Возвращение Богов

— Я работаю определенным образом, — сказала Теноктрис, обращаясь ко всему совету. — С помощью заклинания я могла бы показать будущее. Некоторые из вас видели, как я это делаю, не так ли?

По комнате разнеслись кивки и ропот. Один из солдат, пожилой мужчина, облысевший до середины головы, сжал сжатые кулаки и пробормотал молитву.

— Но я не могу показать вам будущее, или самое лучшее будущее, — продолжила Теноктрис, — потому что не знаю, что все это значит. Эти результаты. Они зависят от выбора, который я делаю, когда выбираю слова силы, которые произношу. Кто-то вроде...

Внезапно остановившись, Теноктрис встала со стула и обошла его, направляясь к тому месту, где стояла Илна. Она положила руку на плечо Илны; ее прикосновение было легким, как у прыгающего птенчика. — Таких людей, как Илна, не существует, — сказала она. — Госпожа Илна, единственная из всех, кого я встречала или о ком слышала. Илна может определить наилучший курс для себя, что означает наилучший курс для человечества и для его блага. Я бы не стала оспаривать решение Илны, как не стала бы указывать Королю Карусу, как вести битву.

Гаррик усмехнулся, хотя Илна не была уверена, что это действительно смеется ее друг детства. — Хорошо, — сказал он. — Вопрос был решен, когда Илна высказала свое предпочтение, но теперь вы все знаете, почему это так. Совет окончен.

Послышалось шарканье ног и скрежет стульев по каменному полу; служители распахнули двойную дверь. Кэшел стоял, ожидая, пока утихнет суматоха, чтобы он мог подойти к Шарине, не сбивая людей с пути.

Илна стояла; ее пальцы выводили узор. Она подумала о выбранном ею пути, о том, как его разнообразные повороты привели к смерти Чалкуса и Мероты. Если это был правильный выбор, то к чему привели бы другие варианты? Пальцы Илны задвигались, и ее разум наполнился гневом на ту личность, которой она была.

***

Барай, Император Паломира и Всего Мира, стоял у входа в Храм Франки. Рядом с ним был Ниверс, верховный жрец, с тремя девушками из гарема, который Ниверс собрал со времени возвращения Богов. Самой младшей из них было не больше десяти, что встревожило Барая; но не так сильно, как сцена во внутреннем дворе, расположенном двадцатью семью хрустальными ступенями ниже, где Салмсон пел у алтаря, а люди-крысы приносили в жертву последних пленников.

Барай сделал еще глоток из своей фляжки. Когда он был молод, он мечтал о том, что когда-нибудь будет пить лучшие вина. Теперь у него был выбор из сотен вин, но наибольшее утешение он находил в тех, что выращивались на террасах в джунглях самого Паломира. Барай пил его неразбавленным; нигде в мире он не нашел вина крепче.

— Альба танальба талана! — Салмсон пел нараспев. Он начинал хрипеть; скоро Ниверсу придется занять место своего помощника. Но не сейчас, не совсем еще. Женщина внизу закричала, когда два человека-крысы заставили ее наклониться над алтарем спиной назад. Третья крыса ударила кинжалом с широким лезвием и булькающие крики смолкли. Другие люди-крысы привели следующую жертву, мужчину, слишком ошеломленного, чтобы сопротивляться.

Барай снова выпил. Фляжка опустела. Он отшвырнул ее и крикнул: — Иди! Слуга, ожидавший с кувшином у подножия лестницы, поднялся, волоча ноги, с полной флягой, на этот раз серебряной, а не бронзовой. Он найдет ту, которую Барай с отвращением отшвырнул, протрет ее, если потребуется, и снова наполнит для следующего использования.

Ступеньки были невысокими и с крутым уклоном, но слуга не потерял равновесия. Он был недавним пленником и лучше, чем кто-либо другой, знал, какая судьба уготована ему, если Ниверс потеряет к нему терпение. Человек на алтаре молчал, пока нож не вошел в него. Теперь он закричал: — Ак! Ак! а затем издал булькающий стон. Люди-крысы, державшие его, оттащили тело прочь, свалив его вместе с остальными в кучу перед Храмом Фаллина на правой стороне двора, во главе которого находился Храм Франки.

Крысы, обычные паразиты, которые из поколения в поколение наводняли руины Паломира, копошились над трупами, стуча зубами и пища, пожирая теплую плоть. Зловоние гниющей крови пропитало влажную полуденную жару. Барай привык к этому или почти привык.

— Неужели мы должны убивать вот так...? — начал он говорить. Затем повернулся, чтобы посмотреть на Ниверса, и увидел, что верховный жрец ласкает младшую девочку. Ее лицо изобразило восторг, но в полузакрытых глазах был ужас. Император резко вскинул голову. — Ниверс! — воскликнул он. — Это неправильно. Мы хотим, чтобы в Паломире было больше граждан. Город почти пуст, и вместо того, чтобы заселять его заново, мы превращаем его в бойню!

— У нас нет выбора, Барай, — ответил Ниверс хриплым голосом. — Вы же знаете, что у нас...

Девочка закричала. — Хили заберет тебя! — сказал Ниверс, замахиваясь на нее открытой ладонью. Девочка отпрянула назад и, всхлипывая, привалилась к дверному косяку. Удар священника прошел мимо; он потерял равновесие и упал бы с потрескавшихся хрустальных ступеней, если бы Барай не протянул руку, чтобы поддержать его. — У нас нет выбора, Барай, — снова пробормотал священник, стоя на коленях.

— Альба таналба талана! — пел Салмсон. Храм Хили был обращен к Храму Фаллина, стоящему, напротив, через двор. Из его открытой двери дул ветер с красным оттенком. При каждом слоге этот ветер переносил крысу в груду тел — раздувал ее, придавал форму и поднимал на задние лапы, увеличивая до размера человека. На мгновение каждый новоиспеченный человек-крыса издавал писк в замешательстве. Некоторые щелкали своими длинными резцами по тому, что было ближе всего, часто по собственным передним конечностям, а теперь и по рукам.

Через несколько мгновений их новые души сливались с их новыми телами, и они успокаивались. Повинуясь щелкающим и стрекочущим приказам помощника вождя — крысы знали своих вожаков, но Барай не мог отличить одно серо-коричневое тело от другого — они двигались через полуразрушенную арку в конец двора.

В руинах с колоннадами, которые когда-то были городским овощным рынком, новые воины-крысы будут оснащены оружием, награбленным в захваченных человеческих поселениях или выкованным пленниками-людьми, которые, подобно дворцовым слугам, будут максимально полезны своим хозяевам.

Крысы двигались пружинистыми шагами, но когда они останавливались, то откидывали назад задние конечности и жесткие хвосты; их головы и грудь наклонялись вперед. В состоянии покоя они раскачивались, как птицы, балансирующие на тонкой ветке.

— Мы не можем, — шепотом повторил Ниверс. — Вы возглавите армию, когда она выступит на Хафт, император. Вы ведь хотите, чтобы она была огромной, не так ли? Подавляющий. Я уже говорил вам, насколько сильно Королевство Островов. Франка показал мне, что их силы сметают всех врагов, с которыми сталкивалось королевство... и теперь они встретятся с вами.

— Да, — ответил Барай. — Да, — и закрыл глаза. Его руки дрожали, поэтому он схватил фляжку обеими руками, чтобы поднести ее к губам. Терпкое красное вино обожгло рот, но горло продолжало работать, пока он не опустошил фляжку.

— Альба танальба талана! — продолжал Салмсон, но пропел с трудом. Ниверсу скоро придется заменить этого человека.

На алтаре на этот раз оказался молодой и сильный человек; он сделал выпад, когда лезвие опустилось вниз. Он не смог высвободиться из хватки двух людей-крыс, но изогнулся достаточно сильно, так что острие вонзилось ему в грудную клетку сбоку, вместо того чтобы разрубить грудину, как предполагалось. Крыса, проводившая жертвоприношения, издала сердитый визг и нанесла несколько ударов. Жертва кричала почти все время, хотя к концу ее голос утратил силу. Горячий красный ветер пронесся над трупами, поднимая с них паразитов.