Вперед в прошлое!

В школьные годы, как и любому мальчишке, мне мечталось, чтобы девчонки любили по-взрослому и на шею вешались. Но — красивые девчонки, не Желткова точно, из-за нее могли и засмеять. А сейчас представлю — бр-р-р! Это ж дети. Педофилия получается. Взрослые дамы такому сопляку не светят, разве что продажные, а в моем представлении пользовать продажную женщину — все равно, что питаться на помойке, только вместо глистов и сальмонелл — сифилис. Это ж не гетеры с компаньонками, которых с малых лет учат не только искусству плотских утех, но и понимать мужчину.

Помнится, мать отцу рассказывала, что у проститутки во рту какую-то заразу нашли. Может, врала, пугая его, но в память врезалось на всю жизнь.

— Пашка! — окликнул меня Илья; тяжело дыша, подошел.

— Тут это… Зяму закрыли, он всю вину взял на себя, Русю выпустили, и по школе волна пошла. В общем, нельзя с тобой теперь общаться. Меликова уже за это нахлобучили, остальные теперь боятся.

Ну вот и здравствуйте! Обрадовался, расслабился. Придется теперь время терять, на урода этого охотиться.

— А ты? — спросил я, уже зная ответ.

Он выпятил грудь.

— Я — нет.

— А больше мне никто и не нужен. Русю ты видел? Надо бы ему должок вернуть.

— В смысле?

— По башке настучать и ногу сломать. И мальтийский галстук сделать, чтобы не трепался.

— Это как?

— Лучше тебе не знать. Ну что, на рыбалку идем? Я с Наташкой поговорил, она согласна работать у нас продавцом. Мы ловим — она на остановке стоит, продает.

— Круто! А то самим как-то… не очень. Все удовольствие пропадает.

— Кстати, у нас есть весы ручные, с крючком, и мерное ведерко. Наташке я пообещал двадцать пять процентов.

— Шикарно! — просиял он. — Я тебе ключ от хаты дам, на физре сгоняешь ко мне за удочками?

Я кивнул, увидел входящих в коридор Кабанова и Райко.

— Пойдем шуганем пацанов.

— Как? И зачем?

— Для профилактики.

Заметив меня, мажорики передумали подходить к расписанию, устремились по лестнице наверх. Ехидно улыбаясь, я протопал за ними, настиг их возле кабинета. Там же уже ждали два Димона и Любка.

— Пацаны! — улыбнулся я.

Мажорики переглянулись. Димоны замерли, вытянули шеи, глядя мне за спину. Я обернулся, увидел Синцова и вместо того, чтобы испугаться, воскликнул:

— Денечка, призрак нашего класса! Посланник темных сил, дух наш неупокоенный! — Я зашагал к нему, приговаривая: — Дай-ка я тебя упокою.

Синцов так и остался подпирать стену — не верил, что я рискну его бить. Меня же просто достал этот цирк. К тому же накопилась злость и требовала выхода. Семиклассницы, Алиса — можно сказать акушерка, принявшая меня в этот мир и протянувшая зеркало помощи — и ее толстая подружка, отшатнулись, пропуская меня к цели.

Синцов понял, что я серьезно, только когда заглянул в мои глаза, полные холодной решимости. Главное сейчас не пропустить от него удар в многострадальную голову.

— Зачем ты за мной ходишь, как дебил? — проговорил я и врезал с локтя — куда придется. Деня только руками и всплеснул.

В голову попал. Теперь — двоечка по корпусу. Есть! Пробил печень — хрюкнув и выпучив глаза, Синцов сложился и повалился. Вокруг нас собралась толпа зевак, в том числе старшеклассники. Народ высыпал из кабинета математики, и я заметил Наташку.

Самое время устроить шоу и показать, что я отмороженный на всю голову псих. Потому вместо того, чтобы успокоиться, я принялся пинать валяющегося Синцова, имитируя сильные удары. На самом деле цели достигали лишь тычки.

С криком «Сдохни, урод!» — я оседлал Деню и принялся бить его головой об пол, гася удары и рассчитывая, что со стороны это смотрится жутко, и меня оттащат.

— Ты его убьешь! — вскрикнула Наташка и кинулась ко мне, схватила за рубашку. — Прекрати!

Ну не заканчивать же шоу? Потому я кинулся на нее. Растопырил руки и выпучил глаза.

— Кто еще на меня, а? Подходите, суки мрачные!

Кто-то положил руку на плечо, я скинул ее, но присмирел, услышав командирский голос завучихи:

— Что тут происходит?

Зрители начали расходиться.

— Что-что… разборки, — проворчал я, глядя на низвергнутого Синцова, свернувшегося калачиком.

Завучиху звали Роза Джураевна, она вела английский у 8-«А» и в средней школе, злоупотребляла спиртным и отличалась несдержанностью, могла и ударить. Но не сегодня. Или просто слишком много зрителей.

— После уроков — к директору! — припечатала она, села на корточки и похлопала Синцова по спине, но он продолжал прикидываться ветошью.

— Он притворяется, — резюмировал я, наклонился и зловеще прошипел: — Считаю до десяти. Если продолжишь симулировать, башку проломлю, а мозги по полу замажу. Раз, два, три…

Под удивленным взглядом завучихи он поднялся и попятился, а я прорычал, скалясь:

— Call me crazy Paul! — Я обернулся к одноклассникам и указал на Раенко. — Вот как надо, а вы — дойное стадо. Ссыкливое и мычащее.

Наташка наблюдала за мной, глазам своим не веря. Улыбнулась и с гордостью произнесла:

— Молодец, брат! Так их! — Она окатила презрением моих одноклассников, проблеяла, и получилось точно, как у козы.

Язва и малолетняя змеюка Наташка, с которой мы друг друга не переносили и даже дрались, мной гордится. Можно ли считать это достижением? До последних своих минут я считал ее неисправимой и конченой, а она оказалась вполне нормальной девчонкой.

Получив свою дозу пятерок, после третьего урока, когда все наши пошли на физру, я спустился к директору, постучал, подергал: было закрыто. Расписание рассказало мне, что у него еще один урок у восьмого «А». Я прокрутил на пальце брелок с ключами от Илюхиной квартиры. Идти к нему домой пять минут, обратно пять минут. Успею аж бегом.

Прозвенел звонок, и я из пыльного школьного коридора вывалился в весеннее чириканье и благоухание. И кудахтанье: Бимка гонял облезлую рыжую курицу. Наверное, старую, потому что вместо песка из нее сыпались перья.

Хорошо-то как! Голова чуть ноет, но это ничего. Я целенький, юный и здоровенький! Мне жить еще о-го-го! Жизнь такая яркая, такая пока еще беззаботная! Ух!

Я помчался вприпрыжку, но травма отозвалась тупой болью, и пришлось замедлиться. Казалось, и солнце, и проезжающие машины, и прохожие, и даже кошки мне улыбаются, а деревья машут свежими лаковыми листьями, благословляя на счастливую жизнь.