Возвращая тебя

Она попалась, как девчонка. Айшэ с тоской подумала, что жизнь ее ничему не учит. Найдя, как тогда считала, сородичей, девушка слишком обрадовалась, чтобы смотреть по сторонам. Охотницу не насторожила ни мрачная громада замка, ни человеческая прислуга, ни то, что в едва наступивших сумерках она не заметила ни одного вампира. Конечно же, гостью проводили к хозяевам. И только теперь, задним числом, Айшэ понимала, от чего вскинулась глубоко в душе врожденная расовая паранойя. Во всем замке не было ни единого окна. Слепые проемы бойниц глядели на мир ровной, идеально подогнанной кладкой серого кирпича.

Девушке оказали радушный прием. Вышедшие навстречу две прекрасные белокурые женщины улыбались одинаковыми клыкастыми улыбками и обещали "дорогой сестре" золотые горы. Айшэ насторожилась уже тогда, но, как оказалось, слишком поздно. Ее просто задавили числом. Ворвавшаяся в зал свита скрутила сопротивляющуюся вампиршу в мгновение ока, не обратив внимания на троих сородичей, которых та все же успела достать. Чьи-то руки защелкнули на ней браслеты, а на шее - ошейник, отрезая девушку от магии и от последней возможности на спасение - боевой трансформации. Слишком узкая полоса холодного металла просто удушила бы ее, надумай наемница перекинуться. Ее заперли в этом месте и, казалось бы, просто забыли про пленницу. Еды не приносили, но в камере отыскалась емкость с водой, позволившая Айшэ довольно сносно, учитывая обстоятельства, провести эти дни. Люди бы давно уже потеряли счет времени в таких условиях, но ее внутренние часы еще и не думали сбоить.

Хуже всего было от понимания собственной беспомощности. А еще ее терзали сомнения относительно участи Эльхиора. Вряд ли ее спутника оставили в покое, скорее всего, по душу мага заявились, как только схватили ее саму. Учитывая, в каком состоянии находился напарник, он вряд ли мог противопоставить что-то вампирам. Оставалось надеяться, что мужчина не стал играть в героя и успел уйти до того, как его убили. Айшэ ела себя поедом за то, что подобным образом обманулась. Да, местные кровососы не напоминали тупую нежить из ее родного мира, но природа у них была та же, можно было и догадаться. Но постфактум размышлять все горазды, а момент опасности она проморгала, за что теперь и расплачивалась.

К ней пришли на третий день. Весь потолок внезапно вспыхнул белоснежным, неестественно ярким сиянием, от которого она едва не ослепла. Ко всему прочему, наемницу рывком отбросило к стене, распластав по ней. Браслеты и ошейник намертво "прилипли" к пластинам, превращая девушку в подобие пришпиленной к столу бабочки. Что ж, любые сомнения относительно их функциональности отпали сами собой. Дверь распахнулась, пропуская в камеру ее давешних мучительниц. Айшэ все еще не вдела их - глаза нещадно слезились - но чуяла.

С ней не разговаривали - мало кто стал бы тратить время на разговоры с пленницей. Один раз ей почудился тихий смешок, а потом наемница ощутила, что беловолосые подошли ближе. Чья-то рука почти ласково погладила ее по шее там, где кожу не скрывал холодный металл, и Айшэ вздрогнула. Пальцы женщины были холодными, как лед.

Ладонь переместилась ниже, легким движением огладив ключицы и расстегнув несколько пуговиц на рубашке.

– Красивая, - одобрительно усмехнулись рядом. Сквозь пелену слез и муть в глазах девушка различила смутные очертания женской фигуры. Вторая находилась вне пределов ее зрения.

А потом отведенную в сторону руку пронзило болью. У сгиба локтя словно кто-то вогнал толстенную горячую иглу, и она постепенно стала погружаться в тело, дразня нервы и норовя добраться до кости. Вторая такая "игла" секундой позже вонзилась над левой грудью. Девушка забилась, но кандалы и ошейник держали крепко - не шевельнуться.

Они оставили ее довольно скоро, но Айшэ эти несколько минут, пока пили ее кровь, показались вечностью. Когда удерживающая ее магия перестала действовать, Айшэ упала под ноги своим мучительницам. Вот только силы оставались лишь на то, чтобы сделать каждый последующий вдох, и на регенерацию организма, слишком медленную, чтобы надеяться отсюда выбраться. Ловушка оказалась идеальной.

В тот день ее даже накормили. Магический свет под потолком остался, но уже был не столь ярким, или же она просто привыкла. Появилась возможность хотя бы осмотреться вокруг. Скорее всего, это сделали нарочно, чтобы пленница поняла всю невозможность побега. Толстые, шире ее руки прутья решетки, удержали бы даже демона. Но куда страшнее было то, что во всем подземелье она была не одна. Странные звуки, иногда чудившиеся ей, оказались вздохами других пленников. Один такой сидел в клетке напротив и бездумно изучал ее взглядом огромных ярко-алых глаз без белка. Видимо, темнота его умиротворяла, теперь же запертый напротив вампир периодически принимался хохотать и скакать по камере, чтобы опять застыть напротив закрытого решеткой окна, вперив в соплеменницу взгляд безумных глаз. Она впервые сталкивалась с подобным вживую, и реальность оказалась куда страшнее жутковатых отцовских сказок. Только одно могло довести ее соплеменника - а в соседней клетке сидел отнюдь не представитель местной нежити, о чем явственно свидетельствовал красноватый отсвет на темных волосах, - до подобного состояния. Слишком много человеческой крови. Вампиры Лайкарры пили ее чрезвычайно редко - это был крайний способ выжить, но существовал риск навсегда потеряться в осколках чужих душ и хаосе принятых воспоминаний. Порой они сходили с ума, так и не сумев пропустить через себя чужие жизни, путались в них, как в сетях рыболова, превращаясь в чудовищ, способных лишь убивать ради охоты за кровью.

Кем он был, и что с ним стало, выяснить не было возможности. Впрочем, сам ли он пошел на такой риск, или же его поили насильно, особой роли уже не играло - предыдущая личность этого вампира навсегда исчезла, поглощенная чужими воспоминаниями. Единственным, что могла бы сделать для соплеменника Айшэ, была быстрая смерть. Но для этого нужно было сначала выбраться самой, а пока что таковой возможности не наблюдалось.

На следующий день к ней опять пришли. Все повторилось так же, как и накануне, разве что клыки вампирш пробили кожу в других местах на ее теле, да и вытянули из нее куда меньше крови, нежели в предыдущий раз. Они явно не собирались ее убивать или держать в почти бессознательном состоянии, как могли, повтори местные заправилы вчерашнюю экзекуцию без поблажек. По всей видимости, решили растянуть удовольствие на подольше, - с отвращением подумала девушка, судорожно хватая ртом воздух, когда местные хозяйки ушли. Рывок ошейника едва не удушил ее, и теперь охотница просто пыталась восстановить сбитое дыхание.

Зато кормили теперь на убой, будто специально позволяя ей восстанавливаться. В подобных условиях организм вампирши, привычный и к большим нагрузкам, и к ранениям, мог поддерживать жизнь сколь угодно долго. Но и в противном случае, если бы ее хотели уморить, у нее не было бы шансов на смерть. У любой медали есть обратная сторона, и это как раз был аверс той, что называлась "эва'ре". Вечные, возрождающиеся подобно фениксам, они рисковали навсегда стать пленниками того, кто окажется быстрее и хитрее, не имея способности даже сбежать за грань.

Когда в коридоре в очередной раз послышались шаги, Айшэ испытала что-то сродни безысходности. Слишком мало времени прошло с их последнего визита, а значит ее, скорее всего, решили убить. И ведь из-за браслетов она будет не в состоянии подороже продать свою жизнь. С другой стороны, это было ей даже на руку, хотя даже мысль о подобном казалась бредом. Мертвое тело вынесут из камеры, и когда она воскреснет, у нее появится вполне реальный шанс на побег.

Но закончить с почти что суицидальными планами ей не удалось. Кандалы даже не шелохнулись, а перед клеткой появились двое, но совсем не те, кого она ожидала увидеть. Правда, этой парочке она обрадовалась, как родным.

Амираан остался на страже, бросив на нее такой теплый взгляд, что Айшэ захотелось мурчать от удовольствия. Маг же легко, играючи, вскрыл магический замок, и шагнул в комнатку.

– Ты же не думала, что мы тебя бросим?
– поинтересовался мужчина, проверяя на ней ошейник в поиске замка.

– Я боялась, что ты не выжил, - честно призналась девушка, позволив себе на миг прижаться к нему, испытав ни с чем несравнимое облегчение от того, что ее кошмар быть навеки заточенной здесь, не сбудется.