Возвращение. Часть 2

– И заканчивая кем?
– спросил Шелепин.

– Вас, Александр Николаевич, мы проверять не будем, - пояснил Брежнев, сделав упор на слове "мы".
– При ЦК уже создается комиссия, которая будет осуществлять проверки по письмам и жалобам рядовых коммунистов и руководителей партийных организаций. В "Правде" и ряде других газет будет опубликовано мое обращение к коммунистам с призывом принять участие в чистке наших рядов. Особо хочу подчеркнуть, что все сигналы будут проверяться самым тщательным образом, чтобы не пострадал безвинно ни один из наших товарищей.

– А зачем, Леонид Ильич, что-то создавать, когда уже есть Комитет партийного контроля?

– спросил Пельше.

– Затем, уважаемый Арвид Янович, что мы собираемся заняться не любителями зеленого змия или чужих жен, а более серьезными нарушениями, - ответил за Брежнева Суслов.
– Вашему Комитету эта задача явно не по плечу.

– Давно пора кое-кому прижать хвосты!
– одобрительно сказал Шелест.
– Я только "за".

– Я ознакомился со всеми материалами и полностью поддерживаю это решение, - сказал Косыгин.
– Совет министров окажет всю возможную помощь.

– Я давно говорил, что нужно наводить порядок, - сказал Полянский.

– Вот мы ваше мнение и учли, Дмитрий Степанович, - сказал Суслов.
– Кто-то еще хочет высказаться?

– Я бы хотел знать, что мы будем делать с этим?
– потряс распечатками Мжаванадзе.

– По материалам следственных органов возбуждены уголовные дела, - сказал Брежнев.
– А мы, естественно, снимаем их со всех постов и рекомендуем на исключение из партии. Все это найдет отражение в печати. Еще вопросы?

– Может быть, лучше этот вопрос обсудить на декабрьском пленуме?
– предложил Демичев.

– Не декабря нужно ждать и заниматься говорильней, Петр Нилович!
– резко сказал Воронов.
– Если встал вопрос, его нужно решать. А уж пленум потом пусть оценивает наши действия. Лично я "за".

– Тогда все возьмите проект постановления и внимательно прочитайте, - сказал Суслов.
– Сегодня все в сборе, кроме заболевшего Виктора Васильевича. Если после прочтения будут вопросы, я вам на них отвечу. Если будут предложения по изменению текста, мы их с вами обсудим. Но сегодня непременно нужно будет проголосовать.

Сегодня было воскресенье двадцать восьмого и до школы оставалось еще три дня. С утра вся семья была дома. Отец просматривал вчерашнюю газету "Известия", а я рядом с ним листал свою книгу, разглядывая иллюстрации Сергея.

– Давно пора было этим заняться!
– сказал отец, отложив газету.

– Ты о постановлении?
– спросил я.

– Да, у нас о нем вчера много говорили, а ты, что, прочитал?

– Сразу же, как только принесли газету. Меня не столько само постановление интересовало, сколько то, как его появление обосновал в своей статье Брежнев. У вас как ко всему этому отнеслись?

– Кто-то доволен, кто-то опасается. Написать можно все, как только будут выполнять. Зря ты не выключаешь свой магнитофон. И головки быстро сотрешь, да и соседу твою музыку слушать весь день... Если даже поставили микрофоны, их могли поставить и в прихожей. Оттуда провода можно вывести без проблем, в коробках их явно больше, чем нужно.

Мы поговорили по поводу прослушивания сразу же, как только я приехал, и решили себя ни в чем не ограничивать. Ничего такого мы не говорили, так что черт с ними - пусть пишут. Но я все равно из вредности поставил на табуретке у стены куратора купленный магнитофон и крутил на нем весь день классическую музыку. Куратор пока молчал. При случае я все равно решил высказаться по поводу этого дебилизма.

– Письмо Сергею написал?
– спросил отец.
– Хороший парень, жаль, что вы с ним разъехались. Я бы на твоем месте не терял с ним связь.

– Я и не собираюсь, - ответил я.
– А письмо написано, сегодня отдам соседу. Тоже глупость, если подумать, ваши же письма не проверяют.

– А ты хочешь, чтобы везде и все было по уму? У государства на все случаи жизни есть инструкции. Раз положено - значит делают, умно это или нет. Не хочешь погулять с Люсей? Смотри, какая замечательная погода!

– А куда? В кино неохота, театры я не люблю. Точнее, не сами театры, а в них ходить. Москва мне и в той жизни надоела, хоть я мотался только в центре, да в метро.

– Скучный ты человек!
– сказала мне Таня.
– Самому не интересно, хоть бы о Люсе подумал! Не хочешь в кино, отвези ее в какой-нибудь парк. Погуляете немного, все лучше, чем сидеть в квартире. Еще насидитесь, когда пойдут дожди. Сразу видно, что человек в возрасте!

– Ладно, устыдила, - сказал я, откладывая книгу.
– Пойду к Черезовым, а от них позвоню.

– Уже соскучился?
– встретила меня Надежда.
– Иди в комнату, дочь сама к тебе собиралась бежать.

Она все никак не могла свыкнуться с мыслью, что скоро ее дочь станет женой. Ничего, рано или поздно дочери все равно уходят, а у нее еще останется Ольга.

– А я собралась идти к тебе, - сказала Люся.
– Учебники надоели, хочется заняться чем-нибудь другим.

– В парк не хочешь?
– спросил я.

– Еще как хочу!

– Тогда собирайся, а я пойду звонить.

Машину ждали у подъезда всего минут пять.

– Здравствуйте, ребята, - поздоровался шофер, открывая свою дверцу.
– Садитесь на задние сидения.

Рядом с ним сидел спортивного вида парень лет двадцати пяти.

– Как вас хоть зовут?
– спросил я.
– Как я понял, нам с вами постоянно ездить, а в прошлый раз так и не познакомились.

– Виктор, - представился он.
– Охрана у вас может меняться. Сегодня со мной Сергей.

Лет ему было за сорок, но если хочет, чтобы его называли по имени...

– Куда положить сумки?
– спросила Люся.

– Положите прямо на пол так, чтобы не мешали, - сказал он.
– Куда едем?

– Мы хотим немного погулять в парке, - сказал я.
– Все время в четырех стенах, уже надоело. Сами выберите, куда ехать, я Москву почти не знаю.

– Поехали в Тимирязевский парк, - решил он.
– И недалеко, и парк хороший. Захлопните хорошо дверцу!