Врачеватель-2. Трагедия абсурда. Олигархическая сказка

(и только в них!) видели «грядущее нашей страны» и сейчас еще как-то – правда, не все – умудряемся выживать на этой «хранимой Богом родной земле», – то Господь, согласитесь, поистине толерантен. Да Он просто святой, если, конечно, подобный эпитет применим к Создателю. Впрочем, в наших широтах возможно и не такое. Но тогда уж снова возникает вопрос: при чем здесь наше географическое положение, если в Канаде ну те же широты. Точь-в-точь. Однако вот двери в домах закрывать не принято. Эх, да что там говорить, прав он был, Филипп Филиппович: разруха не в клозетах, разруха в головах. Но даже если и в терпимости Господней есть для нас какой-то положительный момент, то как быть с энергетикой? Ведь истории, самой по себе, отдельно от нас, ныне живущих, не существует. Прошлое нельзя стряхнуть, как перхоть с дорогого костюма. Связь времен – субстанция неосязаемая, но, точно знаю, неразделимая. Ее не разорвать и не отрезать, как это, к примеру, можно сделать при помощи автогена даже с якорной цепью большого корабля. И в этом смысле творчество помимо его скользкости, туманности и пресловутой двойственности – невероятно мощный энергетический поток, предназначенный исключительно для созидания. Да, именно созидания, но с одной оговоркой: двойственность, заложенная в творчестве, способна создавать наряду с добром нечто совершенно этому добру противное. И все же, как быть с тем, что уже заложено? Оно живет помимо нашей воли. Как быть с энергетикой? Куда кривая выведет?

Глядя на вдохновенно раскрывавших рты «Иванушек», я стоял как истукан перед телевизором и, представьте себе, думал: хватит ли у нормального человека воображения или, скорее, смелости, чтобы всего лишь на мгновение представить, как каждый раз под нового «бога» переписывали бы молитву «Отче наш»? Пускай талантливой, пускай даже гениальной рукой. Неважно. Согласитесь, что даже представить это невозможно, потому что Бог – Он один и других, как старых, так и новых, не бывает. И я убежден, что человеку, помимо сердца, легких или печени, в качестве жизненно необходимого органа с рождения дана еще и нравственная категория… или установка. Назовите, как хотите. Но думаю, что было бы весьма неразумно и крайне опасно считать, что этот орган можно без последствий безболезненно отсечь и бросить в ведро, как это сделали с двумя третями желудка инженера Гаргантюа Малявкина.

Я не боюсь. Я во сне отбоялся. Не боюсь навлечь на себя гнев со мною несогласных и уж тем более не собираюсь сглаживать острые углы. Просто, глядя на поющих, неожиданно подумал, что это очень здорово, что они сейчас поют. Здорово потому, что они люди молодые, а это в который уж раз, но снова для моей России шанс. Шанс, потому что перед тем, как сборная России по футболу в очередной раз сольет игру другой заезжей сборной среднего класса, в громадной чаше стадиона Лужники по регламенту будет звучать гимн моей страны, и мое поколение, стоя на трибунах, вместо:

Славься, Отечество наше свободное —Братских народов союз вековой.Предками данная мудрость народная.Славься, страна! Мы гордимся тобой! —

весело и беззаботно улыбаясь, все равно же будет петь:

Партия Ленина – сила народнаяНас к торжеству коммунизма ведет!

Не со зла, не от обиды, не протеста ради оно, мое поколение, будет петь именно так, но не иначе. Оно будет так петь потому, что сие, уж извините, никакою кислотой не вытравляемо и никаким огнем не выжигаемо. Кто бы среди нас ни оказался. Любого возьми: бизнесмена, антикоммуниста или представителя криминальных структур.

Но вот они, поющие сейчас, – они молодые. И молю Тебя, Господи, чтобы за тридцать три года не назрела объективная насущная необходимость в четвертом варианте, чтобы через три десятка лет не появился на нашей, пока еще все же хранимой Богом земле новоиспеченный идол во плоти. И неважно, будет он рябой и будет говорить с акцентом или же картавить. Лишь бы только он не появился, потому что Сатана давно уже гуляет, и не только по России, катком прокатываясь по нашим душам, и «избранный» им, тот, что в кровавые времена передела, пройдя по трупам, безнаказанно забрал себе никогда ему не принадлежавшее, уже создал свою идеологию: «Учитесь жить красиво. Счастье – в вашем материальном благосостоянии». И если средства массовой информации, захлебываясь от восторга, пишут нам о том, что на чью-то свадьбу было потрачено три миллиона долларов, – это уже идеология. Идеология, способная, как бульдозер, расчистить вокруг себя территорию любого масштаба, избавляясь от «старого, дряхлого и ненужного», и, подобно бультерьеру, она будет с яростью вгрызаться в глотку первому недовольному, лишь бы только оправдать недалекое прошлое своего «избранного». И поверьте, миллиардов этот «избранный» не пожалеет, чтобы рано или поздно вдолбить в наше убогое сознание мысль, что новые времена требуют иного, в его концепции далеко не худшего – «нравственного» подхода к нашей и без того нелегкой жизни. Учитесь жить красиво, дурачье! И, похоже, мы, убогие, потихоньку учимся. Но неужели это может означать, что тогда до идола не так и далеко, если к тому же он давно уже отчетливо нарисовался и в рамке денежного эквивалента в виде одутловатого лица Джорджа вашингтона висит на стене, подобно тому, как некогда наши бабушки и дедушки вешали под потолком фотографии любимых родственников.

Безусловно, можно во всеуслышанье молить Бога о спасении, но думаю, что Он создал людей вовсе не для того, чтобы за нас решать наши же собственные проблемы. Ведь многие привыкли мыслить как: «Если Ты нас создал, то и помоги». Боюсь, при такой постановке вопроса делать этого Он не станет.

Мой замечательный, высокодуховный, талантливый гражданин страны Россия, если ты готов принять условия, при которых – теперь уже, правда, «цивилизованным» способом – тебя снова загонят в стойло или в лучшем случае, поскольку экономика – наука точная, отнесут на кладбище, – то, значит, ты эти условия принимаешь. Но если нет, то тогда уже давай внутри себя без компромиссов. Понимаешь? Только, пожалуйста, не слушай ортодоксов, Боже, сохрани! Никаких революций! И, как следствие, ни крови, ни гражданских войн. Поверь, не надо этого! Ты лучше для начала просто начни с себя. Не открою Америку, но напомню, что Моисей водил по пустыне иудеев до тех пор, пока не родилось поколение, не знавшее рабства. Так не молчи и не пресмыкайся. Они и боятся больше всего на свете твоего самосознания. Отменили же решение суда, когда ранее, как козла отпущения, посадили в клетку ни в чем не повинного человека, объявив его виновным в гибели, прямо скажем, непонятного губернатора. А времена действительно меняются, и что-то пока еще едва заметное на этой «Богом хранимой» родной земле все же понемногу начинает сдвигаться с мертвой критической точки. выхода другого нет: мы на дне и дальше падать некуда. Значит, теперь только наверх, а уж как и какими темпами мы будем из тьмы карабкаться к Солнцу, зависит исключительно от каждого из нас. выкарабкаемся – тогда мы народ. Тогда мы единый народ, а не просто народонаселение. Поэтому, стоя на трибунах громадной чаши стадиона Лужники, пусть молодые поют. Поют вместе с нами. И ничего, что мы с ними поем вразнобой. Это – пока. Авось, понимаешь ли…

Ну скажите мне на милость, какого черта зазвонил этот дурацкий телефон? И почему он обязательно звонит в самый что ни на есть неподходящий момент? Вот и сейчас он зазвонил именно тогда, когда я размышляю, стоя перед телевизором. Сутками ведь не звонит, а теперь, видите ли, соизволил. Да к тому же очень громко и, я бы сказал, чересчур настойчиво, словно той самой пресловутой киянкой да по балде. Уж, во всяком случае, тогда мне показалось, что телефон звонил настойчивей обычного, будто требовал, чтобы немедленно сняли трубку и в эту трубку обязательно бы начали чего-нибудь да говорить. А согласитесь, если вдуматься – наглый аппарат, абсолютно лишенный элементарного такта. Конечно же можно его и отключить, но… тогда хоть волком вой от одиночества. А так нет-нет, да и, глядишь, пару раз за трое суток все же соизволит позвонить, каждым своим звонком порождая в душе очередные робкие надежды на маленькие перемены в сторону чего-то позитивного.

Ну я, естественно, снял трубку и произнес банальное «алло».

– Добрый вечер, – услышал в этой самой трубке спокойный, уверенный в себе приятный женский голос. – Прошу меня извинить, что беспокою. По моему поручению вам вчера вечером звонили и договорились с вами о встрече на сегодня. На семь часов в ресторане «Грин». Честно говоря, я была уверена, что вы на встречу не приедете. Да, была вот уверена… – Возможно, эта дама всегда во всем уверена, но сейчас в ее уверенном голосе откровенно прозвучали легкие нотки волнения. – Не знаю, как правильно это вам сказать, но мне действительно очень надо с вами встретиться. Просто необходимо. Поэтому вот взяла на себя смелость и позвонила сама. Еще раз прошу меня извинить.

– Все гораздо прозаичнее, чем вы думаете, – ответил я не менее спокойным тоном. Скорее даже подчеркнуто бесстрастным тоном. – Я непременно бы приехал на эту встречу, но так получилось, что элементарно проспал. Ну а то, что я вам очень нужен в этом, Людмила Георгиевна, нисколько не сомневаюсь.

– Как?! – не смогли скрыть откровенного удивления на том конце провода. – вы разве знаете, как меня зовут?

– Нет, не знаю. Но я знаю, что по-другому вас назвать не могли. Я же Грибничок, Людмила Георгиевна. ваш любимый персонаж: смешной, глупый и трогательный. Они ведь, Грибнички, сами по себе люди очень странные: ходят-бродят по дремучим девственным лесам, собирают свои грибочки, смотрят вниз на землю и чего-то там себе надумывают. В общем, чтобы время не терять, давайте-ка мы с вами поступим следующим образом: завтра во второй половине дня вы пришлете за мной машину, и я с удовольствием приеду к вам в гости в некогда мало кому известную деревню Жуковка. Устраивает?

– Господи, конечно же! Разумеется. О чем вы говорите?! И мечтать об этом не могла. Но откуда?..

– Только у меня условие, – перебил я даму. Впрочем, думаю, она и так была не в состоянии закончить свою мысль: типа, с какого боку я столь информирован о ней? – А условие мое будет таковым: эта встреча обойдется вам не в двадцать, а, скажем, в пятьдесят тысяч долларов. Ну, чтобы не хамить особо. Для вас, уверен, эта сумма так же несущественна. Однако это еще не все. Мы разделим эту сумму на пять частей и пятью целевыми платежами завтра же отправим в пять детских домов. А вот адресочки я вам с удовольствием сообщу еще до нашей встречи, чтобы ко времени моего визита к вам, сударыня, условие мое уже было бы вами полностью выполнено. Устраивает?

– Устраивает, – после короткой паузы услышал я четкий ответ абонента, будучи при этом абсолютно уверенным, что на том конце провода в ту минуту вовсе и не думали о сумме, беспардонно мною увеличенной на тридцать тысяч долларов. Для «того конца провода» это не могло являться чем-то существенным, чтобы нагружать свои мозги подобным пустяком.

– Вы, Людмила Георгиевна, только, пожалуйста, не пугайтесь. Я не сумасшедший, но и не святой. Я такой же грешный, как и большинство из нас. К тому же с ног до головы опутан паутиной отвратительных пороков, но, тем не менее, таково мое условие, и больше этой темы мы до завтра касаться не будем. Лучше мы поговорим непосредственно о нашей предстоящей встрече. Я не сомневаюсь, что она надолго запомнится нам обоим, но это уже частности. Итак, я приеду к вам… Кстати, Людмила Георгиевна, у вас в обслуге, часом, не работает некая Серафима Яковлевна?