться от желания найти и наказать уже почти забытых обидчиков.

Люди не виноваты, и они лишь часть проблемы сложившегося мира: просто верят в то, в чем их убеждали столетиями. Да и красные глаза не располагали к симпатии, Чживэй вынуждена была это признать.

Истинные виновники сложившегося мира обладали белыми как снег волосами и голубыми, словно небо, глазами.

Вдруг ее посетила одна мысль.

– Как именно твой дед передал трон?

– Чжао Ко умер. Прижизненно он не успел достигнуть высочайшей точки совершенствования. Мой отец, будучи наследным принцем, имел преимущество в том, чтобы занять престол. Пройдя все испытания, он стал лучшим среди Светлых и заслуженно стал императором. Никто не превзошел его уровень совершенствования по сей день.

– И Чжао Куанъинь основал трудовые лагеря, чтобы раздобыть Персик бессмертия. Зачем твоему отцу, самому грандиозному ныне живущему Светлому, Персик?

На Шэня опять уставились четыре пары глаз, но его вопрос не смутил.

– Ты знаешь, зачем. Отец хочет достичь финальный формы совершенствования и достигнуть бессмертия. Стать Легендарным.

– Сколько лет существуют Персиковые фермы? – Темные пожали плечами, они родились в этом мире.

– Персиковым полям пара сотен лет, – ответил Шэнь. Его взгляд впился в Чживэй.

И она ответила ему таким же острым взглядом.

– Чжао Куанъинь организовал трудовые лагеря ради персиков. При этом твой отец может совершенствоваться и медитировать. Я повторю вопрос, зачем ему Персик Бессмертия сейчас.

Шэнь больше не улыбался, и от привычных ужимок не осталось и следа.

– Есть пророчество. Императора Чжао Куанъиня убьет кто-то из его детей.

Чживэй фыркнула. Пророчества! Какая глупость. Но вот и ответ. Даже великие мира сего боятся умирать.