Возвращение домой

Свихнуться можно, если мысленно контролировать каждое движение. Бред какой-то! А Дюпрейн ничего! Идёт себе, темпа не сбавляет, в трёх метрах впереди. Будто сам не весь день на ногах, и тоже, как все, без обеда. Ничего! Не думай, что не справлюсь!.. И не в таких передрягах бывали! Ведь не отстаю же я! Не отстаю! Так и держу эти три чёртовых метра, как приказал!

Спина капитана и рюкзак маячили впереди, еле различимые среди зелени. Не даром ведь маскировочная форма. Ноги сами выбирали лучшее место для шага, тело, словно, само знало, как действовать в подобной обстановке. Знало, как идти, чтобы держать заданный темп движения. Знало, чего опасаться на том или ином участке пути, знало, какие растения можно брать голыми руками, а какие лучше обойти стороной. Это всё, наверное, подготовка. Хотя Джейк и знал наверняка: в таких джунглях он впервые в жизни. Он никогда не видел эту дикую и буйную природу, довольно опасную, если попадёшь в неё без знаний и опыта. Но у него-то нет ни того, ни другого! Тогда откуда знаешь, например, что вот эти вот листья, такие красивые, в жёлтую крапинку, жгутся, как крошечные муравьи при малейшем прикосновении? А вот эти цветы – крошечные, с ноготок, белые с розовыми прожилками – лучше не нюхать? Они хоть и пахнут приятно и нежно, но после голова будет кружиться, а перед глазами всё поплывёт… Откуда эти знания в тебе? Откуда эта память? Да и вообще, как понимать эту агрессивность в растениях? Неужели здесь столько врагов, что нужно колоть, травить, жалить любого?

Всё! Лучше ни о чём не думать! Ни на что не обращать внимания и не искать никаких объяснений! Не задавать вопросов! Лучший способ – думать о чём-нибудь отвлечённом, вполне понятном и объяснимом. Например, о цели всего этого путешествия. О руднике! Рудник в истоках Чайны! Уж не про него ли решали тогда на Совете? Ведь про него же! Про него! Других здесь нет. Чайна одна, исток у неё тоже один.

Кто бы мог подумать? Знал ли сам, мог ли хоть в мыслях представить, что окажешься здесь, что пойдёшь защищать сам, своими же руками, этот проклятый рудник?! Понятия ведь не имел, что такое Чайна! И что такое Гриффит? Что он из себя на самом деле представляет? Вот уж действительно – пути Господни неисповедимы!

Вот и сейчас тоже! Идём туда, на этот рудник. А если его захватят к нашему приходу сионийцы эти? Что мы впятером сделать сможем? Да ничего! Хотя, сначала дойти нужно! А по пути всякое случиться может. Лучше уж не загадывать дальше, чем на один день.

Вот и Барклиф сегодня утром – как давно это было! – запугивал всё, говорил что-то непонятное. Почему Эши счастливчик в сравнении со мной? Тоже мне – счастливчик! Он в лазарете лежит, а я здесь… Даже из карцера вытащили – и сюда! В эту неухоженную теплицу! Уж лучше в десять таких теплиц и не на три дня, а на месяц, чем в лазарете валяться после ранения. Не дай Бог такую судьбу!!!

И вообще Барклиф этот!.. Это ж надо, судьба свела! Тоже ведь гвардейцем чуть не стал… Вот она, судьба, будь она не ладна!

Хотя, прав этот Барклиф! Прав, как никогда и как никто другой… Машина я!!! Безмозглый автомат! Он это сразу увидел, а до меня только сейчас с трудом доходит… Ведь жил же сколько, а для чего? Безмолвная тень Его Величества! Безмолвный слушатель и накопитель!

В памяти помимо воли всплыл эпизод из гвардейской жизни. Малоприятный, конечно, эпизод. Не любил его Джейк вспоминать, но и забыть не мог, как ни старался! Наоборот, помнил всё до мельчайших подробностей.

…Его только-только после второго курса Гвардии перевели в Особый Элитный отряд и почти сразу же, меньше, чем через месяц, первое задание. Бал в Императорском Дворце! Его Величество своей личной подписью приглашал гостей в свой Дворец. Получить такое приглашение – мечта каждого гражданина Империи! И приглашались, конечно же, не простые люди, а самый цвет, верхушка, богема! Все те, кто имел хоть какую-то власть, хоть какую-то силу, популярность, влияние на народ. Миллионеры, крупные монополисты, фабриканты, известные политики, артисты, поэты, художники, даже учёные и ещё многие-многие из подобных им, кто хоть чем-то выделялся в своей области.

На такой вечеринке запросто можно было перекинуться парой слов с самым высокооплачиваемым ведущим на всех 26 каналах телевидения, с Миком Аруэтти. Поговорить о новинках в области кораблестроения с самим Самуилом Арштейном. Выпить за одним столиком с самой красивой актрисой за последние пять лет, если верить опросам, с Самантой Лесье!.. От такого количества важных особ у любого могла бы поехать крыша. Шокировало это и Джейка. Первые полтора часа он, как тень, тихий и бледный, переходил от одного столика до другого, шатался из угла в угол, создавая видимость увлечённого происходящим начинающего дельца, впервые появившегося на вечеринке подобного уровня. Таких, как он, из Элитного Отряда, было ещё шесть человек. Все в дорогих костюмах с иголочки, шик и блеск! Не считая ещё двоих телохранителей в форме Гвардии – бархат и серебро, – эти двое следовали за Императором неотступно. Такой почести – быть при Императоре весь вечер – удостаивались самые лучшие старшекурсники, уже проявившие себя на подобных заданиях.

Те шестеро, как и Джейк, были здесь не случайно. По плану они не знали друг друга, но вместе делали одно общее дело: собирали информацию, необходимую Отделу. Беседы с гостями, общие интересы, осторожные вопросы, незаметно подслушанные намёки, высказывания, суждения и оценки, особенно если они обращались в адрес державного лица. Им нужно было уметь поддержать любой разговор, любую беседу, уметь высказать своё мнение и оценку по какому-нибудь новому произведению, будь то картина известного художника, фильм, новая книга или сборник стихов, научное открытие или изобретение, а то и политический скандал. Всё что угодно! А кроме всего этого, они должны были уметь чисто психологически вызвать собеседника на откровенный разговор, заставить его поделиться своими сокровенными мыслями, новыми планами или идеями.

Императору было важно знать, о чём думают Его граждане, какими мыслями заняты их головы, как они относятся к верховной власти. А Его гвардейцы на таких балах ненавязчиво и очень осторожно утоляли любопытство Его Величества. Это и была основная задача Элитного Отряда.

…Свет в зале погасили, осталась только люстра под купольным потоком и канделябры со свечами. С настоящими свечами! Играл настоящий оркестр! Император Рихард любил всё настоящее, классическое! И музыку слушали только вживую… Играли вальс. «Шопен» – отметил мысленно, уже по привычке Джейк, по той привитой в Академии привычке фиксировать и подмечать каждую мелочь. Он стоял в тени, у колонны, стараясь быть незаметным, следил за происходящим со стороны. Одна рука в кармане брюк, в другой – бокал с безалкогольным коктейлем. Люди у стен, в основном небольшие компании знакомых, разговаривали, шутили, смеялись. По идее, он тоже должен был затесаться в такую компанию, тоже должен был шутить и смеяться со всеми. И слушать… СЛУШАТЬ, подмечая каждое слово… Но не хотелось!.. Одному было легче и проще, и как-то привычнее… Джейк с детства был более склонен к одиночеству. Нет, он не скучал среди друзей, и они никогда не были против его компании. Просто так получалось… Когда ребята в любую свободную минуту убегали в спортзал, Джейк шёл в библиотеку, в архив. Эта тишина и покой были ему ближе… Над ним одно время пытались шутить по этому поводу, говорили и преподаватели, что программу со своим увлечением он не потянет, но все замолчали, когда Джейк первым и с первой же попытки сдал все нормативы, он чуть ли не лучше всех разбирался и в устройстве двигателя классического самолёта «Проэкс», управлял им на «отлично», даже инструктор удивлялся. Откуда им было знать, что Джейк с пяти лет возился рядом с отцом, пилотом первого класса, он, как и Виктор Тайлер, нутром чувствовал технику и управлялся с ней, как с живой!

Да и остальное давалось ему легко, почти без напряжения. Он, видимо, и вправду, как говорила мать: способнее любого человека. Она всегда заявляла об этом уверенным тоном, не скрывала гордости в голосе и во взгляде. Они оба – и отец, и мать – гордились им, хоть и не говорили об этом, Джейк просто сам видел…

– Вы, как мне кажется, скучаете, – голос не вопрошающий, утверждающий скорее, не ждал ответа, но отвлёк от размышлений. Джейк обернулся с невольной улыбкой. Девушка, невысокая, ему по плечо, да ещё и на каблуках! Хрупкая фигурка в вечернем платье. Разрез от каблуков и много выше колена, открытые плечи. Светлые волосы, собранные на голове в сложную причёску, и только одна прядь, завитая и почти белая, опускалась вниз до нижней челюсти. В лицо девушке глянул лишь мельком: неприлично как-то пристально разглядывать человека при первой же встрече.

– Да нет, что вы? – Джейк рассмеялся, не смог, правда, при этом скрыть своего смущения. Именно это и понравилось незнакомке ещё больше. – Разве можно скучать, когда вокруг столько прекрасных дам?! И вы лучшая из них, мисс!..

– Вы танцуете? – спросила она, явно польщенная этим далеко не лучшим комплиментом Джейка. – Объявили «белый танец»… А вы здесь, в стороне от общества, забытый всеми… Разве так можно?

– Белый танец! – Джейк снова улыбнулся. «Танец! Вальс! Я не танцевал уже больше месяца! Опозорюсь ведь…» – мысли понесись галопом, от волнения дыхание перехватило. Его первый раз в жизни приглашала на танец девушка… Да ещё в такой обстановке! А она не стала дожидаться его согласия, подхватила под руку, потянула за собой.

– Пойдёмте! Пойдёмте же!

Он только и успел на ходу поставить бокал на поднос, проносимый официантом. Какие-то пары – немного, всего несколько – уже кружись под музыку в самом центре зала. Девушка остановилась, повернулась к Джейку лицом, положила руку ему на плечо, чуть склонила голову с лукавой и милой улыбкой. Двигалась она очень легко и музыку хорошо чувствовала, ступала совершенно беззвучно, только шёлк приятно шуршал.

– Вы хорошо танцуете, мисс! – невольно похвалил Джейк. Сам же он с трудом справлялся с внутренним напряжением, с этой проклятой одеревенелостью. О себе такого он сказать никак не мог, но незнакомка ответила с улыбкой: