Возвращение домой
Шрифт:
– Буянить продолжаешь, рядовой? – устало упрекнул Барклиф, потирая щеку правой рукой и глядя искоса, через ладонь.
– Никак нет, сэр! – Джейк ещё сильнее выпрямился, расправил плечи до хруста в позвоночнике. Вояка!
Барклиф долго молчал, смотрел в пол. Джейк мучился догадками, страшными предположениями, но не пытался «прочитать» мысли лейтенанта. Нельзя! Пусть будет всё, как будет…
– У тебя очень красивая мать, рядовой… – вдруг произнёс Барклиф со вздохом. – Очень красивая…
Джейк не дрогнул ни одним мускулом на лице, но при этом совершенно не понимал, к чему клонит лейтенант.
– Помнишь, я однажды обещал, что вы с ней не увидитесь? – продолжал Барклиф. Он почему-то очень хотел заставить этого парня дрогнуть, выйти из себя,
– Вы подлец, господин лейтенант! – Не выдержал! Не выдержал всё же! Барклиф готов бы запрыгать на месте, захлопать в ладоши с криком: «Один-ноль в мою пользу!» Джейк повернул голову, полыхнув на лейтенанта ледяной волной ненависти, смотрел в упор, как на равного.
– Смирно, рядовой! – напомнил лейтенант зловещим шёпотом. – Я не давал разрешения стать «вольно»!
Джейк отвёл взгляд, снова замер, но теперь он уже не был таким, как всегда. В этих кристально чистых искренних глазах наконец-то появились настоящие человеческие чувства. Сколько Барклиф ждал этого момента, сколько сил потратил, но сделал из этого бесчувственного гвардейца-робота живого человека. И пусть это только ненависть – не страх! – это тоже неплохой результат!..
– Я здесь однажды на досуге связался с Гвардией, – Лейтенант резко сменил тему, снова стал заходить издалека. Это начало пугать Джейка и выводить из себя: «Куда ударит на этот раз? Что за садист?! Почему так любит мучить?» Но по лицу его вновь не промелькнуло ни тени. – Поинтересовался о некоем гвардейце Джейке Тайлере, курсанте третьего курса первого года обучения, из Особого Элитного отряда… – В голосе Барклифа сквозило едкое ехидство. – Вы с ним, случаем, не однофамильцы? Нет? – Он, не отрываясь, следил за лицом Джейка и довольно усмехнулся, когда заметил, как дрогнули его губы, задрожал подбородок. «На этот раз пока справился, задавил в себе эмоции… Воспитанный мальчик… А если вот так?» – Тебе повезло, рядовой, в отличие от твоего тёзки. На него объявили всеобщий розыск, он дезертир, к сожалению, – Барклиф улыбнулся, не переставая следить за Джейком. – Его лишили награды, Пурпурной Звезды. А ещё его лишили звания гвардеец. Его ждёт трибунал и, скорее всего, расстрел… Дезертир, всё-таки… – Барклиф склонил голову, пряча улыбку, он просто наслаждался долгожданным моментом, чувствуя, что переживает сейчас этот парень с посеревшим от боли лицом.
– Зачем? Зачем вы это делаете? – Джейк перевёл на лейтенанта глаза, в которых плескались океаны невыразимой душевной боли. Вот и всё! Сломался, всё-таки…
– Это ты, да?! Ты – гвардеец!!! Теперь уже бывший, правда… Как и я в своё время… – Барклиф усмехнулся, но как-то горько и опять устало, а потом вдруг зло сверкнул глазами. – Потому что я ненавижу Гвардию! Всю эту показуху ненавижу! Ведь вас, мальчишек, отбирают, как породистых животных. Самых умных, самых сообразительных, самых способных, самых красивых, наконец! А для чего?!! Чтобы все вы были такими чурками, как ты, рядовой?!! Ходячий накопитель информации, робот-андроид! Вот ты кто!!!
Ведь ты же не человек – ты чувствовать не умеешь! У тебя же сердце плачет, душа болит – мамы рядом нет – ты хоть раз кому-нибудь сказал об этом?! Заикнулся?! Плакал хоть раз?! Нет!!!
А ведь мне тебя жалко… Жалко, понимаешь?! И я не хочу, да и не могу этого скрывать! И твоя судьба уже не в моих руках, малыш… – Барклиф протянул оторопевшему, изумлённому Джейку раскрытую ладонь, – Мне и маму твою жалко… Ведь она – не ты, я видел, как она страдает, и здесь, рядом, я мог гарантировать тебе, дураку, хоть какую-то безопасность… А сейчас что делать?!! – лейтенант отвернулся, прижавшись щекой к левому плечу. Долго, очень долго молчал. «Ну, где там капитан? Какого
чёрта? Уже отбой давно дали… Сколько можно?»– Вольно, солдат! – приказал, даже не шевельнувшись.
Джейк расслабился, переступил с ноги на ногу, разгоняя кровь, а сам во все глаза, не мигая, смотрел на Барклифа: «Что с ним случилось? Он ли это? Вот это да!»
– Знаешь, я ведь сам когда-то хотел, мечтал просто, поступить в Гвардию. Бредил армией… – заговорил Барклиф чуть слышно, почти беззвучно, но Джейк ловил каждое слово. Он ещё переварит услышанное, как-нибудь между делом, разберётся, что к чему. А сейчас просто всё тело дрожит от этих слов, и душа болит, и сердце… Врагу не пожелаешь. – Моя семья – все потомственные военные, – продолжал между тем Барклиф. – Дед в Экспансии на Сиону участвовал, руководил захватом столицы. А отца моего потом, позднее уже – обвинили в шпионаже против Империи, в заговоре против Его Величества… Чушь собачья, конечно! Но его сослали на Сиону, вместе с опасными преступниками и рецидивистами. Мне тогда и двух лет ещё не было… И я должен был возродить былую славу моей семьи! Я только и жил для этого… Гвардия – вот она, цель! Но меня отправили, отчислили после всех тестов, после всех экзаменов… отдельным указом самого Императора! Нет, не этого Императора! Его отца! Это Император Густав всю жизнь боялся заговора. И я вызвал у него опасения, как ненадёжный элемент… Кто знает, может, я пойду в отца? Лучше обезопасить себя сразу, заранее…
Я ненавижу Гвардию с тех пор, всей душой ненавижу! Мне сама идея противна! И такие, как ты, – тоже!.. Бесчувственные машины! Антураж для нашего державного лица…
Джейк, не сводивший потерянного взгляда с Барклифа, затылком почувствовал движение, колебание воздуха. Дверь открылась и закрылась беззвучно – Барклиф в своём кабинете приказал отрегулировать систему на совесть. Какой-то незнакомый капитан, высокий, но не выше Барклифа, тонкокостный, долговязый даже, прошёл к столу. Увидев Джейка, крутанулся, принялся разглядывать, убрав руки за спину. Джейк сразу же подтянулся, стал «смирно», принял свой привычный невозмутимый вид, глубоко, очень глубоко спрятав все свои чувства.
– Рядовой Тайлер? – голос капитана был негромким, приятным; по каким-то ноткам Джейк уловил: этот человек при всей своей внешности, довольно неказистой, неповиновения терпеть не намерен, знает себе цену.
– Да, сэр! – ответил чётко, даже голос не дрогнул, и сам удивился своей выдержке. «Неужели прав лейтенант?! Неужели я и вправду – живая бесчувственная машина?»
– Третья бригада?
– Да, сэр!
– Общий уровень подготовки – 10.00 балла?
– Да, сэр! – отвечал, как автомат, односложно, на все вопросы, и словно видел себя со стороны с немым ужасом: «Ведь и точно – машина! Живая машина!.. Как этого раньше-то не видел и не замечал?!! Боже мой!..»
– В джунглях бывал до этого?
– Только на учениях, господин капитан! – произнёс и заставил себя чуть-чуть улыбнуться, пусть не глазами, пусть не очень искренне, но как живой человек. – И на марш-броске…
– Хорошо! – капитан тоже улыбнулся в ответ и сразу будто добрее стал. – На тебя, рядовой, возлагается особое поручение. Тебе и ещё группе бойцов, под моим командованием, нужно будет пересечь джунгли, добраться до рудника в истоках реки Чайна и подготовить его оборону к приходу противника. Это очень важная и ответственная операция. Сложная и опасная… Но я надеюсь на тебя, рядовой! Ведь, как верный солдат и защитник, ты сумеешь выполнить это задание! Задание, которое нам поручила Родина и наш Император!
«Боже! Сколько лапши! Какая разница с какими мыслями эти ребята пойдут на убой?! Так скажите же им правду!» – Барклиф готов был кричать от отчаяния, но секретную операцию разглашать он не имел права, он только отвернулся, уставившись в чёрный провал окна. Краем уха слышал последние слова Дюпрейна.
– …Чистыми, сытыми – к половине шестого здесь, в этом же кабинете. А теперь иди, рядовой! Собирайся! – Дюпрейн проводил рядового взглядом, а потом повернулся к Барклифу. – Что вы ему сказали?