Вперед в Ссср

А до прибытия московского поезда, пять минут. И комитет по встрече "нашей" персоны уже ждет на перроне - двенадцать парней и единственная девушка, в руках сине-желтые флажки. Чувствуют себя неуютно, жмутся друг к другу - очень непопулярна сейчас бандеровская символика. Милиция и "красноповязочные" на них косятся, с явным неодобрением - но не трогают, пока они порядок явно не нарушают. Хотя документы бы у них проверить, фамилии переписать?

– Так все они нам поименно известны - ответил Кармалюк - Ванька, племяш мой, соврать не даст. Наш паренек, рабочий, но на вечернем учится - он этих, каждого знает, в университете видел, рассаднике культуры, тьфу! По мне, образованные люди нашей Советской стране очень нужны - но ведь не такому же, как учат, "мы це Европа, а московские, это Азия". Когда мы эту Европу на гусеницы мотали, девять лет назад!

Надеюсь, что беспорядков тут не будет? Хотя надо сумасшедшими быть, чтоб при таком числе милиции и дружинников, что-то устроить. Будет для них (вот нахваталась уже от Вали и Юры, "из будущего"), "как голубому в день ВДВ" - ну а если им и надо, мучениками стать, чтоб шум? Хотя смотрю на эту "дюжину апостолов и одну магдалину", ну не похожи они на камикадзе. А девушка, так вообще, будто в обморок сейчас упадет.

– Она не из этих - замечает мне Лючия - одета "с претензией", в дорогое, как обычно в этом городе не носят. Возможно, дочь кого-то из важных персон. И держится так, словно остальные для нее не совсем "свои".

Запомню - и после разберемся, уточним, кто она. Кстати, единственная из встречающих, и без желто-синей символики. И список встречающих уточним, и в дело. А московский поезд подходит уже - остановился, его пассажиров на перроне не проверяет никто, зачем? "Апостолы" засуетились, флажками замахали! Ну вот он, Константин Феодосьевич Штеппа, пухлорожий и гладковыбритый, в костюме с галстуком, вальяжно выплыл из вагона - бодрячком выглядит, хотя припоминаю, в той истории он помрет в пятьдесят восьмом, всего через пять лет. И обступили его встречающие, дорогого гостя окружили, кто-то чемодан его подхватил - и повели к выходу из вокзала, едва ли не бегом.

– Линник тоже здесь - сказал мне Валька тихо, чтоб Кармалюк не услышал - вон стоит, у стенки. Высматривает, вражина.

Я скосила взгляд - вот чем хороша вуаль, позволяет делать это незаметно. Точно, стоит, и смотрит - на пана Штеппу. Который быстро шел по перрону - тут кто-то из "красноповязочных" громко крикнул:

– Ще не вмерла мать-руина, ну а вонь уже идет!

Желто-синяя компания пустилась бегом, провожаемая смехом и улюлюканьем. Когда они исчезли с перрона, к нам подошел парнишка лет семнадцати, к красной повязкой на рукаве.

– Племяш мой, Ванька - сказал Кармалюк - ну что, благодарю за службу! Из-за бдительного несения которой, враги не отважились на провокацию. Но вы глаз не спускайте - ишь чего удумали, с петлюровскими флажками бегать, по нашему советскому Львову!

– А мы их всех завтра поймаем, поодиночке!
– ответил племянник - знаем ведь всех, и где живут. И втихую, рожи начистим. Дядя, я ж понимаю - нельзя, чтоб открыто, для авторитета СССР вред, что в европах скажут...

– Тьфу, ну что за каша у тебя в голове - бросил Кармалюк - имели мы все эти европы, нехай заткнутся! А нельзя, потому что приказа такого не было. Отчего - начальство лучше знает! А нам не положено.

И покосился на Вальку. Племяш тоже глянул вопросительно, и подобрался весь, будто собираясь встать по стойке смирно.

– Товарищ из Москвы - пояснил Кармалюк - а это вот, Шевченко Анна Петровна, с киностудии. Слышал ведь, что кино снимают на Замковой Горе? Только Анна Петровна еще и интересуется, как мы тут живем, коммунизм строим - может, будут уже тогда про нас снимать, а не про какую-то историю.

А на меня - с пренебрежением глянул! Чуть заметным, но все же. Мне это еще по Севмашу знакомо, в самом начале - "фифа выряженная, ну что она умеет". Там, и в Москве, и в Питере, привыкли уже, что женщины одеваются хорошо - ну а тут еще с нами не знакомы. Мне же лучше - от "нарядной фифы" угрозы не ждут. А косые взгляды тех, чье мнения мне не важно - мне глубоко безразличны! Зато любопытство показать я вполне могу, естественно будет.

– А девушка была, тоже из их компании?

– Нинка-то?
– бросил Ваня (чуть наигранно, как мне показалось) - так это, дочка нашего ректора, тоже учится, на медицинском. И с этими, просто ради любопытства пришла. А так, наш она человек, советский!

Положим, советский человек всяких подозрительных связей заводить не будет? Хотя, ради дела я с такими, как Лида Чуковская общалась. А до того, на Севмаше, так вообще, американский шпион мистер Эрл был. Но о том ни Ване, ни Кармалюку, знать не надо. Для них я всего лишь товарищ с киностудии, посодействовать которой референт Федорова попросил.

– Так я пойду, дядя Митяй?

Ну и нам тут делать больше нечего. Наши подтянулись - Мазур, Кот, Акула, кто нас издали страховали, вместе с местными товарищами. Транспорт ждет - нам еще на съемки надо сегодня успеть!

Гражданин Линник контакт имел лишь с четырьмя "красноповязочниками" (опознаны как его кружковцы, вот фамилии). А еще он произнес фразу, себе под нос, когда гражданин Штеппа из вагона появился - ну а Кот, будучи в четырех шагах, имея отличный слух, сумел разобрать, даже в вокзальном шуме:

– Ну, здравствуй, "агнец".

Это что, кличка, позывной? Срочно информацию поднять, Штеппа и Линник раньше пересекались, когда и где?

Валентин Кунцевич.

Военное дело - очень простое и понятное. Карл Клаузевиц. И я начинаю думать, что тот немец был прав.

Снимаем эпизод штурма. Как это должно выглядеть на экране - строится на поле войско, впереди каре немецких наемников, штурмовая пехота, позади них панская кавалерия. И пушки - сделанные очень похоже, из труб, досок и тележных колес, но как настоящие выглядят, если только не совсем вблизи. Численность осаждавших - Стругацкий поначалу вписал в сценарий, двадцать тысяч, как бы у нас, дивизия с усилением. Пришлось ему разъяснить, что по тем временам, такую армию на большую войну собирали - население тогда было существенно меньше.

– Так в летописях записано, что в веке семнадцатом, даже один крупный польский магнат, вроде Вишневецкого, мог иметь пятнадцать тысяч конного войска.

– Ну во-первых, за сто пятьдесят лет, мобресурса стало побольше. А во-вторых, даже в время "шведского потопа", численность армий составляла порядка десяти-двадцати тысяч. Под Варшавой там сражались (вопрос жизни и смерти Польского королевства!) семнадцать тысяч шведов и бранденбуржцев против сорока тысяч поляков - причем в трехдневной битве, паны были разбиты и Варшаву сдали. А так, согласно истории, вся шведская армия вторжения насчитывала два корпуса, в четырнадцать и в двенадцать тысяч - и этого хватило, чтобы всю Польшу на уши поставить, "потоп", катастрофа, после которой Речь Посполитая так и не оправилась!

– Это как? Две дивизии, на такую территорию?

– Так там не только шведы были. Сами поляки, те же магнаты, как дерьмо в проруби болтались, то присягая шведам, то воюя с ними. И бранденбуржцы (то есть немцы), и даже мы, русские, тоже активно участвовали, себе куски отрывая. Ну и правда, мало оказалось - польское войско шведы разбивали не раз, а территорию удержать, у них войск не хватало, ту же Варшаву за войну занимали не однажды. Но и тогда, повторяю, больше двадцати тысяч войска у одной из сторон в одном месте собиралось редко. Так что урежь осетра - если по летописям, в 1569 году в Дрогобыче жило 1800 человек, то на семьдесят лет раньше, клади полторы тысячи. С вооруженной силой, максимум полсотни постоянной городской стражи, и ополчение могло быть еще сотни три-четыре, на случай набега татар. Против такого, панам трех-четырех тысяч войска хватит. И то даже не для сражения, а как аргумент, чтоб сосед по походу себе больше не урвал. А собственно лезть на стены - на то могли скинуться (особенно с участием Церкви) на немецких наемников. Считая что рядовой кнехт получал четыре гульдена в месяц, элитный боец первого ряда - двойную плату, сержант - тройную или четверную, офицеры, к коим также относились знаменосец, барабанщик, лекарь, казначей и фельдфебель (тогда это была должность заведующего обозом и лагерем, по-нашему, зампотылу) - шести- или восьмикратную, ну а зарплата полковника оговаривалась особо - правда, и "чрезвычайные" траты полка, если таковые возникали, шли из командирского фонда. При том, что заработок квалифицированного ремесленника тогда - два гульдена в месяц, а подмастерья или крестьянина, один или меньше. То есть нанять тысячную банду на месяц, святому отцу обошлось бы где-то в шесть-семь тысяч гульденов - размер среднего купеческого состояния, для Церкви вполне подъемно. Тем более, если пообещать расплатиться после штурма (за вычетом убитых), и надеяться повесить на побежденных все расходы.