Возвращение Артемиды

— Поздравляю с внеочередным званием, господин законник, — хихикнул Мишка.

— Думаешь, все будут бояться? — Посмотрим. А было бы неплохо, если б с этой корочкой нас больше не били.

— Вот тебе игрушка, — сказал Саша, протягивая Мишке короткоствольный автомат «AZ-2000».(10) — Мечта моего детства, — в умилении проговорил тот, — «AZ». Ты хочешь сказать, что сегодня он нам может понадобиться? — Пути Господни неисповедимы. И если от законников у нас отмазка есть, то от нацистов или сектантов.

Во второй половине дня Салис сидел за своим столом и чертил какие-то схемы.

Он мурлыкал под нос «Моя милая малышка», из чего можно было догадаться, что настроение у Лоуна было превосходное.

Дверь распахнулась и, похожий на ураган, сжимая в руке лист бумаги, в комнату ворвался Шальшок. Салис бросил на Монлиса короткий взгляд и вернулся к своим чертежикам.

— Что-то стряслось? — спросил он равнодушно.

— Резник Анатолий Павлович. Девять тысяч семьсот восьмого года рождения.

Землянин, рожден на Фербисе. В прошлом капитан русского спецназа. Последняя занимаемая должность — командир группы в отряде по борьбе с терроризмом, в объединенном корпусе землян. Полтора года назад уволен из отряда по служебному несоответствию. Место жительства в данный момент неизвестно.

Последнюю фразу Шальшок сказал с такой досадой, что Салису показалось, как будто он даже стукнул по столу, кладя на него справку.

— Какая незадача, — с сожалением сказал инспектор, скривив губы.

Шальшок заметил иронические нотки в голосе инспектора.

— Объединенный корпус землян… русский спецназ… — мечтательно пробормотал Салис. — Майор Неверов там, кажется, не последний человек, — продолжил Лоун, раскрыв записную книжку. — Смотри-ка, и телефончик у меня есть.

Насколько я знаю, у землян заведено, что все кто имеет специальную подготовку и увольняется из рядов боевых подразделений, не остаются без присмотра.

Мало ли где они надумают применить свои знания.

Пока Салис набирал номер, Шальшок подошел к подоконнику, включил стоявший на нем электрический чайник.

— Алло. Неверова, будьте добры. Алексей Григорьевич? Добрый день. Смотри-ка, узнал. Встретиться нужно. Есть разговор. Нет, лучше на воздухе. Чудно.

Давай через часок.

Салис положил трубку и, с довольной улыбкой взглянул на Шальшока.

— А вот чаёк пить позже будем. Через час нас ждут возле ипподрома.

Встретившись с Неверовым в условленном месте, имперские сыщики направилась в ближайшее кафе, раскинувшееся в пятнадцати метрах от ипподрома, посреди аллеи фербийских кленов. Под темно-зеленым навесом стояло двадцать восемь столиков. Две трети из них были не заняты. Пробравшись в дальний угол, компания из двух фербийцев и землянина заказала пива и соленые фербийские фисташки(11).

— Знакомьтесь, — сказал Салис. — Шальшок. Младший инспектор. Молодой, но ранний. Работает со мной. А это Майор Неверов. Ночной кошмар террористов Земли и Фербиса. В дурном расположении духа похож на танк, который гуляет сам по себе.

Шальшок и Неверов пожали руки, официантка принесла пиво и фисташки. Шелуха захрустела, орешки побросали в рот и запили их пивом.

— Какие проблемы? — спросил Неверов.

— Анатолий Резник. У вас был такой? — Капитан. Уволен полтора года назад.

— За что? — При проведении спец операций, если находим много наличных, кое-что мы забираем на пенсию семьям погибших из нашего отряда. Корпус платит крохи.

— И много берете? — спросил Шальшок.

— По-разному, — отхлебнув пива ответил Неверов. — Но одно дело деньги, а другое дело героин. Законники начали ко мне обращаться с вопросом, не брали ли мы что-нибудь на сувениры. Когда эти вопросы мне задали в четвертый раз, я начал присматривать за своими бойцами. Ну и поймал Резника за руку.

Комментарии, как говориться, излишни.

— Для Бога все равно: украл ты миллион или один альвер, — с еле уловимым презрением сказал Шальшок. — А безнаказанность рождает вседозволенность.

— Вот он и решил, что все можно, — спокойно ответил Неверов. — Я не святой и не оправдываю то, что делаю. Хотя и меняться не собираюсь. Но у каждого человека есть грань, через которую он не переступит.

— Эт точно, — сказал Салис, шелуша фисташки. — Вор никогда не пойдет на мокрое дело. Что ты сейчас знаешь о Резнике? — Связался с нацистами. Он у них что-то вроде службы безопасности. Пьет.

В общем-то, он неплохой мужик был. Оступился, послушал черта, который у каждого внутри. Но я думаю не по убеждениям он к ним подался. Он и раньше этих мерзавцев не любил.

— Так что ж он на них работает? — Приперли, наверное, к стенке. Может, с героином, может, еще с чем. Твердости в нем не хватало. А вам он зачем? — Подозревается в убийстве.

— Мда. Жалко. Расстреляют.

— Почему ты так решил? — Мы следим за «бывшими». Не тотально, конечно, а так в общих чертах.

Про убийство мы ничего не знали, значит сработал грамотно. Если так, то работает по профессии, следовательно, случай не единичный.

— Мне нужен его адрес.

— По памяти не скажу, но в картотеке должен быть последний. Он уже четыре раза менял место жительства.

Допив пиво, Неверов попрощался и ушел, пообещав позвонить завтра утром и сказать адрес. Имперские сыщики заказали еще по кружечке.

— А он очень смелый, — заметил Шальшок.

— Ты про кого? — Про Неверова. Видит меня в первый раз и говорит при мне такие вещи.

— Во-первых, ты со мной, а это уже кое-что значит. Во-вторых ты попробуй что-нибудь доказать из услышанного.

— Да нет, я и не сомневаюсь в его неуязвимости. Просто при его профессии мог бы быть поосмотрительней. Откуда у него этот жуткий шрам у подбородка? — Банду за городом брали. Якудза.

— И что? — Разрушили трехэтажный дом до фундамента и взяли. Живьём почти половину.

С Якудзой это редко случается.

Под Альвероном было сыро и плохо пахло. В этот раз прохлюпать по непонятной жиже пришлось минут сорок. Мишка никак не мог понять, чего это Сашу понесло к старым магистралям коллектора, но спрашивать не стал. Даже когда они, постоянно обо что-то спотыкаясь в воде и обходя обвалы, пробирались по одной из веток, не задал мучавший его вопрос. Не хотел показаться профаном.