Возвращение скипетра

Орталис также был бы более опасным соперником, не будь той черты жестокости, которая пронизывала многое из того, что он делал. Охота помогала сдерживать его, что было одной из причин, по которой Ланиус ходил с ним на охоту, несмотря на то, что ему было наплевать на погоню. Когда Орталис не охотился, случались вещи похуже, чем когда он охотился.

Или это было правдой? У его жены, принцессы Лимозы, были полосы на спине, и Орталис нанес их туда, хотя и охотился. Ланиус покачал головой. Лимоза идеально подходила Орталису в том, что Ланиус считал невозможным. Ей нравилось получать нашивки так же сильно, как ему нравилось их раздавать. От одной только мысли об этом Ланиуса затошнило.

Знал ли Петросус это о своей дочери, когда размахивал ею перед Орталисом? Ланиус понятия не имел, и он не собирался писать в Лабиринт, чтобы выяснить. Что было хуже? Что Петросус знал о ней и использовал ее .. особенность, чтобы привлечь Орталиса? Или что он не знал, но был готов, чтобы Орталис причинил ей боль, если это даст ему преимущество при дворе?

"Отвратительно в любом случае", - пробормотал Ланиус. Он знал, что такое Петросус. особенностью была власть.

Но у Петросуса не было возможности потакать своей особенности. Грас позаботился об этом. Как только Грас узнал, кем была новая жена Орталиса, министр финансов отправился в Лабиринт. В целом, Ланиус одобрил это. Грас обладал властью и любил ею пользоваться, но он никогда не был таким бессердечным в своем стремлении к ней, как Петросус. Это тоже хорошо, подумал Ланиус. Я был бы мертв, если бы это было так.

Если бы только Грас был так же строг с Орталисом, как с Петросусом. Но долгое время у него было слепое пятно в отношении своего законного сына. К тому времени, когда он уже не мог игнорировать то, кем был Орталис, было слишком поздно менять его. Ланиус задавался вопросом, смог бы Орталис измениться, если бы Грас раньше приложил больше усилий. Задать вопрос было легче, чем ответить.

Ланиус вернулся к налоговому реестру. Насколько он мог судить, никто на побережье не пытался обмануть королевство. Именно так все и должно было работать. Орталис, вероятно, спросил бы его, зачем он пошел на все эти неприятности, просто чтобы убедиться, что все нормально. Если бы я не проверил, я бы так и не узнал. Ланиус представил, как объясняет это Орталису. Он также представил, как Орталис смеется ему в лицо.

"Очень жаль", - сказал Ланиус вслух. Слуга, идущий по коридору, бросил на него любопытный взгляд. У него их было предостаточно. Он посмотрел на слугу. Мужчина продолжал идти.

Причинять боль вещам - особенность Орталиса. Знание вещей - мое. Белая бабочка порхала на клумбе за окном. Как только Ланиус увидел ее, он узнал в ней бабочку-капустницу. Знание этого никогда не принесло бы ему никакой пользы, но он знал это, и он был рад, что знал. Что касается некоторых других вещей, которые он знал… Ну, вы никогда не могли сказать наверняка.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Разведчик галопом поскакал обратно к аворнийской армии. Летящие копыта его лошади поднимали пыль при каждом шаге. Как и остальные аворнийские разведчики, он ездил на маленьком, неутомимом скакуне того сорта, что разводили Ментеше. Но поверх кольчуги на нем был плащ, а не вареная кожа, пропитанная расплавленным воском, которую предпочитали кочевники. И он крикнул: "Ваше величество! Ваше Величество!" на аворнском языке без акцента.

"Я здесь", - крикнул Грас, как будто королевских стандартов было недостаточно, чтобы позволить разведчику найти его.

"Они приближаются, ваше величество!" - сказал мужчина и указал на юг.

"Теперь это начинается", - тихо сказал Гирундо. Грас покачал головой. "Это началось, когда мы отправились из города Аворнис — или задолго до этого, в зависимости от того, как вы смотрите на вещи". Он снова обратил свое внимание на разведчика. "Сколько их там, и как скоро они нападут на нас?"

"Достаточно, чтобы вызвать проблемы", — ответил разведчик - не точный ответ, но тот, который сказал королю то, что ему нужно было знать. Мужчина продолжил: "Ты должен увидеть их столб пыли через некоторое время". Он похлопал по боку шеи своего коня. Животное было взмокшим и сильно отдувалось. "Я чуть не убил Блейза, добираясь до тебя так быстро, как только мог".

"Я рад, что ты это сделал, и я этого не забуду", - сказал Грас. "Ты дал нам время, необходимое для того, чтобы встряхнуть нашу боевую линию. Гирундо, если ты окажешь мне честь..."

"С удовольствием, ваше величество", - ответил генерал. Он выкрикивал команды трубачам. Они поднесли свои рога ко рту и заревели боевую музыку. Не совсем так гладко, как хотелось бы Грасу, армия начала переходить из колонны в боевую линию.

"Поставьте хороший заслон из конных лучников перед тяжелой кавалерией", - сказал Грас. "Мы не хотим, чтобы Ментеше узнали, что у нас есть уланы, пока они не смогут от них оторваться".

Гирундо послал ему веселый взгляд. "Я думал, ты просил меня оказать тебе честь". Несмотря на поддразнивание— которое смутило Граса, он выполнил приказ короля.

"Вы хотите, чтобы я был здесь с вами, ваше величество?" Спросил Птероклс.

"О, да". Грас кивнул. "Мы больше не на нашей родной земле. Это страна, где Изгнанный долгое время шел своим путем. Я не знаю, смогут ли волшебники Ментеше сделать здесь что-нибудь особенное. Однако, если они попытаются, ты - наша лучшая надежда остановить их."

"Возможно, ты слишком доверяешь мне", - сказал Птероклс. "Я знаю, что эти волшебники могут сделать одну вещь — если мы проиграем, если они захватят нас в плен, они могут превратить нас в рабов".

"Да", - натянуто сказал Грас. "Если мы проиграем, они не схватят меня". Он принял решение на этот счет.

Птероклс сказал: "Что я могу сделать, я сделаю. Даю тебе слово".

"Хорошо". Грас убедился, что его меч свободно лежит в ножнах. Седина в его бороде напомнила ему, что он уже не молод. Он никогда особенно не стремился обмениваться ударами меча со своими врагами. Он мог сделать это, когда должен был, и он всегда делал это достаточно хорошо, но это не было его представлением о спорте, как это было для многих мужчин. Чем старше он становился, тем менее восторженным воином он тоже становился.

Через некоторое время снова раздались звуки рогов, на этот раз предупреждающие. Люди впереди Граса указывали на юг. Вглядываясь в пыль, поднятую его собственными солдатами, он заметил шлейф, который ни с чем не спутаешь, что означало приближение другой армии.

Вскоре Ментеше стали видны сквозь облако пыли. Они были замечательными наездниками. Они начали ездить верхом, как только научились держаться в седле, и оставались в седле большую часть своей жизни. Он хотел бы, чтобы его собственная кавалерия могла сравниться с ними. То, что аворнанцы не могли, было частью того, что делало кочевников такими опасными.