Возвращение легенды

В гостиную, словно легкий весенний ветерок, ворвалась Оливия и, поправляя выбившуюся из причёски прядь, прощебетала:

— Прошу прощения за ожидание, обед ждёт нас в столовой. Не посчитайте оскорблением ненадлежащий приём, у нас не часто бывают гости. Надеюсь, вас не сильно огорчит и разочарует наше меню.

— Нужно найти эту Кариссу как можно быстрее, — прошептал Пиротэн, проходя мимо меня и демонстративно беря под руку Пармию. Видимо, ему тоже надоело навязчивое внимание предприимчивых сестёр. И теперь, убедившись, что ни одна из них не является нашей целью, саламандр не видел смысла в общении с ними.

Однако девушки не растерялись и переключились на меня, по всей видимости, рассудив, что если уж не выйдет заполучить завидного жениха из столицы, то не будет лишним подружиться с кузиной императора.

Обед прошёл довольно оживлённо, дочери лорда Тадора практически не замолкали, леди Оливия пыталась сгладить их назойливость светской беседой, а я, кошияры и саламандр ели, слушая и не перебивая, лишь изредка отвечая на вопросы о моде, погоде и столичных развлечениях.

Когда все условности были соблюдены, погода и мода обсуждены, а кошияры уже едва сдерживались, чтобы не нагрубить болтливым девушкам, Пиротэн встал из-за стола, извинился и попросил позволить нам отдохнуть после долгой дороги.

Оливия опять засуетилась, заверила нас, что комнаты готовы и лично отправилась провожать, что вызвало молчаливое недовольство её дочерей, но порадовало моих спутников.

Поднявшись по прямой незамысловатой лестнице на второй этаж я увидела длинный светлый коридор, с двумя дюжинами дверей. Оливия оказалась на редкость прозорливой женщиной и приготовила для нас две комнаты, одну супружескую — для Пиротена и Пармии, и вторую, с двумя кроватями — для меня и Рани.

— Отдыхайте, — напутствовала она нас. — Если что-то понадобится, откройте двери и позовите. У нас немного прислуги, но вам тут же помогут.

Мы вежливо поблагодарили хозяйку за гостеприимство и разошлись по комнатам. Но уже через пару минут саламандр и старшая кошияра ворвались к нам с Раникэ, даже не постучав.

Мы с Рани в этот момент стояли у окна и изучали открывающийся из него вид.

— Ну что, будем ждать до вечера, или найдём её сейчас? — без предисловий спросил Пиротэн.

— У меня другой вопрос — как мы отсюда уйдём, если что-то пойдёт не так? — задала встречный вопрос Раникэ, кивком указав на окно.

Высокая металлическая изгородь, похоже, опоясывала весь особняк, и выход был только один, но даже не это было главной проблемой. По территории имения сновало множество рабочих. Они собирали урожай, носили ящики, обрабатывали землю и растения, и выполняли множество другой хозяйственной работы.

— До ночи мы точно не сможем уйти незамеченными, — констатировала я.

— Да и ночью тоже, — добавила моя паракоши.

— Да, я даже отсюда чую собак, видимо держат их, чтобы отгоняли грызунов и птиц от урожая, и выпускают на ночь, — кивнула Пармия.

— И вариант с приглашением на охоту не подходит. Если девушка не в себе, нас взашей выгонят, стоит нам только потревожить её, — покачал головой бакалавр.

— И что будем делать? Надо решать быстрее. Не стоит ждать возвращения лорда Тадора, — проговорила я.

— По глазам вижу, что ты уже поняла — другого выхода нет, — тихо произнёс преподаватель, положив руку мне на плечо.

— Поняла, — кивнула я. — Так давайте поскорее найдём её и сделаем это.

— Что вы задумали? — насторожилась Раникэ.

— Ты не горячись, котёнок. На кону слишком многое. Но мы не оставим вас. Я клянусь своей последней жизнью, что сделаю всё, чтобы помочь тебе и Фидэлике, — глядя в глаза младшей подруги проговорила Пармия.

— Рани, так нужно. Я уже знаю, что это такое и готова принять дух прародительницы в себя. А вместе мы со всем справимся, — прошептала я, прижавшись лбом к горячему лбу своей паракоши.

Она всё поняла и не стала спорить, но я чувствовала её беспокойство. Или это были мои эмоции, передавшиеся подруге?

Крадучись мы вышли из комнаты и, как ночные тати, пошли по коридору, прислушиваясь и заглядывая в комнаты. Мы не боялись встретить Оливию и двух её дочерей, все они покинули дом и отправились помогать рабочим в сборе фруктов. Увидев их во дворе мы и решились обыскать особняк.

Дверь за дверью мы проверяли все комнаты, пока не натолкнулись на дородную смуглую женщину в замысловато повязанном на макушке платке, чёрном мешковатом платье и сером переднике.

— Это точно не она, — прошептала Пармия, — замерев под испытующим взглядом служанки.

Пиротэн выступил вперёд, чтобы усыпить нежелательного свидетеля, но не успел он даже слово вымолвить, как женщина засмеялась и проговорила глубоким грудным голосом:

— Даже не старайся, плевок вечного костра. Тебе не затушить моё сознание.

Саламандр замер, так и не произнеся ни слова.

— Что, не ожидал, что такая, как я будет в услужении у дракона? — продолжила служанка. — Да подишь ты. Долг платежом гладок, он мне, я ему. Не каждая тёмная ведьма оплатит долг, да долги бывают разные. Он мою дочь спас, а я его семью берегу. Как вернулась девка ночью, так меня и пробрало всю, сразу почуяла неладное. И знаю, за ней вы пришли, за той морью, что в ней сидит. Забирайте её, и уходите.

— Где она? — напряжённо проговорил Пиротэн.

Я про тёмных ведьм знала только то, что они крадут младенцев и вытягивают жизнь из счастливых, то есть — страшилки. Даже магистр Жринкер о них не рассказывал. И, сложив это с реакцией бакалавр, поняла — не тот случай, когда стоит вмешиваться.

— За мной идите, — коротко бросила ведьма и вышла из комнаты.

Мы все отпрянули от неё, как от чумной. Ведьма только усмехнулась и пошла по коридору, грузно переваливаясь и шаркая большими разношенными тапками по полу. Пиротэн последовал за ней, а мы за ним.

Ведьма остановилась у одной из дверей, ничем не отличающейся от остальных. Мотнула головой и произнесла:

— Там она, мается, бедная.

— Спасибо, — натянуто улыбнувшись поблагодарил бакалавр.

— Не убьёте? — нахмурившись спросила она.

— Нет, только раним, потом залечишь, — сухо ответил Пиротэн.

— И память подчищу, — кивнула тёмная ведьма, распахивая дверь. Пиротэн вошёл первым, Пармия, Раникэ и я поспешили за ним.

Когда я проходила мимо ведьмы, она схватила меня за локоть и прошептала:

— Для тебя говорю, не для них. Не ходи за огоньками, за светом иди, не ошибёшься. Не твоё — что горячо, а твоё — что холодно.

Ведьма отпустила мою руку, а я ещё какое-то время не могла пошевелиться, словно душу вынули из тела на мгновение, рассмотрели со всех сторон и вернули на место, помятую и растрёпанную.

Когда же я вошла в комнату, пожалела, что не осталась в коридоре, пусть и с жуткой тёмной ведьмой. Мебель, какие-то вещи, осколки зеркала и других стеклянных предметов — всё было изломано и перемешано в хаотичном порядке. И среди всего этого беспорядка, забившись в угол, сжавшись и дрожа от страха, на нас смотрели огромные, полные ужаса глубокие, как небеса, голубые глаза. Девушка была настолько испугана и измотана, что даже не шевелилась. Её ладони и обнажённые ступни кровоточили от многочисленных мелких порезов, дорожное платье было испачкано и изорвано, а заплаканное лицо исцарапано, толи ветками, толи ногтями.