Возвращение

– А где сейчас Поляков?

– Меньше года, как назначен военным атташе в Бирме.

– Ты же сам хотел оставить всю кадровую информацию нам, а делиться только наукой и катастрофами. И под каким соусом тогда это преподнести начальнику ГРУ? Через три дня я еду на съезд и буду просвещать Брежнева. Уж до Ивашутина эта информация все равно дойдет. Петр Иванович не дурак и сразу сложит два плюс два. Ясное дело, что мы всех водим за нос и знаем гораздо больше того, чем делимся. И долго мы тогда сохраним контроль над объектом?

– Вы могли бы с ним договориться. Эта информация – огромная услуга. Я на месте Ивашутина сделал бы так, чтобы Поляков из Бирмы вообще не вернулся. У него достаточно спецов, которые эту падлу там выпотрошат и зароют под какой-нибудь пальмой. И концы подчистят так, чтобы ни у кого не возникло вопросов, а всю информацию по своему ведомству он получит от вас. Я думаю, он не станет ни с кем делиться. Если у нас отберут объект, он останется в проигрыше. Что-то он, конечно, получит, но что и из чьих рук? Если подружиться с его ведомством... Я наводил о нем справки у наших военных. Отзывы в основном положительные.

– Подготовь мне не каракули лейтенанта, а нормальную бумагу, а там посмотрим. Надо сначала разыграть свою партию на съезде, а потом уже решим, стоит ли рисковать. Отделку объекта закончили?

– Научный центр готов, на днях будем завозить оборудование. А общежитие полностью закончим через неделю. Потом сразу же завозим весь персонал. Топить пока придется электричеством.

– Для меня главное, чтобы центр через неделю работал.

– Леонид Ильич, мне нужно, чтобы вы мне уделили немного своего времени.

– Это очень срочно, Петр Миронович? – спросил Брежнев. – Перенести никак нельзя? Если честно, я немного устал и хотел бы отдохнуть. Сколько времени займет ваш вопрос?

– Трудно сказать, – ответил Машеров. – Чтобы доложить, мне хватит десяти минут. Просто у вас неизбежно возникнут вопросы. Но в любом случае в полчаса уложимся. Только вопрос не из тех, которые можно обсуждать на ходу и при охране.

– Даже так? Шура, узнайте в секретариате, где можно уединиться на полчаса.

– Сейчас все сделаем, Леонид Ильич, – ответил Александр Рябенко – начальник личной охраны Брежнева.

Через несколько минут они сидели вдвоем в небольшой комнате для заседаний.

– Я хотел поставить вас в известность о работе одного секретного объекта в республике, который я курирую лично. С год назад нам стало известно об уникальных способностях одного старика. Информация была бредовой, поэтому поначалу в нее никто не поверил.

– Ну-ну, – заинтересовался Брежнев. – И что же умеет ваш дед, если его курирует первый секретарь ЦК?

– Я курирую не его, а научный центр, который построен в селе, – усмехнулся Машеров. – Старика изучают полсотни медиков и ученых, а село взято под охрану республиканским Комитетом.

– Считайте, что вы меня заинтересовали, – сказал Брежнев. – Теперь давайте ближе к делу.

– Можно и ближе, – согласился Машеров. – Как бы в такое ни было трудно поверить, но старик предсказывает будущее. Причем четко и конкретно с местами и датами.

– И что он вам конкретно предсказал?

– Вот, пожалуйста. Это протоколы научной комиссии. Здесь все его предсказания за восемь месяцев. Раньше просто не вели учет. Абсолютно все сбылось, причем в указанные дни. Наиболее точно он предсказывает масштабные природные катастрофы, крупные аварии с жертвами и разрушениями определяются на более короткие сроки. Еще за меньшее время он сообщал о всякого рода политических потрясениях в мире. Чтобы точно установить страну, старика пришлось изрядно подучить географии. Теперь он сразу безошибочно говорит, о какой стране идет речь. Проверить правдивость того, что я говорю, легко.

– И как же? – спросил Брежнев.

– На последней странице есть предсказание сильного землетрясения, которое двадцать шестого апреля примерно в половине шестого утра почти полностью сотрет с лица Земли центральную часть Ташкента. Ждать уже недолго.

– А больше здесь ничего нет?

– А зачем? – спросил Машеров. – Вы же мне не верите, так какой смысл приносить остальное. Да и не было там ничего существенного на апрель. В мае что-то было по Нигерии и в конце июня еще должен быть военный переворот в Аргентине. Прошу отнестись к тому, что я вам сказал со всей серьезностью. Я не человек со стороны и от попытки мистификации ничего не выигрываю, наоборот, теряю авторитет.

– И не боитесь, что у вас этого деда заберут?

– Абсолютно не боюсь, – улыбнулся Машеров. – Когда стариком заинтересовались по-настоящему, его привезли в Минск и дали отличную квартиру. Он был доволен, но дар предвидения как отрезало. Его отправили в Бешенковичи – это центр района, в котором находится село, – результат тот же самый. Стоило его вернуть в село, все опять заработало. Поэтому нет никакого смысла его забирать, а информацию я вам готов предоставлять всю. Естественно, тогда, когда вы сами убедитесь в ее истинности.

– Значит, подождем до двадцать шестого, – сказал Брежнев. – Ваши бумаги я забираю.

– Конечно, Леонид Ильич, – кивнул Машеров. – Эти материалы приготовлены для вас.

– Кто еще в курсе вашего проекта?

– Очень узкий круг лиц. Ученые центра, несколько руководящих работников в Комитете и МВД, правительство республики и пара моих доверенных людей, через которых я отслеживаю ситуацию. Правительство пришлось ввести в курс дела, чтобы утвердить объемы финансирования.

– Много! – поморщился Брежнев.

– Все дали подписку о неразглашении, – пожал плечами Машеров. – Информация фильтруется, полный доступ к ней имеют всего пять человек.

На следующий день в перерыве съезда Брежнев подошел к беседующим Суслову и Мазурову.

– Кирилл Трофимович, вас можно буквально на пару минут? У меня к вам будет один вопрос. Вы ведь хорошо знаете Машерова?

– Естественно, Леонид Ильич. Мы много проработали вместе. А с чем связан вопрос? Вы его не хотите, случайно вытащить в столицу?

– А если бы хотел? – спросил Брежнев. – Есть возражения?

– Я думаю, что это несвоевременно, – сказал Мазуров. – Он прекрасный партийный руководитель и хозяйственник, но на месте первого секретаря проработал слишком мало, да и заменить его пока некем. Лет через пять – другое дело.

– Он не склонен к фантазиям?

– Машеров? – удивился вопросу Мазуров. – Вот уж кого бы заподозрил в этом в самую последнюю очередь. У него очень трезвая голова. Так что, если вам о нем что-нибудь наболтали, не верьте.

– Спасибо, Кирилл Трофимович, – кивнул Брежнев. – Вы мне помогли.