Возвращение немого

— Я спрошу. И горе ему, если он откажется отвечать!

Лейр соскучился в темнице. За двое суток с малым его лишь трижды покормили явно остатками со стола самих охранников, но никто не пытался заговорить с юношей, никто не пробовал ему что-то разъяснить. А сам он лишь жестами мог привлекать внимание тюремщиков. Да и те остались непонятны. На них просто не обращали внимания, то ли получив приказ, то ли просто считая их обычными бессмысленными телодвижениями, как у младенцев. Так прожил он первые два дня заключения, так прожил еще два.

Пятый день подходил к концу, когда острый слух музыканта уловил снаружи какое-то шевеление. Шаги… голоса… звон оружия… На схватку не походило — когда сражаются, не разговаривают так спокойно. Артист ловил малейшие нотки, почти не разбирая слов. Кажется, стража кому-то что-то объясняет… просят извинений… но без страха.

Когда в замке заскрежетал ключ, Лейр встал с лавки, на которой сидел почти всё время. Кандалы на руках и ногах, соединенные цепью, мешали выпрямиться, и от неожиданности узник шлёпнулся обратно на лавку, когда порог переступил зеленоглазый эльф, которого он несколько раз мельком видел возле наследника Раванира.

Охтайр задержал дыхание, с близкого расстояния рассматривая своего противника. Он так часто представлял себе эту встречу и последний разговор, что сейчас невольно медлил, выбирая из множества вариантов самый лучший.

— Ну, — прорычал он, — вот мы и встретились!

На лице Лейра не отразилось никаких эмоций — только настороженное внимание, которое он подкрепил вопросительным жестом, мол, говорите, я слушаю.

— Ты меня не помнишь?

Артист покачал головой и взмахнул рукой:

— Э.

— Лжёшь, — Охтайра начала душить злость. — Ты не мог этого забыть. Ведь это ты убил ее…

— А? — мим изобразил искреннее недоумение, понятное даже без слов. Он никого не убивал, это точно. И вообще не понимает, чего от него хотят. С тех пор, как привели сюда, лишь тюремщик навещал узника, принося обед и ужин.

— Не притворяйся! — полукровка сделал шаг. — Я тебя узнал.

Юноша попятился — не потому, что действительно узнал нежданного посетителя, сколько потому, что чувствовал исходящую от него опасность. Он был без оружия, кандалы сковывали движения, а гость вооружен.

Словно угадав его мысли, тот расстегнул пояс и отбросил ножны с мечом в сторону, разминая руки.

— У нас мало времени. Сегодня мы доделаем то, что не закончили тогда…Сам полезешь в петлю или тебе помочь?

Лейр отчаянно помотал головой. Петля… его когда-то нашли в петле…Зеленоглазый незнакомец, которого, правду сказать, он несколько раз встречал подле наследника Раванира, знал про него что-то важное. Что-то лишнее. Что-то, касающееся их двоих…

Полукровка внезапно выбросил вперед левую руку с растопыренными пальцами, и Лейра швырнуло об стену. Цепь на горле натянулась. Ошейник рванул его назад. Мим тихо вскрикнул, не успев сгруппироваться и цепляясь непослушными руками за стену, чтоб не упасть. Новая невидимая волна подсекла ему ноги, и он рухнул на колени, обрывая ногти. От третьего удара из легких, казалось, выбили весь воздух, и он лишь захрипел, хватая воздух разинутым ртом.

Шевельнуться сил не было — он не чувствовал ноги ниже колена. Дыхания не хватало — натянувшаяся цепь от ошейника сдавила горло. Привалившись к стене, Лейр смотрел, как медленно, растягивая удовольствие, к нему подходит его враг, и в глазах мима медленно поднимался тупой животный ужас.

— Ты меня боишься? — прошипел Охтайр.

Последовал сдавленный кивок.

— Хорошо, — улыбка мелькнула на губах. — Ты меня узнал?

Лейр еле заметно покачал головой. Лицо его исказилось от отчаяния. Он ничего не понимал — почему здесь оказался и за что сейчас над ним так издеваются.

— Какая жалость, — промолвил его мучитель, — что нельзя убить тебя несколько раз. Впрочем, так даже лучше. На таких жалких трусов, как ты, не стоит тратить много времени. Подумать только! Когда-то ты был Преданным… Ты ведь был им?

В глазах стоявшего на коленях актёра светилась отчаянная мольба. В уголках глаз уже поблескивали слезы боли и бессилия. И тень сомнения шевельнулась в душе Охтайра. Этот страх, это недоумение… Настоящий воин смело смотрит в лицо опасности, а не дрожит за свою шкуру, как простолюдин. Да, этот парень обладает потрясающим сходством с Лаэмиром из Дома Линнестар. Но есть одна особая примета, подделать которую невозможно. И проверить которую у него до сих пор не было возможности.

— А ну-ка…

Протянув руку, он крепко схватил юношу за облегающее трико. Одного взгляда на грудь будет достаточно, чтобы…

Крепкие пальцы сомкнулись на его запястье в тот же самый миг, как кулак врезался в скулу.

Преображение произошло даже слишком быстро. В расширившихся зрачках артиста еще оставался напускной страх, но тренированное тело уже действовало как бы само по себе. Ошеломленный Охтайр отлетел к стене, а артист упруго вскочил на ставшие послушными ноги и ударил его второй раз. Уже не по лицу, а в грудину, одновременно отбрасывая к противоположной стене.

— Т-ты, — прохрипел полукровка, с трудом удержавшись от падения. — Н-ну, я тебя…

На сей раз Лейр был начеку и, отбросив игру, мгновенно пригнулся, угадав новый выпад противника и пропуская над головой огненный шар. Тот разбился о стену с сухим треском, волна жара обдала спину, и артист кубарем откатился в сторону. Ошейник опять дёрнул на горло, но на сей раз юноша был к этому готов. Уроки пластики под руководством Тайна и Тиара не прошли даром — он успел сгруппироваться и устоял.

Меч в ножнах сиротливо валялся на полу. Оба противника одновременно бросили на него взгляд — он лежал достаточно близко, чтобы даже сидящий на цепи артист мог до него дотянуться — и полукровка расхохотался:

— Нет, это было бы слишком просто! Ты сдохнешь в петле, как…

Внезапно его противник вздрогнул всем телом. Взгляд его на миг обратился внутрь — мим прислушивался к чему-то, происходящему снаружи. Охтайр скрипнул зубами — отпущенное ему время выходило. Он случайно узнал, что Наместник Ровилар внезапно возжелал проведать заключённого и кинулся к тюрьме в надежде, что к его приходу бездыханное тело будет болтаться в петле. Самоубийство из чувства вины — что могло быть лучше! Он сам виноват — купился на такую простую актёрскую игру…

Ярко-синие глаза мима рассмеялись. По лестнице уже грохотали шаги.

Решение пришло мгновенно, и Охтайр отступил. Судя по доносившимся снаружи звукам, незаметно исчезнуть он уже не успевал, и полукровка сделал шаг назад, вжимаясь лопатками в стену. Дверь открывалась вовнутрь, и он замер у косяка, задержав дыхание и в самый последний момент набрасывая на себя полог невидимости.

На несколько секунд Лейр остался один. После короткого поединка руки и ноги слегка дрожали, и он принял верное решение — едва отворилась дверь, и на пороге показался еще один гость, мим опустился на одно колено.