Возвращение домой

— Лет до трех я почти не росла и не развивалась. Вокруг были лишь маленькие, зачастую больные дети. Да и вообще детство у меня то еще было. — Сообщила с горечью.

— То есть ты к ней приставал не просто так? — задумчиво спросил у Крегерха Сверлен. — Связь лиранов? Ты ее чувствуешь?

— Я люблю Рейнхарда. — Буркнула я.

— Тебе точно больше не стоит меня опасаться. — Заявил Крегерх.

— Герой! — фыркнул Сверлен. — Видел бы ты себя со стороны! Тебя никому не стоит опасаться, потому как еле на ногах держишься. А если не будешь беречь силы на восстановление — то первый Скайхарену эту историю расскажешь!

— Почему никто тебя не почувствовал? — продолжал допытываться Сверлен. — Я и сейчас не ощущаю в тебе лирану.

— Это все моя особенность, — пришлось пояснить. — Кто-то из призрачных странников в роду отметился.

— Невероятно! — выпалили лираны одновременно.

— Крегерх, ложись обратно. — Попросила я, беря лирана под руку. Он послушно позволил увлечь себя к топчану. Но не лег, а лишь присел.

— Что там творится? — он кивнул на окно.

— Адриэйн всех прижал силой, — охотно ответил Сверлен. — Да и Моркелеб там, не переживай.

— Сверлен, а что с Владисом? Где он? — вспомнила о друге. Все происходило так быстро, что мысли путались. Хотелось прилечь, закрыть глаза и открыть дней через пять, не раньше.

— С ранеными разбирается, я думаю. Он в клетку угодил одним из первых. Вообще странно, что Рорска ничто не брало. Никакие заклинания! Никогда такого не видел. Как ты смогла с ним справиться?

— Думаю, он просто не ожидал от меня ничего подобного, — задумалась я. — У него был амулет — коготь мамы, отданный добровольно. Рорск рассказал, что они любили друг друга. Только ему нужен был ребенок для обретения могущества и бессмертия, а вот мама против оказалась. Крегерх его смог ранить простым ножом, тогда я поняла, что амулет только от магического воздействия защищает. Я перенесла Хербера в Груанские горы, поднялась повыше и сбросила. Все кончено. Больше он не сможет причинить никому вреда.

— Как ты? — проявил участие Сверлен. — Он ведь был твоим отцом.

— Да каким отцом? — вспылила я. — К Рехтеру такого папашу! Лучше бы никакого не было! Я ему нужна была для жертвы. Из-за него умерла мама! — Целитель молча прижал меня к себе и дал выплакаться, выплеснуть боль от случившегося. Хотелось выть. Несмотря ни на что я мечтала, все же мечтала найти своих родителей. Узнать, что все вот так — оказалось невыносимо больно. Сердце рвалось на части. Наконец, когда слезы высохли, и я перестала всхлипывать, Сверлен меня отпустил. Оба лирана смотрели с волнением.

— Когда ты узнала, что не человек? — спросил Крегерх. — Давно?

— Когда со скалы прыгнула, — вытерла лицо и присела рядом с ним на топчан. — Очнулась в какой-то пещере. Не сразу поняла, что произошло. Потом сожрала сырую схиму, ничего так, понравилось.

Крегерх расхохотался.

— А я все голову ломал, куда ты делась! Все ущелье облетел, подножие скалы по камешку перебрал — ну не было там твоего трупика!

— Надеялся на трупик? — хмыкнула я.

— Да нет, наоборот, боялся этого.

— Ребят, вы ничего мне рассказать не хотите? — вклинился Сверлен. — Вы это, что, парочка, что ли?

— Нет. Друзья просто. — Ответили синхронно.

— Слушай, — продолжал допытываться Крегерх. — А чего ты Рейнхарду мозги крутишь? Ведь стоит ему узнать, что ты лирана — тут же в храм потащит! И каан и слова не скажет — внучка Анкагалона, куда уж круче?

— Какой ей храм? — вмешался Сверлен. — Она же еще птенец!

— Вот как раз поэтому! — кивнула на целителя. — Не хотела потерять свободу, чтобы снова все за меня решали. Птенец, ну надо же!

Глава 21

Банду Рорска арестовали и подготавливали к конвоированию в Рекфрас. Мне хотелось, чтобы они скорее покинули деревню, рядом с этими отморозками даже дышалось тяжело. Моркелеб еще опрашивал местных, тех, кого подозревали в связи с шайкой Рорска. Больше всего вопросов было к Фире, ее уже арестовали вместе с другими. Девушка не долго упиралась и быстро начала отвечать на вопросы. Она, как мы и предполагали, познакомилась с Силвешем на островах. Сам ольф рассказать историю их знакомства не сумел — просто не помнил. Фира призналась, что как только представился случай опоила Силвеша, добавила во взвар настойку из смеси трав, которую дал ей лично Хербер Рорск. Под воздействием дурманящей голову настойки Силвеш верил всему, что она ему говорила и легко согласился взять девушку с собой в Муравейник.

С Хербером Фира была знакома несколько лет, какое-то время они даже состояли в близких отношениях. Девушка с восхищением рассказывала об этом чудовище. В ее глазах он имел романтический ореол силы и власти, она едва ли не боготворила Рорска. Что-то подобное, кстати, было заметно в отношении к предводителю у всех членов его банды. Как-то маг умел воздействовать на умы разных существ. Не просто располагать к себе, а заставлять довериться полностью, безоговорочно.

Из скупых ответов, обрывков разговоров можно было понять, что Хербер все эти годы не сидел в Лерейне безвылазно, он скрытно путешествовал по Лирасу, набирая союзников — таких же отморозков, как и он сам. Тех, кто готов был слепо следовать за ним, выполняя самые мерзкие поручения. Кто-то из этих существ был обижен на империю и мечтал поквитаться, другие хотели легкой наживы, что обещал им папаша, а третьи просто поддались странному влиянию этого человека.

В результате налета на деревню многие жители Муравейника пострадали. Все до единого были напуганы, но держались в основном неплохо. Были, к сожалению, и погибшие. Эти изверги замучили до смерти смешливую шестнадцатилетнюю девчушку. Как можно утешить убитую горем мать, рвущую на себе волосы возле обезображенного тела дочери? Какие слова сказать, если саму душат слезы? Молоденькая, красивая, как картинка, Сильва в следующем году собиралась пройти обряд с юношей из Востгратиса. Его родителям еще только предстояло узнать горькую правду. Бран погиб, до последнего пытаясь защитить невесту. И не он один. Отец Сильвы был тут же. Изрубленное топором тело сейчас прикрыли листом пахушника. Простые люди, мирные жители, вся их вина была в том, что они рискнули пойти против банды захватчиков. Интересно, а на Лирасе есть понятие ада? Если да, то пусть душа Хербера Рорска полыхает там в вечном пламени!

За время жизни в этом мире я так или иначе узнавала об обычаях и обрядах местных жителей, об их верованиях и культах. Я уже знала, что на Лирасе существует множество погребальных традиций, причем, у всех разные. Лиранов, например, после смерти предают огню. В каком бы облике ни умер ящер — после смерти он возвращается в человеческую ипостась. Близкие родственники и друзья воздают последние почести умершему. После прощальной церемонии тело предают истинному огню — огню соплеменников. Мне не довелось, к счастью, ни разу присутствовать лично на столь траурном мероприятии, но догадываюсь, что обставлено все помпезно и зрелищно, как и принято в культуре лиранов.

У малхоров все иначе. Они помещают тела умерших в полые стволы деревьев и подвешивают высоко в горах. Я как-то лично видеть такой вот склон горы, сплошь увешанный специфичными гробами. Так поступают с самыми близкими, со своей семьей. Но бывают же одиночки, во всех культурах есть изгои, их тела оставляют у подножия скалы, заваливая камнями.

Традиции трорков из тех, что лучше бы и не знать. Трорки живут в степях общинами, племенами. У них сильно развита борьба за жизнь, слабых и больных не уважают. Так вот, трорки оставляют тела умерших соплеменников в специальном месте вдали от поселения на съедение диким зверям. Ужасает даже не это, хотя это тоже ужасно, а то, что зачастую так поступают и с находящимися при смерти, но все же еще живыми сородичами. Их торопятся вынести в специально отведенное для упокоения место, чтобы сбить со следа духов смерти, которые придя в дом, могут не ограничиться одной жертвой. Кости умерших потом, кстати, так и остаются лежать на земле, никто их не убирает.