Врачу, исцелись сам!
Шрифт:
Самое поразительное, что лично он не интересовал абсолютно никого.
Бандитов нужно было посадить, а они ну никак не хотели садиться, поскольку речь шла о пятнадцати годах заключения как минимум, а то и о пожизненном, поскольку они еще застрелили охранника и случайного прохожего. Государство боролось со своей вечной изнанкой – организованной преступностью. Оно боролось против своей левой руки или отдельных пальцев. Вроде так на вид кто-то чего-то и хотел сделать, но не особенно. У бандитов, как всегда, имелись опытные адвокаты, а Волошин был единственным свидетелем. Адвокаты на него давили, говорили, что его там и не было вовсе, и что он не мог никого видеть, поскольку у него плохое зрение. Но ему пришлось дать показания. Следователь сказал так:
– Вы
– Послушайте, а если бы меня тоже убили? – спросил Волошин следователя.
Тот только пожал плечами.
Это была защита свидетелей по-русски. Волошину светила потеря работы, смена жилья, естественно, на худшее и совсем другая жизнь.
Он ощущал постоянный страх, а потом и ненависть вокруг себя, особенно когда через две недели после начала процесса погибли два охранявших его милиционера, а сам он чудом остался жив только потому, что они скорее рефлекторно или случайно, чем действительно желая этого, закрыли его собой. Парадокс, но один из этих погибших охранников, кажется, по имени Сережа, иногда говорил Волошину, похлопывая его по плечу: "Вы особенно-то не переживайте, если вас убьют, мы их посадим!" Сменившие убитых оперативники смотрели на
Волошина как на наживку, но он так и видел в их глазах упрек: "Какие прекрасные ребята погибли из-за какого-то очкастого дерьма!" Он тогда решил дергаться до конца, как лягушка на известной картинке
"Никогда не сдавайся", и превратил свою квартиру в ловушку, поставил сигнализацию во все комнаты, чтобы убийцы не проникли через окно.
Чем там кончилось дело, Борисков пока не знал.
Еще был интересный слой пациентов – мелкие частные предприниматели, зарождающийся средний класс. Скажем, такой
Кораблев, тридцати двух лет, с диагнозом: хроническая головная боль напряжения. Тот вообще был какой-то странный: купил себе машину за сорок тысяч долларов, в то время как семья его – жена с двумя детьми и сам он – жили в панельном доме на первом этаже в большой тесноте – в двухкомнатной квартирке. Это было необъяснимо. Вообще нередко поступки людей, если смотреть со стороны, были непонятны. Иногда, впрочем, и они сами не способны их объяснить. Никулин, например, считал, что у этого человека просто есть еще одна семья, а вот эта семья – не главная, поэтому он и не хочет тут вкладываться в жилье: есть, где жить, – да и ладно, чего еще заморачиваться. Воистину: чужая душа – потемки.
Однажды Борисков консультировал женщину, которая была должна бандитам очень большие деньги – пятьдесят тысяч долларов. У нее была своя маленькая фирма, и вполне успешная, но ей хотелось большего, настоящего богатства. Однажды ей предложили заработать в одном проекте: нужно было только вложить деньги в товар. Она вложила свои не столь большие деньги и тут же получила двойную прибыль. Вложила еще – и также получила вдвое. Далее ей предложили вложить уже гораздо большую сумму, чем у нее было в наличии, и тут же предложили взять недостающие деньги в долг под небольшой, казалось бы, процент.
Дело представлялось очень надежным, все это обертывалось чрезвычайно быстро, и она эту наживку заглотила. И на этот раз ее кинули.
Пропали все ее деньги, и еще остался долг. Кинули, конечно, те же самые люди, которые и одолжили. Понятно, что это был старый трюк – чистое кидалово. Получилось, что она взяла кредит у бандитов и не смогла вовремя отдать. Когда Борисков разговаривал с ней, в глазах ее стояло безумие. Она превратилась в рабу. Фирма ее исправно работала, имела какой-то оборот, какие-то деньги, но лично она уже не имела ничего. А долг ее к тому же постоянно и неуклонно рос. Ей насчитывали какие-то совершенно фантастические проценты. Что тут говорить, бандиты есть бандиты.
Другая пациентка тоже рассказывала нечто подобное. При организации фирмы она взяла в учредители представителя "крыши", –
бандита. По соглашению бандиты получали сорок процентов прибыли. Постепенно дела фирмы потихоньку наладились, и они решили забрать себе все. Пришли к ней домой с оружием, и она подписала бумаги, что передает им свою долю. После этого она сделал следующие выводы: только один человек должен владельцем фирмы, и никогда нельзя иметь дело с бандитами…Следующая VIP-пациентка на этом приеме была деловая женщина лет около тридцати и притом очень красивая. Борисков давно не видел, чтобы деловая женщина, была одета так стильно, неброско и сразу ясно, что очень дорого. Оказалось, она была топ-менеджером в одной крупной компании. Это была очень целеустремленная и властная молодая женщина, и у нее, как оказалось, во всем имелся четкий план: в июне этого года забеременеть, в марте следующего года родить, а в сентябре уже снова выйти на работу. Именно в связи с планируемой беременностью она и проверяла свое здоровье. Здоровье у нее было хорошее.
Пришла повторно и Валенкова Лариса Николаевна, тридцати двух лет от роду. Тихая сумасшедшая. Сумасшествие ее было по поводу якобы невозможности иметь ребенка и возникло два года назад после внематочной беременности и, как следствие, удаления у нее одной из маточных труб. Она рыдала чуть ли не постоянно от малейшей причины, не могла видеть спокойно маленьких детей, даже в гости не ходила.
Сидела дома целыми днями и плакала. Впору было принимать антидепрессанты. Муж ее, Михаил, был в полном отчаянии, поскольку она даже дома готовить перестала. А причиной сложившейся ситуации она вдруг посчитала то, что однажды в юности молилась в церкви, чтобы Бог дал ей ребенка и чтобы получилось забеременеть от любимого ею в то время человека, и действительно забеременела. Но там сложилась какая-то проблема и ей пришлось сделать аборт, и она вдруг через столько лет придумала, что ей больше уже никогда не будет дано родить.
– Бог милостив! – выслушав ее, только и сказал Борисков. Ничего другого он сказать не нашелся.
– Неужели Он меня простит? – Она буквально впилась глазами в лицо
Борискову.
– Я же говорю, – пробормотал Борисков, отводя глаза: – Он бывает милостив. Вы просите!
А что еще он мог сказать? Они теперь планировали сделать экстракорпоральное оплодотворение, и никаких таких особых проблем со здоровьем, чтобы оно не получилось, вроде бы не было.
Под конец приехал и еще один VIP-пациент. Это был всем известный
Калачев с охраной. Один телохранитель всегда сопровождал его до самого кабинета врача, еще один стоял на входе и еще сколько-то сидели в двух внедорожниках на улице. К счастью приезжал Калачев довольно редко – где-то раз или два в полгода. Во время приема на месте он никогда не сидел: ходил по кабинету из угла в угол, как лев в клетке. Руки его тряслись от постоянного пьянства. Был он очень загорелый. Тут же рассказал, что только что приехал из Африки, прямо с сафари. И уже собирался куда-то еще ехать – то ли в Таиланд, то ли в Бирму. Он вообще старался в России надолго не задерживаться. У него тут были какие-то свои проблемы. Семен Маркович, главный врач
"Парацельса", утверждал, что будто бы ему знакомый мент рассказал, что Калачев "заказан". Впрочем, Семен мог тут же все это и наврать.
За ним такое водилось. В нем вообще была невостребованная фантазия и некое художественное видение. Всегда при случае он демонстрировал
Борискову довольно интересные художественные фотографии собственного производства. Он действительно даже в поездках умел снимать именно сюжеты, а не просто картинки на память "я на фоне пирамид". В юности даже хотел создать фотоальбом "Женские попки". Уже очень давно утром сделал он как-то черно-белый снимок: девчонка, красивая, боком к нему одевается – натягивает трусики – только что из постели. Это было снято реально красиво, эротично и талантливо. Чувствовалось настроение того утра. Борисков даже позавидовал.