Возвращение Легенды

–  Есть ещё и в-пятых?
– догадалась и пристально посмотрела на меня Олика.

–  Да. Мне вот-вот стукнет семнадцать. А значит, я тоже смогу пойти на службу к королю.

–  Зачем?

–  Чтобы в бою применить перенятую у тебя науку. Доказать что я уже не мальчик, а мужчина. А после войны возьму тебя в жены.

Свирепый взгляд любимой, подсказал мне, что ей почему-то не нравится эта идея.

–  Теперь слушай сюда, дружок. Во-первых, я готовлю тебя и остальных парней не в армию наёмных убийц, а для защиты родины; во-вторых, не так уж многому вы и научились. В-третьих, записавшись добровольцем, ты докажешь, что являешься не умным рассудительным мужчина, готовый стать опорой семьи, а глупым пацаном, жаждущим добиться славы в Войне. В-четвёртых, если погибнешь, я себе этого не прощу.

–  А ты причём? Это моё самостоятельное решение.

–  Притом. Буду корить, что не сумела тебя, дурака, образумить.

–  Но, Олика. Я уже решил. К тому же…

–  Замолчи, не хочу слушать очередную браваду о том, как романтично завоёвывать чужие земли и разорять дома мирных жителей. Ответь мне, перед тем, как сжечь очередное поселение, солдаты обычно насилуют женское население - чьих-то малолетних дочек, беременных жён, сестёр, матерей. Зачастую происходит это на глазах пленённых или рядом с трупом родного мужчины. Подумай, ты в состоянии отобрать жизнь у сына чьей-то матери? Сможешь зарубить чьего-то отца и оставить сирот? Ты готов к таким подвигам?

Мне нечего сказать. Яркие краски плана сделать карьеру военного, добиться высоко положения в обществе и вернуться с победой, меркли на глазах.

–  Нет, Олика. Мне представлялось это чем-то вроде опасного, но интересного приключения. Может, ты всё-таки преувеличиваешь? И твои страхи связаны с долгим пребыванием в плену у орков?

–  Поверь, люди ничем не лучше. Разве что не едят поверженных. Одно дело сражаться за отчизну, совсем другое быть захватчиком.

–  Я хотел поступить глупо. Прости. Теперь даже если меня заставят идти на ту войну, обещаю, что сбегу в лес.

–  Так-то. И ещё есть в-пятых.

–  Слушаю, - пробурчал я, уныло рассматривая муравьёв под ногами.

–  Иди ко мне, - крепко обняла меня дочка старосты, поцеловала в щёку и шепнула: - В-пятых, я люблю тебя и не хочу потерять!

–  Что ты делаешь, нас же могут увидеть?

–  Тебе не нравится?

–  Очень. Но ты же сама говорила…

–  Тогда сделаем так, - покрепче схватила меня Олика, выполнила бросок через бедро, перешла на удушающий захват и назидательным тоном произнесла: - Запомни: хороших войн не бывает. Это всегда чьё-то горе. Понял?

–  Хр-р, дха, - прохрипел я.

–  Повтори!
– ослабила захват дочка старосты.

–  Любая война - это плохо.

–  Молодец, - снова чмокнула меня и помогла подняться девушка.

–  О! Вы уже и тут приёмы отрабатываете?
– спросил внезапно появившийся Ресл.

–  Ага!
– кивнула Олика.

–  Привет, Ресл. Куда спешишь?
– потирая ушибленное плечо, поинтересовался я.

–  Разве не слышите большой барабан?

Действительно над деревней разносились глухое: "Бум! Бум! Бум!".

–  Народ собирают на площадь. Фатун объявит важные новости. Говорят они связаны с приездом королевского гонца, - сообщил друг, - Идёте?

–  Конечно!
– ответил я, потом притянул за руку подругу и тихонько, чтобы не услышал Ресл, произнёс: - Олика, сегодня особый день! Счастливый. Я запомню его на всю жизнь!

–  Почему?
– не поняла дочка старосты.

–  Ты призналась мне в любви.

Базирог

–  Блин, никак не получается произнести заклинание, не глядя на своё отражение, - сетовал человек.

–  Сконцентрируй внимание только на буквах. Ведь в прошлый раз у тебя получилось, - посоветовал я.

–  Тогда условия открытия Врат мне были не знакомы. А теперь, когда знаю, что Проводнику запрещено видеть себя в зеркало, глаза сами косятся, куда не следует.

–  А если повернуть диск так, чтобы в нём отображалось не его лицо, а что-нибудь другое?
– предложила Теона.

–  Солнце, ты же прекрасно знаешь, что так нельзя, - ответил Серый.

–  Может ему шоры, как коню повесить, чтобы смотрел только на надпись?
– подключилась светлая сестрёнка, не отрываясь от учебника по начертательной геометрии.

–  И седло, - добавила дроу.

–  А седло зачем?
– удивился я.

–  Чтобы не называл меня солнцем, - буркнула на человека тетя Теоларинэ.

–  Прости, зайка, постоянно забываю, - виновато отозвался Вотар.
– Ты ведь у меня такая ослепительная и горячая штучка.

–  Продолжай.

–  Ещё ты - наиярчайшая и самая звёздная эльфийка.

–  Хм, думаешь, подлижешься, и я прощу?

–  А разве нет?
– жених обнял невесту и чмокнул в губки.

Дроу ответила тем же, и бессовестная парочка, забыв обо всём, принялась лобызаться и ласкать друг друга в деликатных местах.

–  Улетать уже завтра, ещё не все подготовлено, а у них одно на уме, - вздохнул я.

–  О-о, знал бы ты, что у них на самом деле в мыслях, - прокомментировала ситуацию магичка.

–  Кхе, кхе, - демонстративно прокашлялся я.
– Может, вернёмся к нашим баранам?

–  Точнее к нашёму коню, - поправила Цветаниэль и добавила: - Который имеет шанс превратиться в козла, если из-за его любвеобильности через сутки не перенесёмся на Пангею.

–  Действительно, Сергей, ты собираешься возвращать сестру или нет?
– злой лохматый гном уже потихоньку вытеснял из меня доброго и пушистого.

–  Простите, пожалуйста, - с трудом преодолел себя и, наконец, оторвался от Теоларинэ, человек.
– Просто, когда вижу мою курносенькую прелесть, перестаю трезво соображать.

–  Потому что кровь покидает мозги и наполняет другую часть тела, - ехидно объяснила светлая.

–  На чём мы там остановились?
– пропустив мимо ушей ёрничество сестрёнки, спросил Вотар.

–  На том, что ты вместо концентрации внимания на словах заклинания, любуешься отражением своей морды, что делать категорически запрещено, - напомнила Цветаниэль.

–  Так, Цветана, ты учи, не отвлекайся. Сами разберёмся. А то ишь, везде успевает свой нос сунуть.

Ответ был беззвучный, но красноречивый: светлая высунула язык и растопырила в вертикальной плоскости мизинец и большой пальцы левой руки (хорошо, что землянин не знаком с этим пангейским знаком презрения).

–  Есть какие-то соображения?
– отвлек я внимание Вотара на себя, пока тот соображал, почему облизывается сестра, показывая на языке алкашей этой планеты "пузырь с водкой".