Возвращение домой

Это же не война, здесь стрельбы не будет, так, сдача нормативов на умение ориентироваться во время боя. Вон, и лейтенант понимает, что это только игра. Барклиф в этот момент остановился, вскинув вверх руку. Джейк замер, словно натолкнулся на невидимый барьер. И ребята за спиной – тоже, даже дышать перестали.

От леса до камыша было метров двадцать – не больше – открытого ровного поля. Бегом его преодолеешь за несколько секунд. Но Барклиф, кажется, всё же любитель играть в серьёзные игры, всё собирается делать, как положено.

Короткий взмах кисти, и Джейк, повинуясь безмолвному приказу, шагнул влево, припадая на одно колено, выставил вверх автомат. Вот только патронов в нём всё равно нет, даже холостых.

Барклиф откатился вправо, так же, как и Джейк, упал на колено, но повернулся лицом к остальным. По его приказу они залегли, затаились, а потом по команде лейтенанта по двое срывались с места и, петляя и пригибаясь, мчались в сторону болота. Первыми были Крис Нэру и Эши Арнольд. Потом Паоло Моралис и Корвин Аншем. «Шестеро вместе с лейтенантом» – прикинул Джейк на бегу.

Камыш принял их почти без шелеста, только коричневая вода с зелёной тиной жадно хлюпнула и затянула ноги по самые сапоги. Дальше с каждым шагом становилось всё глубже. Долго стоять на месте было опасно, начинало затягивать. «Томпи!» – вспомнились слова Барклифа. Да-а, это болото посерьёзнее будет, чем то, на марш-броске. Там просто грязь и вода по сравнению с этим. Но здесь? Ни одно нормальное растение расти не будет, кроме этого камыша. Да и камыш этот какой-то странный: длинная метёлка, тонкие узкие листья с розовыми полосами прожилок, трёхгранный, очень жёсткий стебель, его даже руками не сломаешь. И шелестит, как будто на корню высохший, чуть тронь – и шум на весь полигон!

Барклиф смело шёл вперёд, раздвигая камыш руками. Шаг – и провалился почти по пояс, подхватил автомат, перехватил его поудобнее в одну руку и невозмутимо продолжил путь дальше.

Этого человека ничто не могло остановить! Всегда такой чистенький и ухоженный, он совсем не боялся грязи и холодной воды. Джейк, шедший за лейтенантом шаг в шаг, вдруг неожиданно понял, что начал невольно уважать этого человека, его, лейтенанта, за это упорство, за настойчивость, за рискованность. Это не просто любитель муштры и красивой формы, это солдат до мозга костей, солдат с большой буквы. С его упорством и бескомпромиссной требовательностью ему место никак не меньше, чем в Гвардии.

Барклиф действовал точно по обстановке, без спешки и суеты, без нервозности. Даже Джейк, со своей гвардейской подготовкой, не мог заметить изъянов и ошибок в действиях лейтенанта. Но, как человек, он оставался непонятым. Как он мыслит? Чем живёт? И почему упорно третирует при каждой возможности? Что это – месть или просто неприязнь? Но почему? Из-за того раза, что ли? Спросить бы его прямо в глаза…

Зелёная вспышка сигнальной ракеты взвилась в серое небо ярким шаром на тонкой ножке. Барклиф остановился, посмотрел вверх, потом – на часы на левом запястье, зло шепнул себе под нос:

– На пять секунд отстали… – Щепетильность профессионального вояки. Джейк усмехнулся, переложил автомат в другую руку, пользуясь заминкой. Барклиф потянулся, отодвигая в сторону стебли камыша, зашелестел, но этот шелест не смог заглушить ровного гула, доносившегося откуда-то справа. «Мотопехота пошла!» – догадались все и заторопились, захотелось поскорее принять участие в захвате укрепбазы, повоевать хоть так, на учениях, но ощутить всем телом сладкое до тошноты чувство риска и страха за свою жизнь, а потом – радость за удачно выполненную работу. Пережить единение со всеми ребятами из своей бригады, и с остальными бригадами – тоже, зная, что цель одна, и они все вместе делают одно общее дело.

Болото начало мельчать, вода опустилась до колен, потом до середины голенища, но зато камыш стал выше и гуще. Барклиф чертыхался про себя, этот шум раздражал его, но тише и быть уже не могло: они все крались, скользили, как ужи, отодвигая стебли камыша то вправо, то влево.

Вот они, последние метры! А дальше – колья с рядами «колючки», а за ними – «паутина», тончайшие пластиковые нити, шершавые и колючие. Они резали одежду, живую плоть, в металл же вцеплялись целыми мотками. В такую «паутину» попадёшь, считай, пропал! Штучка против живой силы противника. Её только кусачками из специального, очень твёрдого сплава (сплава пяти металлов!) можно было перекусить.

– Моралис, – пошёл! Нэру, прикрытие! – Барклиф отдал короткий приказ, а сам опустился прямо в воду на колено, провожая своих солдат взглядом. Метры от камышей до «колючки» они преодолели одним стремительным броском, действуя так, как их учили на занятиях. Мысли о том, что это всего лишь учения, ни у кого уже не возникало. Наверное, пример лейтенанта, его серьёзность, собранность, всё его поведение передались группе.

Моралис работал кусачками, лёжа на спине, а Крис полулежал рядом, опираясь локтем в землю, постоянно оглядывался по сторонам, поводя дулом автомата.

Ну, прямо спецназ или группа захвата! С такой серьёзностью в каждом движении! Джейк, глядя на них, даже улыбнулся невольно. Барклиф заметил эту улыбку, сверкнул глазами, сердито хмурясь, и вдруг приказал, сопровождая слова взмахом руки: сигнал «вперёд!».

– Тайлер! Пошёл!

Джейк рванул вперёд, проскочил первым в освобождённый участок, скатился вниз в неглубокую ямку, и затаился. «Паутина» была теперь на его совести. Положив автомат рядом с собой, он осторожно снял с пояса кусачки. Чувствуя на себе пристальный взгляд Барклифа, Джейк вдруг подумал с усмешкой: «Не ошибусь! И не жди!» Опасные нити рвались с сухим треском, как старые прогнившие нитки, падали на землю с кольев, свисали вниз, как макароны, серебрились в утреннем тумане. На них конденсировались капли воды, и сейчас эта вода стекала по рукам, в рукава комбинезона, вызывая нервный зуд.

Всё! Даже руки устали!

Джейк отбросил нити в сторону кусачками, сжимаемыми в одной руке, чуть обернулся: «Проход свободен, господа!» Подал знак своим, а сам отполз назад, за оружием. Они прыжками, без единого шороха, проскочили вперёд и спрятались в старой воронке. Джейк скатился в эту воронку последним, и Барклиф, встретив его взгляд, укоризненно упрекнул:

– Оружие, рядовой, нужно всегда держать при себе. Тебе повезло, что это не война, и рядом нет часовых…

– Виноват, господин лейтенант, – Джейк ответил чуть заметным прищуром синих глаз и совсем невиноватой улыбкой. Не так должен вести себя человек, признающий свою вину. Они незаметно вступили на тропу глухой войны, когда обе стороны не объявляют о её начале, но при этом всячески стараются ударить противника побольнее при всяком удобном случае, используют каждый подходящий момент.

– Приготовить накидки! – приказа Барклиф и отвернулся. – Здесь могут быть ловушки…

Они развернули накидки, закутались в них почти с ног до головы. Ткань эта, очень тонкая наощупь, спасала от радиации при взрыве мин с радиозарядом. Если успеешь спрятаться, то какое-то время можно переждать даже газовую атаку, поры ткани фильтровали воздух от всех вредных примесей.

– Через три метра отсюда, если идти точно на север, начинается траншея с ходом сообщения на КП, – Продолжал Барклиф, застёгивая застёжку своей накидки под самым подбородком. – Нэру и Моралис идут первыми, ждут нас. Потом через две минуты – Арнольд и Аншем. Я и Тайлер – будем прикрывать вас. Ясно? Первая пара – пошла!