Вперед в прошлое 8
Шрифт:
Вышли мы в районе рынка и шумной толпой двинулись к троллейбусной остановке. Взрослые, видя такую сплоченную группу, расступались. И вдруг между нами вклинился лопоухий кротко стриженный парень, наш ровесник. Глянул на Илью, он нервно оглянулся назад и, расплывшись в улыбке, воскликнул:
— Привет! И тебе привет, Пашка. — Он пожал и мою руку.
— Ты кто? — возмущенно спросила Гаечка.
А я проследил направление его взгляда и заметил троих коротко стриженных пацанов неблагополучного вида: один длинный, с открытым, как у дебила, ртом, второй розовощекий крепыш с лицом
— Я Игорь, — представился парень. — Ну, помните, бокс… Вы меня тогда поддержали зачем-то.
Он оглянулся на гопников, к которым подошел четвертый, постарше.
— Идем с нами до остановки, — предложил я, сообразив, что к чему.
Этот парень жил в интернате, а там контингент соответствующий. Видимо, не ладилось у Игоря с интернатовскими, и теперь он прибился к нам, как собака, которая хочет пройти территорию, охраняемую конкурирующей стаей.
— А, помню! — воскликнула Гаечка. — Ты круто дрался!
Минаев стал мрачнее тучи.
— Надо же, запомнили, — улыбнулся Игорь и снова покосился на врагов, которые, видимо, его преследовали, но теперь решили не связываться с превосходящими силами.
У меня взыграла удаль молодецкая. Вот уроды, как четверо на одного, так нормально, а как есть шанс огрести, так сразу заднюю включают. Аж руки зачесались навалять им — просто чтобы не чувствовали себя хозяевами жизни. Что победа будет за нами, и мы даже синяков не получим, это сто процентов.
— Подождите, — сказал я своим и жестом пригласил Игоря отойти.
Пара метров — и слова растворятся в рокоте машин.
— Проблемы? — скорее констатировал, чем спросил я.
— Интернат, — прошипел Игорь, его перекосило от ненависти. — Одни дебилы, блин. Не могу больше. В бубен я им, конечно, настучу, но сколько можно?!
— Что не поделили?
— Вещи мои им, козлоте, понравились. Так что можно я с вами пойду? Ну, пока они не отстанут.
— Не вопрос.
Мы вернулись к нашим, и на свой страх и риск я объявил:
— Надеюсь, никто не возражает, если Игорь немного потусуется с нами?
Памфилов подскочил к нему и с дикими криками замахал кулаками, Игорь удивленно на него уставился, а Кабанов, подскочив, взял Дена на удушающий, говоря:
— Кто тебя так драться учил, мама? Или бабушка?
Ден обмяк и хрипнул:
— Пашка.
— Точно не моя школа, — мотнул головой я под дружный хохот, осмотрел друзей.
Против Игоря был только Минаев, надувшийся, как голубь-дутыш, но протестовал он молча, потому что обосновать протест было нечем.
Мне думалось, что гопники отстанут от Игоря, подумав, что он с нами, но они, похоже, его задумку разгадали и, держась на расстоянии, шли следом.
Мы набились в троллейбус и, тесно прижатые друг к другу, поехали на вокзал, и Игорь с нами. Правда, оттесненный другими пассажирами, он ненадолго потерялся из вида, но вскоре нашелся, протиснулся ко мне.
— В интернате они продолжат тебя прессовать? — спросил я.
Игорь мотнул головой.
— Там прямых наездов нет, воспитатели все-таки, контроль, но на многое
даже директор закрывает глаза.— Ночные побоища? — предположил я.
— Да каждый день. Правда, там один на один, и желающих выйти против меня быстро поубавилось. К тому же учителя меня любят, там нормальных учеников человек пять от силы, а остальных это бесит.
— Ты в девятом классе?
— Да, там их всего девять. — Помолчав немного, он продолжил: — Я сбежал. Один раз менты вернули, на учет поставили, второй раз — вот сейчас. Так эти поиски организовали, чтобы меня вернуть. Ну и отобрать вещи.
— Отец, как я понял, не объявился?
Игорь погрустнел.
— Сомневаюсь, что он жив. Матери я писал, она ответила, что живет в тесноте и забрать меня не может. Прислала сто баксов, откупилась, — скривился Игорь.
К нам протиснулся Памфилов и прокричал на весь троллейбус:
— Ничто так не сближает, как общественный транспорт! Народ, слушайте анекдот! Горячий анекдот!! В набитом троллейбусе: «Ай, ухи, мои ухи!» «Поздно, уже закомпостировали».
Наши этот анекдот знали и лишь улыбнулись, а вдалеке громко и заливисто засмеялась какая-то девушка. Ден приободрился и до конца маршрута сыпал остротами и анекдотами, вокруг нас даже собралась молодежь, которая любит посмеяться.
На вокзале мы вышли за десять минут до отправления электрички. Боря выведал у мамы локацию, где собирала грибы ее подруга. Нам следовало проехать две станции, потом — пройти насквозь небольшой поселок и углубиться в лес. Со слов этой Людмилы, «а дальше грибы сами под ноги кидаются — только успевай отбиваться».
Игорь остался на остановке. Отойдя от него метров на десять, я обернулся: парень, ссутулившись, провожал нас взглядом. Нормальный парень, развитый, попал в ад с наркоманскими и алкашескими детьми. Примерно, как Ян. А если человек привык к нормальным людям и нормальному общению, ему в такой обстановке невыносимо. Я остановился и предложил:
— Народ, давайте Игорька с собой возьмем?
— Угу, жалко его, — прогудел Чабанов, поймал недобрый взгляд Минаева и замолчал.
— Больше народа — больше угара! — Ден поднял руку. — Я за.
Все, кроме Минаева, были за, потому я жестом пригласил Игоря, крикнул:
— Айда с нами!
Парень расправил плечи, вроде даже в росте прибавил и рванул к нам. Ощущение было, словно над ним разошлись тучи, а над Минаевым сгустились. Видимо, он увидел в Игоре конкурента за внимание Гаечки, но та ни к одному, ни к другому интереса не проявляла.
— Длинная, зеленая, пахнет колбасой! — заорал Ден, заходя в тамбур.
Ян, пригладив челку и закрыв изуродованную шрамами половину лица, скривился:
— Странно у тебя колбаса пахнет. Тут, вообще-то, туалетом несет…
В электричку начали заходить дембеля, выдавили нас в вагон. Мы рассчитывали занять два ряда сидений напротив друг друга, по три в каждом, но людей было много, и все места у окна заняли, свободных было по два-четыре, и мы разбились по группам: я, Илья, Боря, Ян; Ден, Кабанчик, Игорь; Димоны, Барик, Гаечка, которая посидела с ними и переместилась к Дену слушать анекдоты, и Минаев вообще потух.