Вперед в Ссср
Шрифт:
– Чем они вооружены?
– Сейчас пока ничем - щерится Кук - оружие в трюме номер три, у задней стенки, два ящика, помеченные белой краской. "Шмайсеры", по три запасных магазина, патроны россыпью. И без меня им в трюм не попасть. У "Крыжа" и двоих "воспитателей" пистолеты - больше с собой у них ничего нет. Я ведь предупреждал "Крыжа" что ничего не получится, но этот кретин стал мне угрожать. Вот уж кто виновен намного больше меня - верите, что я не так много, чтобы своими руками, я больше лишь приказывал. Ну а ему нравится самому убивать. И еще он говорил, что получил приказ от американцев, и что нам за это обещаны большие деньги. Это вы сочтете за "сотрудничество"?
Мазур, по приказу Юрки, быстро исчезает из каюты. Сейчас с бандеровским оружием разберутся - если Кук не соврал. Например, если там не автоматы, а взрывчатка - станем ящик двигать, а он рванет. Так не могут у бандеровцев саперы быть лучшее наших - а правило, "к незнакомому предмету подходи так, будто это ловушка", и "песцы",
– Американцы в игре - не знаю, чем так им насолил ваш "адмирал Победы". Но Крыж что-то говорил, если нам удастся эту персону захватить живым, и передать на их подлодку, то станем миллионерами.
Подлодка ВМС США в Черном море? При том, что Проливы у нас. Тайно пройти - это ненаучная фантастика. Хотя теоретически, если пришвартовать лодку с заглушенными моторами, к днищу торгаша, или в трюм взять, если сверхмалая, какие были у "лягух" Боргезе? Нет, у них автономность и дальность действия столь же микроскопическая, я бы на месте америкосов привлек бы субмарину лишь для скрытного отхода, море пересечь до какого-нибудь Синопа, а там попробуй что-то найди! Ну а как они с эсминцами охраны предполагали разобраться - атакой торпедных катеров, спущенных с торгаша, или даже эскадрильи самолетов-торпедоносцев без опознавательных знаков, поднятых с турецкого берега? Но в любом случае, планировать такое на участке до Севастополя, Главной Базы ЧФ, это надо совсем безголовыми быть, да и не успели бы никак все силы развернуть. А вот на переходе от Ялты к Новороссийску, или уже у кавказского берега, отчего бы и нет? Вот только мы туда не пойдем. И если там кто-то болтается, от американцев или турок - искренне не завидую!
– Я уже устал воевать - говорит Кук - лишь бегать и прятаться, за последние пять лет я фактически был вне борьбы, не нанес вашей стране никакого ущерба. Я уже старый человек и хочу лишь дожить, сколько мне осталось. Готов сотрудничать - в обмен на гарантии, что оставите мне жизнь.
Пой, пташечка - это как суд решит. Тебе сейчас всего лишь сорок - хотя выглядишь ты, много за полтинник: нервная была жизнь в постоянном страхе, ходить под расстрельной статьей. И про пять лет ты загнул - в ориентировке еще в пятидесятом было за тобой всякое. Но повесить тебя после всегда успеем - а сейчас, пой, а мы будем слушать. Удобная формулировка - что суд решит, ну а конкретно мы никаких обязательств не несем.
– Мальчики!
– в дверях стоит Лазарева, из-за ее спины выглядывает Тюлень - ну что, допросили эту мразь?
Что за бардак? Анна Петровна, вам сейчас по судну ходить опасно - до конца неясно, сколько тут бандер на свободе. Пока не завершилось, из каюты лучше не выходите. Тюлень, а тебе я еще внушение сделаю, с занесением куда надо - тебе что было приказано? Ты понимаешь, что если с Анной Петровной что-то случится, ты под трибунал пойдешь?
– Так и Михаил Петрович сейчас на мостике, с капитаном. Говорят с Севастополем, на эсминцах тоже в курсе, спрашивают, помощь нужна?
– Курва московская!
– шипит Кук - жалко, что я тебя в Киеве тогда не...
И грязно бранится. Аня смотрит на него с брезгливостью, как на жабу, а затем обращается ко мне:
– Валечка! Я понимаю что он нам пока что живым нужен. Но прошу тебя, дай ему в морду. Чтоб он не смел женщине такое говорить!
Ну как я даме могу отказать? Даже два раза, не жалко. Вот вся цена твоего "раскаяния" - такого же, как в иной истории, ты так же каялся, а после девяносто первого оказалось, что на самом деле, не жалел ни о чем. И помер ты на самостийной Украине где-то в двухтысячные, ученым-историком Украинской Академии наук, даже памятника удостоен - здесь же очень сомневаюсь я, что тебе даже "четвертной" дадут, ну если только "на опыты". Но ты надейся - тебе еще показания давать, кто там из-за рубежа такой резвый, что такую сволочь поощряет.
За иллюминатором воет сирена. И мечется луч прожектора, быстро смещается куда-то за корму. Но по трансляции ничего тревожного нет - значит, непосредственно нас это не касается. Акула, карауль пока этого, я тебе в помощь еще кого-нибудь пришлю - а мы с Юркой и Анной Петровной на мостик, узнать новости и перейти к следующему этапу.
Кук не соврал - оружие в трюме нашлось, два десятка уже не новых МР-40, а также пистолеты "парабеллум" и девятимиллиметровые патроны. Все это в темпе перетащили наверх, в помещение рядом с мостиком, заперли, приставили часового. Затем извлекали "детдомовцев" из кают - "песцы" блокировали коридор, вскрывали двери, если сами не откроют, и выходи все, по одному - тут же обыскивали, и тащили наверх, где уже наскоро оборудовали КПЗ и допросные, капитан Николай Антонович Соболев обеспечил нам все, что мы просили, экипаж судна оказывал все возможное содействие. И удачно, что среди командированных от Пономаренко были сотрудники Конторы по следственной части, так что пленных допрашивали как на конвейере, по стандартному вопроснику, тут же сравнивая ответы. Кто еще был в вашей команде - имена, приметы, во что одет, за что отвечал, в каких каютах находились? Кто был главным, какие приказы от него получали? Какой был
порядок взаимодействия, связи? Что собирались делать дальше - если не знали точно, то что думали сами, что говорили другие? Большинство "детдомовцев" поначалу размазывали сопли, скулили, что ничего не знают - но были и такие, кто стали изображать идейных. А последние сомнения в том, что Кук оговорил деток, исчезли, когда мы всю свору зверьков запихнули в три помещения (ну не двадцать отдельных кают выделять?), вот только там уже было спрятано по микрофону, и о чем они там будут сговариваться, мы слушали и писали. Выросли бы через пяток лет бешеные твари, для людей очень опасные - а теперь, мы вас всех на голову окоротим.Из "воспитателей" попался только один. Когда в его каюту стали ломиться, он не придумал ничего лучше, как через иллюминатор прыгнуть за борт - на что рассчитывал, кретин, непонятно, до берега еще сорок миль. Это его заметили с "Внушительного" и выловили, даже шлюпок не спуская, а сетью (есть такое приспособление, для спасения большого числа людей, на "выстрелах", откидных шестах перпендикулярно борту, спускается в воду частая сеть как сачок), так что пловца подцепили, и еще багром за одежду, чтоб обратно не нырнул. Сравнив показания пойманных и реестр пассажиров, установили, что на судне затерялись лишь двое, сам атаман и один из его подручных, "детдомовцев" взяли всех. Уже веселее!
Объявление по судовой трансляции - разыскиваем опасных вооруженных преступников, двое мужчин, один 35-40 лет, 170-175 см ростом, плотного телосложения; второй 25-30 лет, 160-165 см ростом, худощавого телосложения, вооружены пистолетами. Всем пассажирам (конечно, за исключением "наших"), из своих кают не выходить. И обход, с проверкой документов, и сличение фамилий в списке пассажирского помощника, на соответствие занимаемым каютам (мы ведь не знаем, какие еще документы, на какое имя, могут быть у пана Крыжа и его сообщника). Конечно, при желании на корабле не то что человека, но и наверное, живую корову спрятать можно, но это лишь члены экипажа знают (особенно, из числа трюмных машинистов - в самом корабельном чреве, в отсеках двойного дна, в балластных цистернах, есть такие места), а пан Крыж на "Нахимове" чужой, и вообще не моряк. А сообщники из числа экипажа маловероятны - взяли мы уже и троих, кто Куку помогали груз в трюм протащить - клянутся, что про бандитов ничего не знали, считали обычной коммерцией с контрабандой, "ну а расстрельную политику на себя вешать, да вы что, мы советские патриоты". И заперты все проходы с пассажирских палуб вниз, до Севастополя обойдется. Идет проверка пассажиров.
Ммать! Обнаружился один из сбежавших. Вломился в одну из кают первого класса, и семью в заложники взял - какой-то инженер из Харькова, с женой и дочкой. Грозится, что всех поубивает. И один он там, или оба - голос слышали только одного, так второй может, молчит? Деться ему (или им) из каюты некуда, ну если только в иллюминатор и вплавь, но и нам не войти. Отчего я решил лично участвовать - а вот захотелось проверить, что форму не потерял! И чтоб судьбу за хвост подергать, как лермонтовскому Фаталисту. И - а гори все пропадом, вот захотелось, и все! Убьют - так кто здесь обо мне пожалеет?
– Не пляши - покачал головой Юрка - Валь, что-то не нравишься ты мне сегодня.
Я лишь отмахиваюсь, к чертям! И нет у меня ощущения, что умру - вот не смейтесь, верю я что такое есть, может человек чувствовать свою смерть заранее - как Серега Куницын, чей позывной я себе взял, необычно печален был тогда, в уже взятом Берлине, за несколько дней всего до Победы. В броник облачаюсь, не штурмовой, "номер пять", который даже "бронегрызы" непосредственно перед атакой надевают, слишком тяжел, и даже не в пехотную "четверку", а в десантный, "номер три", он движений почти не стесняет - и против короткоствола достаточно, а МГ-42 у врага сейчас точно нет. Автомат не беру, лишь по девятимиллиметровому парабеллуму в каждую руку - при бое в помещении, да еще где гражданские есть, работа нужна точная. Чем нравится мне фрицевский пистоль образца 1908 года, что хват очень удобен, большой наклон рукоятки, как продолжение руки, и отдача ствол почти не уводит - когда стреляешь "от бедра", в движении, в падении, в перекате, архиценнейшее качество. И автоматический предохранитель, в связке с очень легким спуском - иначе опасность себе ногу прострелить. Ганфайт - не то, что в ковбойских фильмах, а у нас, гибрид стрельбы с рукопашкой - когда ты, работая вблизи с одним противником, в теме отстреливаешь тех, кто на заднем плане. Или "танцуешь" среди врагов, стреляя во все стороны, а они не могут, из опаски своих положить. Или "дуэль" - выхватывая пистолет, стрелять в приседе, в кувырке, с переворотом, это у Юрки "Брюса" виртуозно выходило, в упражнении с красящими шариками, его никто из курсантов опередить не мог. И самое сложное - то же самое, но когда противник уже на тебя ствол направил, и твой единственный шанс, это пол- или даже треть секунды, сколько ему надо, чтобы выбрать свободный ход курка (вот отчего в ганфайте, очень легкий спуск, это не роскошь а необходимость). Но у Юрки весь прием занимал меньше времени, чем произнести "пятьсот один" (как парашютисты и саперы одну секунду отсчитывают). Я от него совсем немного отставал - а вот у бандеровцев такой тренировки быть не может.