Возвращение

– Потому, что завтра к вечеру ты будешь тихонько скулить и прикладывать холодные компрессы под мышки себе и можешь не только сама простудиться, но еще и что -нибудь простудить. Все вместе, в итоге, доведет меня до «белого каления», я возьму ружье и пойду на охоту, а ты останешься одна и будешь опять прикладывать компрессы. А к вечеру у тебя может подняться температура, а при воспалении в ноге это – как раз то, – чего нам и не хватало здесь и сейчас.

– Я не буду прикладывать холодные компрессы себе под мышки завтра, – сказала Ольга.

– Садись. Будем «сапог» мерить, – Максим подошел с ботинком.

Они надели ботинок. Ольга встала.

– Сделай шаг–два туда, развернись и обратно.

Ольга потянулась к костылям.

– Без них. Не бойся.

Та высоко подняла ногу и опустила её примерно на то же место, где она и была. Повернулась к Максиму и вопросительно посмотрела на него.

Максим пожал плечами.

Ольга сделала небольшой шаг другой ногой и опять высоко подняла ногу, согнув в колене.

– В этом нельзя ходить. Я, – как цапля, – она опять посмотрела на Максима.

– Ходишь же. А цапля? Есть что-то. Длинноногая – такая же, – Максим был доволен увиденным.

– Речь не о том, как ходить. Речь о том, – чтоб ходить.

Понимаешь, связки и сухожилия наименее всего снабжаются кровью. Там практически нет сосудов и капилляров. Поэтому восстановление их происходит очень медленно. Если не нагружать их, то возможна потеря их эластичности. Так что придется потрудиться.

– Ты врач?

– Нет. Первый мой руководитель походов – был врач. Он заставил меня месяц дежурить с ним в травмпункте, прежде чем согласился дать рекомендацию на то, что б я был его дублером.

Он был хороший врач. И хороший альпинист.

– Почему был?

– Его нет теперь. Он остался в Гималаях. Навсегда остался там. Всегда хотел жить в Гималаях, – грустно сказал Максим.

– Так. Планы таковы, – Максим посмотрел в сторону солнца, – я ставлю палатку, ты готовишь поесть. Сначала варишь грибы мелко нарезанными кружочками.

Потом делаем интенсивный массаж. Потом ты лежишь в палатке и смотришь «на улицу» пока не станешь дремать. Потом едим. Потом ты засыпаешь. Потом я тебя бужу. Делаем массаж и готовимся к ночевке.

Ночью, – я тебе рассказал. Разувайся и к костру на коленочках. Я – туда, – Максим взял ружье и пошел в сторону распадка.

... Когда Максим вернулся, – палатка стояла. «Спиной» к скату склона.

Лоскутков березовой коры около костра не было. Они лежали под пихтовой веткой. Вход в палатку был открыт. Котелок стоял накрытый салфеткой. Ольга сидела около костра протянув к нему ногу и шевелила пальцами.

– Никогда не думала, что это так трудно шевелить пальцами на ноге. Устают быстро, – сказала она не оглядываясь.

– Давай ногу, – Максим засунул ружье в палатку прикладом внутрь, взял что-то из рюкзака и подошел к ней.

– Сначала эти две таблетки, – он протянул две таблетки. Одна была небольшая желтенькая, другая – белая побольше, – Запей хорошо их. Он протянул кружку с слегка теплым чаем.

Максим взял какой-то тюбик и выдавил на ладонь желтоватый гель.

– Дип, – вслух прочитала Ольга, – Это что?

– «Догоним и перегоним» – лозунг был такой, – ответил Максим.

– Кого?

– Того, кто бежит перед тобой.

– Зачем?

– Многие хотят бежать первыми. Занимаешься спортом и не знаешь, что это такое. Травм не было никогда, что ли?

– Не было.

– Странно. Как же сейчас угораздило?

– Меня толкнул кто-то. Юрка шел за мной – он видел.

– Видел, как тебя кто-то толкнул?

– Нет. Он видел, как я прыгнула с тропы вниз.

– Вот видишь. Сама прыгнула.

– Не сама. Меня толкнули снизу в рюкзак.

Максим внимательно посмотрел на Ольгу.

– При резких подъемах бывает, что кажется что-то, – сказал он серьезно.

– Это было почти утром. До обеда. Мы спускались с перевала. Тропа шла вдоль осыпи. Меня толкнули туда. Надо было упасть, а я растерялась и решила сохранить равновесие. Вот.

И мы сразу встали на дневку. Спустились ниже к ручью и встали. Ди велел ногу сунуть в воду. Я и сидела там, как Аленушка, на камне. Юрка тогда мне все рассказал. Он видел. Только кому скажешь. Ди сказала, что запнулась. И Даньке рассказали. Они потом с Юркой туда ходили. Вечером уже. Сказали, что навигатор там забыли, Ди их отпустил.

Теперь они точно уже уверены, что меня толкнули.

– Кто? – Максим был серьезен.

– Кто-то. "Что-то" же не толкнул бы, – Ольга тоже была серьезная.

– Так! Давай ногу. Время.

... После массажа Максим обернул ногу своим свитером и они сели к костру.

... Утром Максим проснулся рано. Светало. Он тихонько выбрался из палатки. Было прохладно, но не было той сырости, которая могла предвещать дождь или что-то ещё с неба. Солнца ещё не было видно, но на облаках уже вырисовывался его яркий отпечаток.

Надев штормовку он пошел к седловине.

За последние три года он хорошо помнил этот день.

Три года назад он встречал его в роддоме.

Старушка–санитарка, сначала выгоняла его, потом сжалилась и сидела рассказывала ему про свою жизнь, угощая чаем с вареньем и говорила, что последнее время мужики уже не ночуют у роддома. Что и девки стали рожать не пойми как. Стали за два дня их предупреждать. Что, – чтой-то за роды такие, что за два дня знаешь. Что, – а вот раньше....

Два года назад он стоял и смотрел на стену на Тянь–Шане. С той стороны её была Ольгина группа. Они должны были встретиться на её гребне. Потом группа Максима должна была спуститься по той стороне, а группа Ольги по их.