Возвращение Безумного Бога 3

Желудок свело спазмом, но я усилием воли подавил рвотный позыв. В конце концов, мне не привыкать к жутким зрелищам. Однако мысль о том, что все эти несчастные погибли в чудовищных муках от рук безумного экспериментатора, вызывала глухую ярость. Кулаки сами собой сжались, потянувшись к несуществующей рукояти меча.

Жуткая картина дополнялась десятками просевших клеток вдоль стены. Внутри виднелись истлевшие лохмотья и обглоданные кости. Я заметил миски с затвердевшими остатками какой-то бурой массы. Судя по всему, пленников кормили отбросами вперемешку с собственной кровью.

Из горького транса меня вывел тихий всхлип за спиной. Я резко обернулся, инстинктивно призвав Силу. Но это была всего лишь моя призрачная проводница. Девочка застыла посреди пещеры, безмолвно заламывая руки. По ее щекам струились слезы, оставляя за собой серебристый след.

— Они все здесь погибли, да? — негромко спросил я, кивнув на горы костей, — Эти бедняги, которых использовали для чудовищных опытов. Кто это сделал?

Девочка лишь безмолвно покачала головой и поманила меня за собой. Я торопливо зашагал следом, лихорадочно размышляя. Судя по ауре застарелого ужаса и боли, витавшей в пещере, все случилось очень давно. Сотни, а то и тысячи лет назад. Но кто мог пойти на подобное зверство? И, главное, зачем?

Призрачная девочка уверенно скользила вперед, лавируя меж обломков и завалов. Наконец, она привела меня в просторный грот — видимо, сердце всей пещерной системы. И сердце кошмара, творившегося здесь в незапамятные времена.

Грот освещало мертвенно-синее пламя, пляшущее на массивном каменном алтаре посередине. Оно почему-то не гасло, хотя на алтаре не было ни дров, ни иного топлива. Мерцающие блики падали на стены, покрытые магическими письменами и схемами. Я разглядел несколько знаков, разработанных мною в прошлом для призыва Энергии Бездны. Значит, мои худшие опасения оправдались. Кто-то проводил здесь чудовищные ритуалы, привлекая силу извечного Врага.

Едкий запах разложения и застарелой крови бил в ноздри, вызывая тошноту. Я зажал рот и нос ладонью, с трудом сдерживая рвотные позывы. Черная Энергия, разлитая в воздухе, ощущалась почти физически. Будто миллионы ледяных игл впивались в кожу.

Призрачная девочка подплыла к жертвенному алтарю и застыла, сложив руки на груди. Ее глаза остекленели, наполнились вселенской скорбью.

— Я умерла здесь, — еле слышно прошелестел бестелесный голос, — Меня принесли в жертву прямо на этом алтаре. А потом…

Девочка всхлипнула и указала на крошечный скелет, лежавший у подножия алтаря. Сердце мое болезненно сжалось. Вот, значит, как. Ребенок, невинное дитя, убитое по чей-то прихоти… Впервые за долгое время меня охватил настоящий, первобытный гнев.

Я шагнул к алтарю, протянул руку, пытаясь коснуться праха несчастной жертвы. Но пальцы схватили лишь пустоту. От движения воздуха скелет рассыпался прахом.

— За что? — сорвалось с моих губ хриплым шепотом, — За что с вами так поступили? И кто?

Девочка покачала головой. Ее силуэт начал стремительно таять, теряя очертания. Я сотворил новую усиливающую печать, но эффект был уже намного слабее.

— Мы все были лишь жертвами, — донесся до меня прерывающийся шепот, — Жрецы… дети… невинные… Нас похитили, заточили здесь… И обрекли на ужасную смерть… Кошмар… Кровь и резня… Спасения нет… Бездна разъедает разум…

Призрак таял все быстрее, сливаясь с клубящейся по углам тьмой. Напоследок до меня донеслось лишь несколько невнятных фраз:

— Та, кого мы любили больше всего… она обратилась к Бездне… Мы были преданы… Наши души осквернены… Умоляю… Уничтожь это страшное место!.. Дай нам обрести покой…

Девочка-призрак исчезла без следа. Ее последний вздох эхом прокатился под сводами зловещего грота, затихая вдали. Словно сама Бездна на миг всколыхнулась — и снова погрузилась в беспробудный сон.

Я застыл в полумраке, бессильно уронив руки. В голове метались обрывки безумных мыслей и образов. Кто мог пойти на такое чудовищное злодеяние? И, главное, кто был той таинственной сущностью, которую жрецы «любили больше всего»? Тот, кто обратился в монстра и предал их всех? Неужели…

Внезапно я уловил за спиной легчайшее движение. Развернулся всем телом, непроизвольно призывая покров. И похолодел, разглядев в полумраке знакомый силуэт.

На пороге грота стояла Лилия — неподвижная и безмолвная, как изваяние. Ее лицо скрывала непроницаемая тень, лишь серебристо-голубые глаза мерцали двумя огнями.

Медленно, будто сквозь сон, богиня шагнула вперед. Призрачное пламя алтаря на миг высветило ее фигуру. Я оцепенел, не веря своим глазам.

Некогда чистые белые одежды Лилии были забрызганы кровью. На руках богини алели глубокие порезы, будто она рвала кого-то голыми руками. Охотилась?

Босые ноги по щиколотку покрывала черно-бурая грязь. Но самым страшным было лицо лесной девы — застывшее, неживое. И светящиеся в полумраке глаза…

— Тебе не стоило сюда приходить, — произнесла она мертвенно-спокойным голосом. И от этих слов веяло вечной стужей, могильным холодом.

Глава 9 Главная причина

Я инстинктивно вызвал золотистый духовный клинок. Но Лилия даже не шелохнулась. Она просто смотрела на меня — пристально, не мигая. Взгляд богини прожигал насквозь, пробирал до костей арктическим холодом.

— Лилия, — произнес я, выдержав ее жгучий взгляд, — Ты знала об этом месте?

— Чего тебе не хватало, Эстро… нам было так хорошо вместе… А ты вечно куда-то убегал, хотел нарушить эту идиллию… — эхом произнесла она, — И в итоге ты здесь…

Медленно, будто двигаясь сквозь толщу ледяной воды, богиня подняла руку и указала на жертвенный алтарь. Ее глаза полыхнули нестерпимо-ярким светом, на миг залив все вокруг призрачным сиянием.

— Ты видел достаточно, — произнесла она глухо, и каждое слово падало с губ тяжелой ледяной глыбой, — Теперь ты знаешь мою тайну. Знаешь, что я натворила.

Я застыл, чувствуя, как по спине бежит холодок. В голове царил полный сумбур, обрывки мыслей и догадок метались, как обезумевшие птицы.

— Так это… ты? Ты убила всех этих несчастных? — воскликнул я, — Заточила здесь и свела в могилу? Но… зачем? Почему?!

Лилия содрогнулась всем телом, словно от удара. На ее лице промелькнуло странное выражение — смесь боли, стыда и бессильной ярости. Но длилось это лишь миг. В следующую секунду богиня вновь застыла неподвижно, будто мраморное изваяние.