Возвращение

– Очень приятно! – приподнялся он мне навстречу. – Иван Алексеевич.

– Мама, ты можешь выйти? – спросила Люся мать через дверь кухни. – Гена пришел.

– А, жених! – сказала славная невысокая женщина, выходя с кухни. – Надежда Игоревна.

– Очень приятно, – сказал я. – А почему жених? Не думайте, я не отказываюсь, просто интересно.

– Даже так? – она сняла передник. – Так вас с Люсей называют в классе Ольги. Жених и невеста.

– Пока мы только дружим, – успокоил я ее. – До свадьбы еще четыре года.

– А еще он всем рассказывает анекдоты! – наябедничала с кухни симпатичная девчонка лет восьми, очень похожая на Люсю.

– Правда, что ли? – спросил Иван Алексеевич, выключая телевизор. – Расскажешь?

– А в каком вы звании, Иван Алексеевич? – спросил я.

– Как и твой отец – майор, а что?

– Тогда я про майора и расскажу, – сказал я. – Армейское подразделение окапывается. Рабинович тоже роет себе стрелковую ячейку, глубина её уже два метра. Подходит майор и спрашивает Рабиновича, зачем тот копает так глубоко, он же не увидит неприятеля.

А вы думаете, отвечает Рабинович, что мне так интересно на него смотреть?

– Смешно, – рассмеялся он. – Ты в шахматы играешь?

– Играю, но уже давно не брал их в руки, – ответил я, подумав, что это было лет пятьдесят назад.

– Папа, Гена пришел ко мне, а не играть с тобой в шахматы! – возмутилась Люся.

– Мы еще сыграем, – обнадежил я его. – Как-нибудь потом.

– Потом, так потом, – вздохнул он. – Дочь, ты поела? Закончишь с едой, иди ко мне, не мешай сестре.

Я зашел вслед за Люсей в ее комнату.

– Кто-то меня в школе обещал поцеловать, – тихо сказала она мне. – Выполняй обещанное, пока отец удерживает Ольгу. Надолго его не хватит.

– Вот так бы целовалась и целовалась! – сказала она, слегка задыхаясь, когда мы оторвались друг от друга. – Мне этого мало!

– Хорошего понемножку, – ответил я. – Покажи, чем вы без меня занимались на уроках.

– Эту поговорку придумали жадины, – сказала она, раскрывая портфель. – Смотри, здесь мы закончили по физике...

Едва мы закончили с уроками, открылась дверь, в которую просунулась голова Ольги.

– А почему вы не целуетесь? – разочарованно спросила она. – Поцелуйтесь, а то маме расскажу!

– Что ты расскажешь? – спросил я.

– Как что? Что вы целовались!

– А если поцелуемся, не расскажешь?

– Не расскажу, честное слово!

– Ну раз ты так хочешь... – улыбнулась Люся, потянувшись ко мне. – Учти, только ради тебя! Попробуй потом рассказать родителям, сама же будешь виновата! А я с тобой не буду дружить.

На этот раз она долго не разрывала поцелуй, так, что у меня даже закружилась голова. У Люси, по-видимому, тоже.

– Счастливая! – с завистью сказала сестра. – Прям как в кино!

– Ладно, – сказала Люся. – Ты играй с куклами или займись уроками, а нам нужно поговорить. Ну как все прошло?

– Нормально прошло. Сыграл я им и спел. Песня, как на заказ, патриотическая, про Белоруссию и слушать приятно. Плохо, что я еще голос не довел до нужной кондиции, хотя все равно никогда не спою так, как пели «Песняры». Будет скоро такой популярный ансамбль. Думаю, меня из-за нее пригласят в Минск. Интересно, что эта Василиса обо мне состряпает. Материала она набрала много, даже пару моих фоток забрала.

– А фотографии ей зачем? – ревниво спросила Люся. – У меня, кстати, ни одной твоей нет.

– С ума сошла к ней ревновать!

– Видела я, как ты по ней прошелся взглядом! – сказала подруга. – Не хуже Семеныча, только тот еще облизнулся. Не знаю, сколько ей лет, но на вид больше шестнадцати не дала бы. Только груди торчат, а так девчонка девчонкой! А тебе из-за твоих занятий спортом и пятнадцать можно дать! Может быть, ты не видел, зато я заметила, как она на тебя посмотрела и вздохнула! Небось будь у вас поменьше разница в возрасте...

– При чем здесь это? – искренне удивился я. – Запомни, что все мужчины провожают взглядом красивых женщин! В нас это просто заложено природой. Но когда есть одна-единственная, все эти игры в гляделки ровным счетом ничего не значат! Зачем еще кто-то, когда есть ты?

– Хорошо сказал! – подтвердила Ольга, про которую мы забыли.

– Слушай, чудо! – сказал я ей. – Если Люся мне станет невестой, ты ведь тоже будешь родственницей. Скажем, сестренкой. Не против?

– Точно? – на всякий случай уточнила она. – Брат это хорошо! У меня через месяц день рождения!

– Подарок за мной, – пообещал я. – И вообще, если что-то нужно, обращайся. Ладно, играй, а я пойду домой!

Я попрощался с родителями подруги и заторопился домой. Нога полностью прошла, и нужно было наверстывать упущенное.

На следующий день в школе все было, как обычно, словно вчера никто не приезжал. Но Новиков со мной все же поговорил, причем с самого утра, когда я переобулся в гардеробе и хотел рвануть к лестнице.

– Притормози, Геннадий! – сказал он, приближаясь со стороны учительской. У меня к тебе разговор на пару минут.

– По поводу вчерашнего? – пришел я ему на помощь. – Когда мы с Черзаровой стояли в коридоре? Если только это, то таких прогулок больше не будет.

Он кивнул и пошел к себе, а я понесся по лестнице, подгоняемый звонком.

Через несколько дней, я заметил, что отношение ко мне одноклассников все же начало меняться. Оно стало более уважительным, но прежней непосредственности в нем уже не было. Со мной всегда соглашались, будто я взрослый и авторитетный человек. Хлопки по плечам и другие дружеские изъявления чувств прекратились. Класс отдалялся от меня, и я не знал, как это остановить. Когда я об этом прямо спросил Сергея, он мне прямо и ответил.

– Ты вырос и живешь теперь своими делами. В мяч тебе играть неинтересно, девчонок обсуждать – тоже. Любое наше занятие вызывает у тебя скуку. Я тебя прекрасно понимаю, мне тоже неохота возиться с Мишкой. К тебе у всех очень хорошее отношение, но, кроме учебы, у нас ничего общего нет. Твоя известность это только усилила.

Его брат Мишка был на пять лет младше и учился в одном классе с Ольгой. К Люсе девчонки тоже стали относиться иначе. Многие ей откровенно завидовали и своей зависти не скрывали. И дело было не только во мне. Если у тебя не хватает смелости что-то сделать или тебе это запретили, а кто-то рядом на эти запреты плюет, как ты к нему станешь относиться? Уж точно не дружески. Даже с Леной они перестали дружить, хоть внешне это было мало заметно. Люся потянулась к моей сестре, которая испытывала к ней симпатию. Поэтому она стала у нас задерживаться, и то время, когда я занимался делами, проводила в компании Тани.