Возрождённое завтра

– Ф’нору лет побольше. А ты совсем мальчишка. И дракон неопытный.

– Мальчишка?
– не выдержал Итачи, приподняв уголки губ в намёке на улыбку. А глаза его сияли чистым безумием.

«Я готов. Я спокоен», - сообщил Арджит’, широко распахивая удивительные изумрудные глаза.

– Тогда вперёд, - поддержал Итачи. Ф’лар хотел добавить ещё парочку наставлений, но не успел. Бронзовый легко соскользнул с карниза и в падении расправил огромные крылья. Воздушный поток подхватил их обоих и подкинул вверх. Двумя взмахами Арджит’ поднялся выше и торжественно затрубил. Ему откликнулись другие драконы.

– Арджит’! Во имя Первого Яйца! Что ты делаешь!
– воскликнул Итачи, - разбудишь Рамот’у.

«Прости, не сдержался», - дерзко оправдался могучий зверь. И раскаяния в его голосе не было ни капли. Знал, что партнёр не сердится.

И когда Итачи успел подхватить местные восклицания? Они так прочно сжились с его привычным бытом, что вернись он в Коноху, ещё долго будет поминать Великую Фарант’у в особо яркие моменты. Поистине, это была великая королева. Она могла за раз принести шестьдесят яиц, среди которых по два-три королевских. Так гласили баллады, ревностно передаваемые арфистами из поколения в поколение.

Небо раскрывало свои объятия, поглощало всадника и дракона целиком. Прохладный ветер раздувал шевелюру. Волосы по бокам давно выбились из тонкой ленты. Не имело значения. Они с Арджит’ом на пике мечтаний. Полное единение. Бронзовый вырвался далеко за пределы Вейра. Тут он мог восторженно кричать во всю силу больших лёгких. Не снижая скорости. Дракон перевернулся вдоль своей оси несколько раз, заставляя дыхание всадника замереть, а сердце колотиться о грудную клетку с неистовой скоростью и силой.

Затем их нагнал рёв Мнемент’а. Ф’лар жестикулировал. На его серьёзном лице блуждало неопределённое выражение. Зверь предводителя снова взревел.

«Он велит снижаться, - передал Арджит’, - Мнемент’ сердится. Он приказывает приземляться немедленно».

– Наверно, из-за наших с тобой выкрутасов. Не стоило в первом же полёте трюкачить, - догадался Итачи, - но ты не волнуйся. Они всё равно не смогут испортить наш праздник.

«Мы с тобой летим – и это главное», - уверенно подтвердил Арджит’.

– Упряжь не натирает шкуру?
– когда дракон пошёл круто вниз, поинтересовался всадник.

«Нет. Мне удобно. И я совсем не ощущаю твоего веса. Ты лёгкий, как пушинка».

С пушинкой Итачи ещё никогда не сравнивали. Он рассмеялся в голос. Всё равно никто не услышит. А скрывать от верного друга восторг глупо. Бронзовый подхватил веселье и ещё раз крутанулся. На этот раз менее впечатляюще.

– Лучше не делай так больше. Я-то не упаду, а вот Ф’лар может испугаться за нас обоих.

Дракон послушно спланировал над плато, не делая попыток войти в вираж или перевернуться через голову. Посадка не причиняла неудобств. Арджит’, как и рассчитывалось, был аккуратен. Не успел он пригнуть голову к каменной поверхности, как Итачи уже соскочил вниз и попытался обнять толстую шею соратника. Не получилось. Но хоть прижаться всем телом.

– Т’чи!
– ворвался в идиллию зов предводителя, - что за ребячество?!

Ещё немножко. Насладиться моментом, а потом выслушивать ожидаемые нравоучения.

– Т’чи, я к тебе обращаюсь, - не позволили, - я думал, ты вывалишься и разобьёшься о скалы. А Мнемент’ почти приготовился вас обоих ловить, пока беды не случилось.

– Не случилось же.

– Но МОГЛО! Ты казался мне серьёзным. Скорлупа и Осколки! Я боялся потерять тебя. И за спиной нет Ф’нора, чтобы меня поддержать. Ну кто займёт твоё место?

– Ф’нор не будет болеть вечно, - пришлось отпустить Арджит’а, - а Н’тон, как ты сам говорил, толковый парень.

Предводитель подскочил, вцепился в плечи обнаглевшего юнца и остервенело тряхнул его. Тот даже не успел подготовиться к внезапной атаке.

– Ты понимаешь, что говоришь?
– вознегодовал вождь Бендена, - если ещё только попытаешься крутить финты…

Арджит’ затрубил и ткнулся Ф’лару в спину. Громкое сопение бронзового остудило его пыл.

– Вы оба сговорились, - Ф’лар отпустил Итачи.

– Конечно, - подтвердил последний и продекламировал.
– «С древнейших дней гласит Закон: едины всадник и дракон».

– Неужели ни у кого не осталось здравого смысла, - выдохнул предводитель в бессилии.

– Успокойся, Ф’лар, - Итачи посерьёзнел, - ты же знаешь, я не могу упасть. Даже если попытаюсь, Арджит’ подхватит меня. Но я воздержусь от опасных трюков.

– При всех, - поймал вождь, - а что вы будете вытворять наедине? Я уже жалею, что позволил вам взлететь.

– И лишить радости?
– покачал головой Итачи, - ты не эгоист. Давай лучше сделаем кружочек над тем пиком… и вернёмся домой.

Вдали красовался острый шпиль, упирающийся в небо. Правильный конус, как у вулкана. Но то обычная гора.

– Если пообещаешь…

– Обещаю. И прослежу за Арджит’ом. Ты же будешь лететь рядом и успеешь подстраховать.

Сияющие глаза молодого дракона с надеждой смотрели на Ф’лара. Бронзовой громадой возвышался над прильнувшим к камню собратом Мнемент’. Он успеет. Они оба успеют. Только падать Итачи не собирался, и теперь знал наверняка: пришло их время. И никто не в силах их сдержать. Уже никто.

Ближе к вечеру Вейр снова всполошился. Торжественный рёв живо выгнал всех драконов из пещер. Коричневые и синие закружили над чашей в полном беспорядке. Только присмотревшись, можно уловить некую систему в их передвижениях. Следом за ними поднялись несколько бронзовых. Смутное подозрение заставило Итачи посмотреть в сторону площадки для кормлений. Все королевы оставались на местах. Значит…

Так и есть. Зелёная. Интересно, чья.

«Дирт’а, - оповестил Арджит’, выскакивая на карниз и красиво выгибая шею, - я летаю быстрее».

– И что?
– Итачи подошёл вплотную, не давая дракону ринуться в общую свару.

«Я смогу её догнать», - чересчур вызывающе для подростка. Цвет глаз зверя стремительно менялся.

– И не думай, - пригрозил пальчиком Итачи.
– Твоя цель – Триат’а, ты не забыл?

«Я и её догоню», - самоуверенность. Позволят ли взрослые драконы обойти себя юному выскочке?

Арджит’ изготовился для прыжка, когда зелёная отшвырнула остатки коровы. Понимая, что сейчас произойдёт, и пугаясь возрастающих с каждым ударом сердца чувств, Итачи машинально уцепился за основание крыла бронзового и практически повис на нём всем своим весом: