Возвращение
Шрифт:
Это ведь все укладывается в их теорию.
– В какую? – спросил Максим.
– Потом. Ладно?
... Я однажды, мелкая была, у нас под Питером, где люди все уже исходили, пентаграмму на камне нашла.
Они спрятались и курили втихаря. Тоже мелкие были. А я их выследила, а они почти на ней сидели.
Зависти было у них...
Взрослые решали, решали, – решали, решали, что там у человечка в руке было.
А
– Почему с телевизором?
– Тогда – не знаю почему. Сейчас знаю.
Там человечек держит на руке квадрат. Я потом изучила все известные пентаграммы. В мире, мне по крайней мере не известно, нет ни одного изображения, где бы линии были изображены под прямым углом. Ни одного.
А тут – квадрат.
Что может заставить художника, старающегося изобразить достоверно, заставить рисовать квадрат? Что?
Правильно – только то, что у него нет никаких ассоциаций с объектом, а он старается изобразить точно.
Попробуй нарисовать мне телевизор, абстрактно, или на скорую руку, чтоб я поняла, что это телевизор. Попробовал. Вот.
Никуда дальше квадрата мышление не сработает.
Не хочешь телевизор – нарисуй ноутбук.
...Оленя сможешь, человека сможешь, змею сможешь, что угодно сможешь. А вот телевизор – нет. Квадрат. Квадрат и все.
Человечество до «квадрата» шло около пятидесяти тысяч лет. Это если считать от «круга». А потом ещё столько же до колеса. И к колесу они пришли не от круга, а от квадрата. Провели диагонали и только тогда пришли к колесу. Правда не все.
Американские индейцы пришли к нему только... вот вчера только.
А под Питером – нате вам – квадрат. И заметь не на горизонтали, а он стоя держит его в руке. Вертикальный квадрат. Это же колесо.
...Вот и здесь кто-то прокатил колесо.
...Царапать не стал – прокатил колесо. Или сам проехал внутри колеса.
– Ты, говоришь, где учишься? – Максим с удивлением смотрел на Ольгу.
– Это как сказать – «где». Пока я учусь только в двух универах.
Я буду... Давай потом.
Сядем рядком – поговорим ладком.
А то тут как-то вроде и не место, да, вроде и не время, – Ольга довольно улыбалась.
... Они вновь пошли по тропе.
Почва под ногами становилась все плотнее, тропа то переходила почти в горизонтальное направление, то с небольшим спуском, но была почти прямой.
После их прохода, оглянувшись назад было хорошо видно, что она ведет к какой-то определенной цели.
Неожиданно, после небольшого подъема тропа вышла на склон с которого хорошо было видно озеро.
Максим бросил взгляд направо вверх.
Это было не то озеро, которое они с Ольгой видели сверху.
Не то.
Вершины скал окружающие озеро прятались в сплошном покрывале облака.
От этого вода казалась зеленой.
Берега были усыпаны брусникой и какими-то мелкими красными цветами на жестких невысоких кустиках. Никаких намеков, что из этих цветов когда-то появится плод – не было. Да и время для этого уже не было. Осень почти.
Справа вдалеке «сидела» огромная каменная лягушка, очень похожая на черепаху, и смотрела на озеро.
Было очень тихо.
– Ой! Черепаха, – вскрикнула Ольга, указав рукой на правую сторону берега, – Быстрее нас добралась сюда.
Максим посмотрел в ту сторону. Там «сидела» «лягушка».
– Дмитрий Иванович, называет её «лягушкой» – сказал он.
– Какая же это «лягушка», когда это «черепаха».
– Особенно если посмотреть на передние лапы, – с иронией прокомментировал Максим возглас Ольги.
– Тогда... Тогда... Лягучер.... Череляг... Чарулепег... Нет! Это – Лечаругеп. Он. Мальчик. Нет! ...Лечаруш. Нет! Лечарух. Коротко – Чарух. Он–мой – мальчик.
Ча... Ча... – ась, чаво, что тебе надо.
Рух – тревога, опасность... рух.... Ух!
«Почему боишься?»
Вот как! Почему боишься? Чего боишься? Почему боишься?
Наверное – в смысле – «А тебе есть чего бояться?»
Вот ка–а–ак!
... Мне не чего бояться! – крикнула Ольга «лягушке» после своих непонятных размышлений.
Они постояли немного, огляделись и пошли дальше по тропе, которая вела к «лягушке».
... Сев у неё в ногах они молчали, глядя на зеленую поверхность воды в обрамлении красного покрывала над которым сверху возвышались заросли рододендронов с бело–золотистыми цветами.
– Откусят себе локти. Так им и надо, – тихо прокомментировала свои мысли Ольга.
Максим потянулся к рюкзаку и, достав навигатор, посмотрел вверх, где даже не было видно солнца потом с сомнением на него.
Навигатор ответил, что спутников он не видит. Ни одного.
Компас показывал, что Чарух смотрит точно на восток.
– Да, я помню всю дорогу. А другим и не надо. Ты заметил, что по дороге...., – она притихла, – А ты заметил, что по дороге мы не встретили ни... ни кострища, ни чего, что бы говорило, что здесь был человек.